Состязания уже закончились, а её не было. Куда она ушла?

А потом уже стали петь все, кто хотели. Я особо не вслушивался, напуганный, что она всё ещё не пришла сюда. Или не захотела? Ведь Вячеслав мог ей рассказать, что я её ищу, она – могла начать избегать меня.

И вдруг полилась песня над площадью. Красивым голосом обладала та молодая женщина, что запела. Да и слова этой песни… Это же старинная новодальская песня! Кто её тут запел, в Черноречье? Кто осмелился её запеть?..

А голос смелой чернореченки летел над притихшими собравшимися. И я шёл на голос её почему-то.

Даже если сам мир против нас,

Если солнца свет вдруг погас,

Расцветают надежды цветы.

В них живут золотые мечты.

Нет цены в жизни тем мечтам,

Ведь ни золото и не меч там.

Там живут добро и любовь,

Там не проливается кровь.

Только если найдётся дурак,

Что мечтает да и живёт так,

Всколыхнётся вся жизнь вдруг,

Разорвётся замкнутый круг.

Может, только на миг он

Приведёт в явь прекрасный сон.

И прославится сам в веках,

Как герой, потерявший страх.

Только редко свои мечты

В жизнь впускаем я и ты.

Мы считаем: сильно зло.

Так оно в мир заползло.

Где же, где же ходит дурак?

Тот, который не думает так?

Тот, кто впустит в мир мечты?

Друг, им можем быть я и ты.

Я не дошёл ещё до неё, лица её не увидел ещё, но вдруг понял, что так любить эту песню могла только она одна. И когда я прошёл мимо людей притихших, песней её завороженных, я увидел именно её. Именно Алину. Она стояла рядом с незнакомой девочкой, бледнокожей и темноволосой, в одежде простого народа.

Я подошёл и робко замер, смотря на её лицо, повёрнутое боком. А она… она вдруг замерла. А потом вдруг обернулась. Ко мне. Она вдруг посмотрела на меня. Прямо мне в глаза!

Внезапно Алина остановилась и посмотрела мне прямо в глаза. Видимо, почувствовала, что это я, и растерялась. Она не понимала, чего от меня ждать. Я слишком много скрывал от неё.

Девочка судорожно сжала руку подруги. А Вячеслав наблюдал, стоя на прежнем месте.

Вечность… я утонул в её глазах на целую вечность… и целую вечность, до отчаяния долго, она стояла, не делая ни шага мне навстречу. Стояла с непроницаемым лицом. Алина боится меня?.. Или… уже разлюбила?.. Я ведь оставил её одну и ушёл… бросил с этим непонятным Эндарсом, от которого неизвестно, чего ожидать… и можно ли мне теперь заслужить её прощенье?.. Или она не двигается, так как боится моего окаменевшего лица?..

Трудно улыбнуться, когда не смеешь сделать и шаг. Но шагнуть вперёд всё-таки надо…

Я сделал один шаг к ней. Ноги задрожали. Кажется, она это заметила. Эх, где моя решительность? Недавно был готов подраться со всеми воинами дворца. Да и сейчас бы мог, но вот подойти к ней…

Долго, мучительно долго, длилась тишина. И было так жутко не видеть ни капли радости в её глаз после того, как она меня узнала! Наконец, собравшись с духом, я приблизился-таки к девушке, заглянул в синие глаза. И понял: мне придётся заговорить первым, она точно не решится. От моего тона, от моих слов многое зависит.

Мне вспомнился Нэл. Я низко поклонился и, выпрямившись, произнёс:

- Здравствуй, Алина.

- Здравствуй, Кан, - любимая отпустила руку своей спутницы, поклонилась в ответ.

Что ж, не с брани начался наш разговор. Может, ещё не всё потеряно?..

- Как живёшь? Может, тебе требуется в чём-то помочь?

- Нет, не требуется.

- Я… - слова подбирались с трудом.

Всё ждал упрёков, каких-то требований, слёз, обид, но она молчала. Слишком долго и напряжённо молчала. От этого сам растерялся.

Неожиданно Алина рванулась ко мне и обняла:

- Я так рада, что ты живой! Я так боялась, что с тобой что-то случилось! Что ты не вернёшься!

В синих глазах её плескалась радость. Неожиданно я осознал, почему при первой встрече назвал ей своё имя. Её интересовал именно я, тот самый я, скрытый под ворохом иллюзий, как будто ставших мной, а на самом деле чужих, полузабытый самим собой, задавленный ненавистью. Она пробудила меня самого. Она напомнила мне о самом себе. Она дала мне новую жизнь. Дала тепло и свет. Так много всего дала, а я не заметил. Пока не замечал, причинял ей боль, страдал сам, не видя ничего кроме собственной боли. Теперь мне не жаль проделанного пути, теперь исчезли следы от ранений, когда-то полученных, от препятствий. Я научил ценить то, что мне дали она и любовь.

- Прости, Алина, я ничего не спросил тогда о твоих мечтах и твоих желаниях. Я видел только свои мечты. Но теперь мне так хочется, чтобы у нас с тобой была какая-то общая мечта! Ты… позволишь мне тебе помочь?..

Она вздрогнула, недоумённо моргнула. Пояснил:

- Мне рассказали Эндарс и Роман.

Она помялась, задумчиво, потом глаза её вспыхнули ликованием, засияли нежностью. И тут она вдруг смутилась, потупилась:

- А моя мечта… не кажется тебе странной? Другие просят украшения или наряды, или дом, или лошадь, или много золота. Иногда просят какие-то мелочи. Иногда просят петь песни, сложенные в честь их и приносить цветы. Иногда просят всё вместе. А я мечтаю о мире для родины и соседних стран.

- Каждый способен для него что-либо сделать. Кто меньше, кто больше. Для нашей мечты я сделаю всё, что в моих силах!

Она подняла голову и нежно посмотрела мне в глаза:

- Спасибо, Кан. Так прекрасно, что мы вместе улучшим будущее для детей!

- Для чьих детей? – хрипло спросил я, чувствуя, как по спине и по сердцу у меня ползёт пугающий холод.

- Для чьих-то детей и для тех, которые потом появятся у нас.

Холод, закравшийся было в моё сердце, исчез, словно и не было его. Улыбнувшись, спросил, желая услышать это ещё раз, чтоб убедится, что мне не снится, и я не ослышался, она именно это только что сказала:

- Ты… хочешь, чтобы я стал отцом твоих детей?

- Да, - влюблённый взгляд. Чуть позже она спохватилась: - Ох, я же не должна тебе этого говорить!

- Почему?

- Неприлично такое говорить тому, кто мне даже не жених. К тому же, вдруг тебе не хочется, чтобы я была матерью твоих детей или ты вообще никогда не собираешься жениться?

Ласково провёл ладонью по её щеке – она не отодвинулась:

- Знаешь, я бы женился только на тебе. Но мы пока не готовы к такому шагу. У нас даже дома своего нет. Прости, ты ведь, возможно, и не думаешь становиться моей женой, а я завожу такие разговоры…

- Мне не нужен никто кроме тебя! – пылко сказала любимая, - И, ты прав, мы пока не готовы. Я… я хочу, чтобы сначала появился мир на этих землях! Чтобы я качала колыбель моих детей и не боялась, что всех сыновей убьют или искалечат на войне, а дочери будут рыдать, оставшись вдовами! Да и… я не хочу, чтобы только ненависть жила в их душах! Пусть лучше в их душах живут красивые мечты!

- Мечтательница, - усмехнулся и погладил её по волосам, - Я хочу увидеть твои мечты наяву. Я помогу тебе их исполнить.

Какое-то время мы счастливо смотрели друг на друга и улыбались.

- Алина, а ты согласилась бы стать моей невестой? Мы бы не торопились пока с женитьбой, готовили что-то для нашего будущего. И мир, чтобы он стал хоть чуточку дружелюбнее и светлее, и дом, чтобы нам было, где жить, и кусочек пространства вокруг дома, который будет нас питать и радовать, на котором когда-нибудь будут бегать и играть дети. И самих себя, чтобы научиться понимать друг друга.

- А мы можем начать с мира?

- Почему бы не начать с него? Тогда наши дети не будут окружены ненавистью и холодом.

- Ладно, Кан, я – твоя невеста, - она ласково погладила меня по щеке. По второй…

- А я – твой жених, - улыбаюсь.

Взял её за руку – и отвёл поодаль от людей – и любимая не сопротивлялась, руку свою не забрала из моих пальцев.