– Полина не нуждается в работе, – коротко пояснил он Артему. – И если ей и захочется испытать свой явный талант в юриспруденции, то это будет непосредственно главный офис и место рядом со мной.

Было что-то непростительно грубое в этих словах, заставивших меня подумать, что Роберт окончательно потерял над собой контроль и больше не играл роль неприступной крепости. Артему удалось вывести его на эмоции, и все они были негативными.

То же самое я нашла и во взгляде улыбающегося Артема. Едва уловимая искорка где-то глубоко-глубоко в его голубых глазах говорила о том, что эти люди были лишь партнерами по бизнесу, тщательно сохраняющими видимость хороших приятельских отношений. Заклятые друзья, так, кажется, это называется.

– Пожалуй, мне уже пора, – Артем расстроено покосился на дорогие ручные часы, а потом в свойственной ему манере продолжил: – Злой начальник не простит, если я приду на работу позже девяти часов.

– Ты всегда можешь поменять начальника, – с долей иронии в голосе поправил его Роберт, и Артем издал нервный смешок. – Но мне будет чертовски сложно справляться с работой без такого высококлассного специалиста.

– Фух, а я уже думал, пора покупать балетки, лосины и проситься в "РемНуар"! – пошутил мужчина, и мы с Артемом отчаянно расхохотались, ловя на себе непонимающие и немного раздраженные взгляды Роберта. Это потом я поняла, что это был очередной раунд, который я помогла Роберту проиграть, но тогда мне все временами казалось непринужденной беседой, к которой я привыкла в своем окружении. – Пока, друзья! Надеюсь вскоре увидеть вас, – последние слова были обращены к нам обоим, но смотрел Артем только на меня и именно мою руку целовал в знак прощания, заставив немного смутиться и отвести от мужчины глаза.

– Почему ты его не уволишь? – едва Артем скрылся из моего поля зрения, как я обратилась с этим вопросом к Роберту и застала его врасплох. Пришлось пояснить мое мнение: – Очень скользкий тип… На него нельзя положиться на сто процентов.

– Никому нельзя доверять на сто процентов, Полина… – спустя где-то минуту сказал Роберт, словно все это время подбирал правильные слова. – Мои подчиненные должны бояться меня и делать свою работу слаженно, качественно и в срок. Человеческие же качества для меня роли не играют.

– Но ты позволяешь своим подчиненным называть себя по имени! – припомнила я ему Каролину, девушку, которая когда-то привела меня в его кабинет.

– Несмотря на то что я их непосредственный начальник, мы все находимся в равном положении. У каждого свой перечень обязанностей и обращение "Роберт Аркадьевич" или "Роберт" не влияет на качество их выполнения. Если я попрошу их называть меня по имени и отчеству, то сразу поставлю себя выше их, а это неправильно в слаженном коллективе, где, убрав одну деталь, ту же секретаршу или уборщицу, мы тут же разрушим единый слаженный механизм… – слушая его приглушенный и уверенный голос, я понимала, что этому человеку не нужно принуждать людей к уважению, прося называть себя Роберт Аркадьевич, они будут это делать сами, потому что он хороший специалист и достойный начальник. В тот же самый момент его подчиненные будут знать, что он готов к диалогу, уступкам и рассмотрению казусных ситуаций, но никогда не смирится с ленью, пренебрежительным отношением к работе и, грубо говоря, подставами. Это именно то, что я искала для себя, когда думала о будущей работе.

Вот тогда, именно в тот момент, я поняла, что уже никогда не смогу относиться к Роберту апатично, как к незнакомому мужчине. Было что-то такое, что он позволил мне увидеть в своем внутреннем мире, и теперь мы были неразрывно связаны. Мне не нравилось, что я ищу в человеке, способном на такие жестокие поступки в отношении меня, положительные качества. Но еще больше мне не нравилось, что я их находила. Меня до чертиков испугала мысль, что я могу в него влюбиться, так как это было не только странно, но еще и… опасно.

– Пойдем. Нам пора, – вытянул меня из глубоких размышлений Роберт, а я и не заметила, что уже непозволительно долго рассматриваю полупустой бокал вина.

Мужчина уже привычным движением подал мне руку и помог встать со стула. Расплачиваться он не стал, но об этом я уже не думала. Ведь пока я сидела, сладкий клубок внизу живота еще можно было контролировать, но когда поднялась с места, то чуть не вскрикнула от надвигающегося оргазма. И вновь шариков не хватило, чтобы получить такую вожделенную разрядку, поэтому я просто мертвой хваткой вцепилась в предложенную Робертом руку и услышала его тихий смешок.

Пройти через весь громадный зал "РемНуара" оказалось героической задачей, ведь все вокруг провожали нас взглядами, и я уже всерьез обеспокоилась, что завтра новость о "невесте"  Шаворского действительно разлетится в СМИ.

Наивно понадеявшись, что после выхода из зала дорога до машины будет легче, я совершенно забыла про бесчисленное количество ступенек на парадном входе. Роберт, словно издеваясь, ускорил шаг, превращая мое тело в оголенный нерв. Дышать ровно стало совершено невозможно, как после занятия в спортзале, но я отчаянно делала вид, что все прекрасно. И только рука, дергавшаяся при очередном шевелении шариков, выдавала мои истинные чувства.

Когда наконец села в машину, то облегченно выдохнула. Но едва мотор заревел, а Роберт то газовал на полную мощность, то притормаживал на светофоре, я поняла, что только теперь шарики заработали в полную силу. Все камушки, повороты, остановки и даже вроде как обычная ровная дорога вызывали целую гамму острых ощущений внизу живота.

Меня кидало то в жар, то в холод. Соски болезненно напряглись. Стараясь хоть немного облегчить себе участь, сбросила туфли и немного опустилась на сидении, поддерживая себя за талию, чтобы не бросало по салону от бешеной езды Роберта. Дыхание было учащенным, и скрыть это не было никаких сил.

– Ах!.. – в какой-то момент стон все же не удержался внутри и выпустил немного скрытого желания наружу. Роберт был прав – мне до безумия хотелось секса, и кроме этого я чувствовала себя безумно сексуальной… Томное вожделение копилось внизу живота, клитор сладко пульсировал, пока я медленно проводила рукой по своей талии, изучая ее впервые не просто как часть человеческой физиологии, а как возможный возбудитель. Наконец, мои руки дошли до груди… Хотелось притронуться к вибрирующим соскам, которые терлись о твердый лиф, заставляя стискивать зубы в немом стоне. Вторая моя рука аккуратно шла от колена вверх по платью, останавливалась на том месте, где под бельем и платьем томился клитор, который, почувствовав мою руку в такой близости, снова сократился, вызывая  очередной хриплый стон наслаждения: – Черт! Боже мой…

Внезапно машина затормозила, одним резким поворотом руля свернув в лес, где автомобили уже до нас успели вытоптать небольшую мини-стоянку.

Темнота за окном заставляла нас почувствовать себя одинокими в этом мире и в этой машине. Когда я повернула голову в сторону Роберта, то поняла, что все это время он наблюдал за моими манипуляциями, а теперь его глаза не выражали ничего, кроме похоти и неприкрытого желания.

– Встань коленями на сидение, – гортанно скомандовал он, рассматривая мое тело и руки, все еще ласкающие себя. Последовав его приказу незамедлительно, я ждала, что будет дальше… А он быстрым и ловким движением расстегнул ремень с массивной бляхой и пуговицу на брюках, только после это отдавая новый приказ: – Иди ко мне, мышка.

Здравый рассудок в это время спал и видел волшебные сны о том, как я, не говоря ни слова, села на него сверху, позволив стянуть с меня платье через голову. Когда я осталась в одном лифе и трусиках, его руки жадно потянулись к моей груди, вознамериваясь освободить ее из тесного и мешающего нам обоим заточения, но я аккуратно положила руку на его запястье и осторожно попросила:

– Я не хочу, чтобы и в этот раз ты был одет… Пожалуйста.

– Хорошо, – после несколько длинных секунд, когда внутри меня все металось, ответил мужчина и начал быстро расстегивать многочисленные пуговицы на рубашке. Глядя на это завораживающее зрелище, я, руководствуясь древними инстинктами, сама потянулась к его пуговицам и напоролась на заинтересованный взгляд: – Давай, можешь сделать это сама.