Универсальность всегда требует жертв. «Зауэр» действительно тяжеловат. Я даже пробовал охотиться с ним без оптики, благо на нём стоит подъёмный целик на сотню метров для нарезного ствола. Он подпружинен и фиксируется в поднятом положении лишь при взведённом курке нижнего нарезного. Вот только выяснилось, что нарезной ствол, в общем-то, мне пока что не пригодился. Лоси и медведи могут спать спокойно. В погребе лежат набитые по весне гуси, есть и глухари, а зайца не ем в принципе, лишь изредка подстреливая ушастых для полноценности кошачьего питания. Гораздо чаще занимаюсь рыбалкой, нежели охотой, а брать такой ствол в лодку не совсем сподручно. А если случайно утопишь? Жить совсем без ружья?
Сейчас бы я без ценных дружеских советов приобрёл два отдельных ствола: какой-нибудь итальянский полуавтомат двенадцатого калибра и калашоид в калибре 7,62×39. Один кинул в лодку на выходе, второй остался дома. В зависимости от целей поездки.
Вычищенный пистолет со стёртыми отпечатками надёжно припрятан в тайнике крытого двора. Будто я и не знаю, кто его там спрятал… «Токарев» – оружие хорошо известное, обросшее множеством легенд. Бешеная популярность пистолета в криминальных кругах лихих девяностых объяснялась массовостью его производства, наклепали почти два миллиона единиц, и множество стволов попросту не внесли в пулегильзотеку. Оперативники тратили массу времени, пытаясь понять, откуда именно появлялся тот или иной ствол, но в большинстве случаев попытки выяснить историю каждого отдельно взятого пистолета оказывались безрезультатными. Те времена стали рекордными по количеству бесхозных «токаревых». А эхо доносится по сей день.
Пистолет плоский и довольно компактный, что удобно при скрытом ношении. Ствол обеспечивает неплохую точность стрельбы, у оружия короткий лёгкий спуск. У этого пистолета нет предохранителя, как отдельной детали, то есть на предохранитель ТТ можно было поставить только посредством курка, поставив его на предохранительный взвод, не доводя до боевого. Такая система обеспечивает безопасность в случае падения или случайного удара по курку. Однако владельцы частенько предохранительный взвод игнорировали, от чего происходило множество несчастных случаев. Я решил, что во время эксплуатации пистолета патрон в патроннике лучше не держать.
ТТ нужно было опробовать, пострелял. Конечно, хорошо бы поработать в несколько серий, суммарно патронов так на сто, однако, имея всего три полных магазина и, соответственно, двадцать четыре патрона, в стрелковой практике я был сильно ограничен. Сжёг по мишени пять маслят и на этом успокоился, рассчитывая позже пополнить боеприпас через Гумоза.
Теперь немного о том, что такое зимовье Глухари и при каких обстоятельствах оно мне досталось. Многих людей манит романтика таёжных избушек, стоящих в удалении от больших городов, соблазнительный вид заснеженного домика, выглядывающего из стены сосен или могучих кедров, да с горами или озером на заднем плане. Тусклый огонёк керосинки на подоконнике магически действует на многих, как тёплый и уютный образ простой и счастливой жизни в спокойном уединении. Пусть и ненадолго, а всего на пару деньков, но всем рано или поздно захочется пожить в такой избе.
Большинство заядлых таёжных отшельников живут среди ягельных лайд и болотин не потому, что там им нравится абсолютно всё, просто они не нашли себя в городе. Комплексы и серьёзные проблемы, неурядицы и собственный характер, неспособность коммутировать с миром приводят к уходу в глушь, что многим ошибочно покажется актом чистой романтики. Это не так, здесь очень важна усталость от общества потребления. В тайге зуд потребительства утилизируется рыбалкой или охотой, человек как бы делом занят. Что же касается людей творческих… Даже талантливые поэты и художники, декларативно уезжающие якобы для просушки мозгов морозить сопли в таёжную глубинку, просто-напросто не имеют в этот период сил и способов приспособиться к полноценной общественной жизни. А все разговоры о сверхплодотворном творчестве в глуши – лукавство и самообман. Скажите, много ли великих произведений создано в скиту? И мне обманываться не стоит, рассчитывая, что вернусь в мир с нетленкой. Не в ней дело, а во мне самом.
Я не собираюсь составлять подробные инструкции и прописывать весь порядок действий человека, решившего по тем или иным причинам свалить от цивилизации и начать жить в таёжной или другой глухомани, уйти в религиозное отшельничество или же просто стать социальным дауншифтером. Всё равно придётся набивать свои шишки и мозоли. Замечу лишь, что для того, чтобы автономная жизнь не превратилась в медленное самоубийство, нужно тщательно подготовиться. Для начала надо определиться с конкретным регионом, выбрать примерные места дислокации, из опыта – их должно быть не менее пяти. Сейчас, когда есть интернет, выбор существенно упрощается. Затем следует посмотреть все варианты на земле, понять и почувствовать, что они из себя представляют. Людей послушать. Потом нужно подождать – не перегорит ли? И только после перерыва начинать планировать порядок действий, всегда ожидая какой-нибудь неожиданности. Я, например, выбрал пять отличных, как мне казалось, мест, а поселился в шестом.
У каждой таёжной избы есть свой хозяин, следящий за сохранностью, поддерживающий её в пригодном для проживания состоянии. В принципе, построить зимовье в тайге может любой желающий, но для этого лучше бы договориться с лесниками, законно выписать лес для строительства, либо же привезти свои стройматериалы. В противном случае зимовье могут сжечь. Но только не здесь, тут избы сжигать некому, Эвенкия регион с рекордно минимальной плотностью населения.
Тем не менее на этой красивой поляне люди жили с давних времён, я уверен, что некогда здесь стояло промысловое зимовье, позже разобранное. Уж слишком удобное место. Однако именно это отличное здание выстроено совсем недавно. Его появление связано с деятельностью официальной структуры.
В областях-губерниях средней полосы России термины «заимка» и «зимовье» частенько путаются, а ещё чаще считаются тождественными. В наше время основным стал первый термин, пришедший на смену изрядно поднадоевшим «бунгало» и «фазендам». Заимкой ныне называют любой дом в пригороде, пусть даже и обычную дачу, если она стоит в лесу или посреди рощи, то есть в окружении уцелевшей природы.
На Енисее эти понятия с давних времён имели своё строгое значение. Изначально русские люди, пришедшие на территорию, как известно, с севера, основывали исключительно промысловые зимовья, позже начав строить деревни и своеобразные таёжные хутора – название пытались привнести в местный лексикон новые переселенцы с юга России. Появившийся хуторской дух, когда одна семья или несколько, по тем или иным причинам не желающие жить в деревне, основывали идеологически хуторское хозяйство, порождая феномен уже вторичного локально-коллективного ухода из небольшого, в общем-то, деревенского сообщества. Так классические хутора нашли своё место в Сибири, превратившись в заимки – люди свободно занимали место в огромной тайге. Южное слово не прижилось. Правда, сейчас заимкой могут обозначать любой маленький домик на отшибе, даже халупу или балаган из жердей, обитаемый лишь кратковременно.
Итак, на заимке может проживать не одна семья, а целый род или несколько близких по интересам, там довольно много строений, а жители, кроме традиционных таёжных промыслов, занимаются и сельским хозяйством.
Кроме того, по всей енисейской тайге разбросаны так называемые зимовья, обитаемые постоянно; подобные зимовья отличаются от деревень или заимок тем, что расположены они обыкновенно в местах труднодоступных, в глуши, где условия неудобны для занятия сельским хозяйством. Единственным средством существования их обитателей служат промыслы: пушной и прочий охотничий, рыболовство и сбор дикоросов – грибов, трав, кедрового ореха. Когда-то у хозяев зимовий имелись ещё и давно исчезнувшие доходы с проходящих приисковых рабочих, которым встреченное жильё обеспечивало комфортную остановку в пути, и скупка пушнины у малочисленных народов. Отчасти эту потерю компенсирует всё чаще появляющийся функционал хранителя-смотрителя частной турбазы.
