Многих могло ужаснуть подобное «скоростное прохождение» этажей, ведь оно было опасно даже для авантюристов четвёртого уровня, коими являлись Рю с Арней. Одно неверное движение, неправильный прыжок или отломавшийся под ногой камень, и у лабиринта появится очередная жертва. Да, спуск был опасен, а падение вниз – ещё опасней, ведь снизу поджидали острые, словно копья, камни.

Но девы не обращали на опасность внимания, продолжая стремительно идти к своей цели... и вот они пришли.

- Стой, – Рю остановила рукой зооморфа, хмуро поглядев на разворачивающуюся за углом битву.

В кругу избитых авантюристов стояли два воина, обменивающихся ударами. Их состояние ужасало, если не больше: полностью в крови, раны покрывали всё тело, Рю отметила кусок плоти, виднеющийся из-под остатка левого наплечника Люта, а, в свою очередь, одна из рук Брута была вывернута в обратную сторону.

Эльфийка перевела взгляд на изрезанные чем-то острым камни, виднеющиеся у дальней стены помещения. Около камней лежали остатки кинжала... Брута. Чёрного клинка, чьё лезвие было переломлено пополам.

- Ньё мы должнья помочь Лютику-ньян, – шёпотом возразила Арня, глядя как два парня с кривыми улыбками на разбитых губах обмениваются ударами рук.

Точнее, одной руки. Лют не мог поднять свой левый протез, а Брут – правую руку. Но даже так они продолжали своё сражение, несмотря на прерывистое дыхание, медленные движения и относительно слабые удары.

- Почему оньи улыбньяются? – через несколько секунд спросила Арня, нахмурив тонкие брови.

Она совершенно не понимала происходящего. Почему остальные авантюристы не нападают на Люта? Почему её друг не использует покоящийся в ножнах клинок? И как, в конце концов, эти двое докатились до подобного плачевного состояния?!

- Парни, – кратко ответила Рю, издавая еле слышный вздох. – Мы не будем вмешиваться... пока что не будем. У них битва чести между двумя воинами. Не знаю, что здесь произошло и как они пришли к этому, но нам нельзя вмешиваться. Тем более мы здесь не одни.

Шторм кивком указала на потолок. На одном из выступов виднелся зооморф в чёрных, словно ночь, доспехах, они прекрасно скрывали незнакомца от любопытных глаз, но не от намётанного глаза убийцы.

Арня широко раскрыла глаза от ужаса и злости, после чего побледнела, заметив серебристое копьё и бледные ушки незнакомца.

- Аллен-ньян, – произнесла девушка, прижав к груди скрытое тканью копьё.

- Твой брат, – понимающе произнесла Рю, припоминая узоры на копье Арни и сравнивая их с узорами на копье незнакомца. – Он заметил нас.

Аллен на мгновение покосился в сторону девушек, после чего скривился и произнёс губами нечто язвительное, продолжая смотреть на битву двух полумёртвых авантюристов.

А посмотреть было на что: Лют с Брутом уже давно не уклонялись, продолжая месить друг друга руками и время от времени произносить нечто язвительное. Точнее, Лют продолжал выводить своего противника, давно победив его в красноречии и язвительности.

- Может, тьфу, ты упадёшь? – спросил золотоглазый парень, сплюнув кровь и весело улыбнувшись разбитыми губами. – Я же вижу, как тебе хочется прилечь на эту мягкую землю.

- Только после тебя, герой, – тем же тоном отозвался Брут, с размаха всаживая кулак в нос Люта. – Хех, тебе не удастся навязать мне свои идеалы. Сначала я убью, кха-кха, тебя, после чего всех остальных...

Лют отошёл на несколько шагов назад, практически падая на спину, но удержался и встряхнул головой. Парень закрыл одну ноздрю пальцем, выдувая из второй струйку крови, после чего хмыкнул.

- Зачем ты лжёшь? – произнёс Лют, хрустнув шейными позвонками и хитро улыбнувшись. – Меня ты, может, и убил бы, но вот свою Семью – нет.

- Заткнись, – темноволосый парень скривился, как от болезненного удара, – и сражайся!

- Уже, – огрызнулся Лют, сближаясь и всаживая кулак в висок своего противника, заставляя того отшатнуться.

Арня заставила себя отвести взгляд от брата, после чего прикрыла рукой рот и протяжно вздохнула, продолжая наблюдать за битвой авантюристов.

- Хотнья какая битва-ньян? – озвучила свою мысль девушка, прижав к голове кошачьи ушки. – Обычньяи мордобой-ньян...

- Это не «обычный мордобой», – покачала головой эльфийка. – Эта битва воли и идеалов, когда на кону стоит всё. Это второй раз, когда я вижу подобное.

- Иденьялы и воля-ньян?

- Кто останется на ногах, тот и победит, – ответила Рю, прикрывая небесно-синие глаза. Её рука с силой сжала рукоять деревянного клинка, а острые ушки нервно дёрнулись. – Верь.

- Нья... нья верю, – серьёзно ответила зооморф, кивнув несколько раз. – Верю-ньян!

Очередной удар Брута отправил меня на землю. Я отдавал команды своим протезам встать, но они не слушались. Или же слушались, но мысли, утратив былую остроту и стабильность, просто не хотели влиять на сломанные механизмы, служившие мне верой и правдой столько времени?

Это было немного... обидно, но лично мне было не до этого. Хотелось спать. Глаза застилала тёплая и такая спокойная пелена тьмы, в ушах слышался ласковый женский шёпот, а из рта вырывались сиплые вдохи – одно из сломанных рёбер пробило лёгкое.

Хотелось спать. Так сильно и так... Нет!

Я волей раскрыл глаза, возвращая себя в размывающуюся реальность. Надо мной стоял криво улыбающийся Брут, он что-то говорил, но его слова не достигали моего разбитого разума. Я осознавал, что не смогу подняться, отдавая запасным частям команды, поэтому я пошёл другим путём.

Мои протезы, издавая мерзкий скрежет, медленно согнулись. Все, за исключением левой руки – поломка была слишком серьёзная, так что энергия просто не поступала в конечность.

Я начал медленно подниматься на ноги. Сначала на четвереньки, после чего выпрямил спину и, схватив пояс Брута, помог себе встать на дрожащие протезы.

Я бы не поднялся, если бы не воля – она сияла золотистым пламенем внутри разума, позволяя мне руководить своими запасными частями в обход разума. Это оказалось одновременно так просто и так сложно, но мне было плевать, ведь на кону стояло всё: мои идеалы, созданные мной связи, мелькающие в темнеющем разуме, моя честь, гордость и много-много другого.

Если бы я сейчас сдался, то предал себя. Предал бы отца и дядю. В конце концов, я бы просто перестал уважать себя, так что я должен был подняться. В данный момент это стало первостепенной задачей моих систем.

- Ты снова встал, – устало вырвалось из моего врага. Он, как и я, держался из последних сил, шатаясь, словно маятник, но с его разбитого лица не сошла ироничная улыбка. – Герой, быть может, ты неупокоенный дух войны? Только они, хех... только духи способны на такое.

- Я же, кха-кха, говорил, что меня не остановить? – я пошатнулся, после чего подался вперёд и с силой всадил кулак в смуглое лицо. – Сражайся!

- Кх, – удар уронил Брута на задницу, но он довольно резво поднялся и отплатил мне той же монетой. – Ты самоубийца, решивший убить себя моими кулаками?! Мне это, ха-ха-ха, нравится!

Я просто физически не успевал блокировать удар оппонента, приняв его на лоб. Его кулак хрустнул, а в моих глазах взорвалась новая волна тьмы. По ушам пронёсся колокольный звон, и я вновь упал на спину... лишь для того, чтобы снова подняться и устремить лицо к потолку.

- Не остановить, – выплюнул я вместе со струйкой крови, после чего взглянул на потемневшее лицо сына Эзуса и вновь ударил того кулаком. – Не остановить!

- Гр-р, – тихо зарычал парень, начиная обмениваться со мной ударами.

Мы били и били лица друг друга, выбивая окровавленные капельки воли, позволяющие нам стоять на ногах. Сейчас на нашей «арене» происходила битва идеалов, нам не было дела до того, что творилось вокруг и... нам было весело.

Брут не убил меня, когда мог. Вместо этого он активировал свой кинжал и разрезал скалу, помогая мне выбраться из неё – этим действием он разломал своё оружие и потребовал дуэли насмерть.