Радуясь весеннему дню, Юхур умело управлял моторной лодкой, ловко объезжая запоздавшие льдины. Два дня назад стремительные воды Оби облегчённо вздохнули полной грудью, освободившись от наскучившей зимней одежды. Тогда в исступлении от ярости и непогоды ветер разметал всё на своём пути, ломая тяжёлые льдины жгучими, холодными руками. Точно разбушевавшийся голодный, злой людоед Ялань Ики[7] в поисках пищи, разбивал и сокрушал он перед собой всё, что видел. Нагромождённые друг на друга льдины яростно рушили края берегов и уносили за собой сорванные с корнями деревья и кусты. Оголодавший за долгую зиму Ялань Ики искал, чем можно поживиться среди этой неразберихи. Ничто не могло спастись от тяжёлых, но вёртких ледяных нагромождений, как и от всемогущего существа. И, видимо, злой дух всё же нашёл себе жертву. Проезжая мимо поваленного тальника, Юхур увидел лосиху. Казалось, она была очень встревожена и напугана. Подъехав ближе, парень увидел совсем маленького лосёнка, запутавшегося в ветвях. Заметив человека на лодке, лосиха оставила детёныша и уплыла на другую сторону протоки, она будто вручила жизнь своего малыша в руки надёжного человека. Юхур причалил к коряжистому дереву и начал выпутывать лосёнка. Освободив его от ветвей, сказал:

– Я, мана, мана анкен юпиян! Плыви, плыви за мамой! Ну! Чего не торопишься?

Но малыш не мог ни стоять, ни плыть: оказалось, у него сломана нога. Тогда молодой человек поднял дрожащего малыша из воды и положил его в лодку, накрыв дождевиком, приговаривая:

– Главное, не утонул. Живой, и ладно. А ногу мы вылечим. И друзья у тебя быстро найдутся. Без мамы, конечно, страшно, но что теперь делать? Она уже далеко, не сможет помочь… – и с этими словами он завёл свой «Ветерок» и двинулся в сторону деревни.

Племянники Юхура, под лучами весеннего солнышка занятые бесконечными играми, заметили странную пару, когда дядя подходил к дому. Он осторожно прижимал к груди нечто крохотное, с длинными болтающимися ногами. Увидев эту картину, дети побежали навстречу. Странное животное дёргало ногами, вздрагивая всем телом, и косилось на незнакомцев. Дети молча бежали рядом, усердно присматриваясь к малышу, и не могли определить, кто это. Может, жеребёнок? Тогда почему ноги длинные? А откуда горбик на спине? Да и мордашка – длинная-предлинная. Нет, это не жеребёнок! Дядя молчал, на лице у него светилась таинственная улыбка. Все это так заинтриговало детей, что они даже не решились расспрашивать дядю.

Аккуратно положив малыша на прошлогоднюю травку у дома, чтобы не беспокоить больную ногу, Юхур скомандовал:

– Бегите к бабушке и попросите кипячёного молока в бутылке с соской!

– Унанки[8], Унанки! – побежали дети к бабушке. – Ака принёс Куран вой – ногастого зверя и просит кипячёного молока в бутылке с соской, как для телят!

Бабушка, ничему не удивляясь, налила в бутылочку чаю с молоком – кипячёного молока под рукой не оказалось – и подала им соску. Сама взяла котелок, налила туда свежего молока и ушла ставить его на печь. Она ещё издали сразу заметила необычную парочку и поняла, что малышу потребуется помощь. Младший сын, опора и надежда её старости, никогда не пройдёт мимо зверя ли, человека ли, не оказав помощи, и она втайне очень гордилась им.

Прибежав обратно, Питлор эвие и Соръёхан похие[9] увидели малыша уже с перевязанной ножкой. Дядя Юхур крепко привязал бинтом к ноге животного небольшую доску. Взяв у детей бутылку, аккуратно капнул из соски чаю с молоком на губы Длинноногому. Тот вначале недовольно мотнул головой, настороженно глядя на детей, как бы говоря: «Чего смотрите, мне и так страшно». Капли тут же разлетелись в разные стороны и даже попали в нос, отчего малыш громко чихнул. Юхур, счастливый от того, что нашёл такое милое существо, радуясь совсем как ребёнок, ещё раз капнул молока, и на этот раз успешно. Длинноногому, видимо, очень хотелось пить. Он высунул язык, чтобы слизнуть капельки с носа. Вскоре детёныш уже сам потянулся к соске. Дети нетерпеливо крутились вокруг дяди и лосёнка, тоже желая получить бутылочку в руки. Опыт кормления малышей-животных у них уже большой, хотя им самим всего по шесть лет. Только за весну они выкормили сначала бычка, когда отелилась корова Зорька, а потом и тёлочку, когда отелилась Марта, мама Зорьки. Дети ловко управлялись с литровой бутылкой молока, хотя маленькие животные, почему-то всегда голодные, порой валили их с ног. Дети хотели бы кормить и жеребят – их в этом году тоже двое, но лошади не особо подпускали их к своим детёнышам. Тем более, у кобылиц и своего молока достаточно. Этой весной приплод животных в семье был полный, недавно даже собака Щапа ощенилась. И у оленей на острове больше десятка оленят. Есть с кем поиграть и побегать. А тут такое странное существо! Вот только Длинноногий был без мамы, и, главное, дядя, эталон примера и мудрости, таинственно молчит, интригуя и разжигая любопытство. Наконец Юхур, покормив дрожащего малыша, объяснил детям:

– Это лесное животное. Ханты его называют Куран вой – «ногастый» зверь. Он запутался в длинных ветках тальника и поломал ножку, и потому его мама доверила своего детёныша нам, пока мы его не вылечим. Теперь вам придется ухаживать за ним, пока он не поправится. Согласны?

О готовности приглядывать за новым животным говорили горящие от восторга глаза. Перебивая друг друга, дети закричали:

– Ма, ма, манэм мии мисъйик киван! Я, я! Мне дай бутылочку с молоком!

– Драться не надо, иначе бабушка сама будет кормить ногастого. Пусть первым кормит Соръёхан похие, он мальчик. Ну, а ты, моя хорошая, – взял на руки племянницу дядя Юхур, – вечером покормишь, я тебе помогу, хорошо?

– Хорошо, – согласилась расстроенная девочка. Она уже привыкла, что первым всё делает двоюродный брат: он мальчик. Питлор эвие сбегала и принесла оленью шкурку, которую бабушка уже достала из сеней, и они с дядей подложили её под лосёнка, чтобы холодная земля не студила бока животного.

Весна, раскрывая свои объятия тёплыми лучами солнца, нежно гладила беспомощного, оставшегося без мамы малыша. Протягивала свои светлые, нежные пальчики и к детям, подбадривая и подталкивая на добросердечные дела мальчика и девочку, которые вот уже шесть лет бегают и играют в маленькой деревушке, что расположилась у синеводной Оби, величаво несущей свои воды к Карскому морю. Щекотала и слепила глаза, и везде отвесеннего солнца становилось тепло и уютно… Земля, нежась и млея, благодарно расправляла навстречу ласковым лучам Великой Най Ими[10] застывшую после долгой, студёной зимы грудь. Из-под чуть оттаявшей вечной мерзлоты уже выглядывали первые пёрышки будущей зелёной травки… Лето понемногу вступало в свои права.

Через неделю лосёнок уже бегал за детьми. Соръёхан похие с Питлор эвие, покормив лосёнка из бутылки молоком, дразнясь, отнимали у того остатки питья, и убегали, чтобы длинноногий друг догонял их, выпрашивая молоко.

– Догонишь – молоко твоё! – кричали дети лосёнку, который, слегка прихрамывая, путался в своих тоненьких ножках. Однако бегал он быстро – тому способствовали длинные ноги – и, в конце концов, получал свою порцию. Потом дети собирали первую зелень, траву для Длинноногого, а тот отворачивал мордашку, не желая её есть. Ему только бутылку с молоком подавай.

– Хитренький! Так мы тебя теперь будем называть, – говорили дети, насильно пихая лосёнку пучки зелени в рот. – Ешь листочки, а то не вырастешь!