Дэн запустил руку в волосы и нащупал прямо на затылке странную маленькую металлическую штучку.

– Я – робот! – он безвольно опустил руку.

– Подожди, Виталик, не расстраивайся, всё не так страшно.

– Я Денис! Наверное. – Он посмотрел на женщину. – Теперь я уже не уверен. Расскажите мне всё про вашего Виталика, пожалуйста.

Женщина посмотрела на мужа, тот пожал плечами и ушёл на кухню, она вздохнула и начала рассказ.

– У нас был сын, его звали Виталик. К сожалению, он заболел и умер, когда ему было шесть лет. Мы очень горевали, практически не могли работать. Меня с Иваном даже вызывали в КЭТ, на беседу.

– Что это – кэт?

– Ты не знаешь, что такое КЭТ? Комитет по этике. – Денис в ответ только пожал плечами. – Они предложили нам выход – тебя. Берут генетический материал, выращивают клон и вживляют ему имплантат. Туда записывается специальная самообучающаяся программа. И он, этот клон, ведёт себя почти как настоящий человек.

– И вы согласились?

– Сначала мы наотрез оказались, но они умеют быть настойчивыми. Мы практически вынуждены были согласиться. Или так или лагерь за неэтичное поведение. Потом привыкли. Внешне ты очень похож на нашего сына, ну а некоторые огрехи в поведении быстро учишься не замечать. Тем более что программу всегда можно подправить.

– Это отвратительно.

– Возможно, – устало сказала женщина, – но в КЭТ считают по-другому, а с ними трудно спорить. А теперь ты ведёшь себя совсем иначе, словно обычный мальчик. Только странный мальчик, что такое КЭТ не знаешь. Его решения называешь отвратительными. Вспоминаешь то, чего с тобой никогда не было.

– Со мной всё это было, я всё прекрасно помню. До тех пор, пока под машину не попал.

– Давай-ка проверим, где ты говоришь жил?

– Старый Ельск. Скажите, как Вас зовут? Как мне Вас называть?

– Мама и папа тебя не устроят? – в её глазах отразилась надежда.

– Простите, я сочувствую вашему горю, но у меня есть свои мама и папа.

– Ты стал очень странным! Впрочем… меня зовут Татьяна Васильевна, а моего мужа Иван Сергеевич. Можешь называть нас так или просто по имени.

– А фамилия?

– Фамилия? Ковальчук. – А твоя?

– Воробьёв.

– Ну что ж, Денис Воробьёв, пойдём, поищем твой город на карте.

Искали естественно не на карте, а на компьютере, в интернете – не нашли. Потом на помощь пришёл Иван Сергеевич, но результат остался отрицательным. Никакого Ельска ни старого, ни нового не отыскалось.

– Может я всё-таки умер? Погиб под машиной? И это тот свет?

– Свет самый что ни на есть этот, – сказал Иван Сергеевич, – для нас во всяком случае.

– Как это можно объяснить, дорогой, подумай, ты же умный?

– Я могу только гадать. А это не самое благодатное дело. Давайте-ка выключим компьютер и поговорим в другом месте. – Взрослые переглянулись, и мужчина утвердительно качнул головой. Они втроём вышли на улицу, и пошли по тропинке, Дэн с интересом оглядывался по сторонам. Иван Сергеевич заговорил, когда они отошли от дома метров на двадцать, – мы и так слишком много наговорили в доме, особенно рядом с компьютером. Внимание КЭТ нам гарантировано. Так, о чем это я… Ах да. Я могу только предполагать, строить догадки. Так что не судите строго. Если отбросить идею злой шутки и перепрограммирования имплантата… Хотя, прибор показывает, что он не работает… Тогда более причудливое предположение. Я бы сказал, что в момент аварии, когда сознание покинуло тело нашего гостя, оно каким-то неведомым образом перенеслось в тело нашего сына. На самом деле тело Виталика вполне жизнеспособный клон, только лишённый своего сознания. Сознание ему заменяет программа в памяти имплантата. Когда же сознание Дениса попало в это тело, имплантат не выдержал перегрузок и сгорел, и сейчас Денис вполне обычный человек. Хотя тело и сознание у него от разных людей. Идея, конечно, бредовая и абсолютно ненаучная, скорее фантастичная, но ничего лучше я предложить не могу. Эта теория хоть что-то объясняет. Это всё же разумнее чем думать, что ты сумасшедший робот, работающий со сгоревшим имплантатом.

– Но и такую возможность Вы не исключаете?

– Ну, без детальных исследований, без извлечения имплантата это вообще не определить.

– Извлечения? – Денис почесал затылок. – Не хотелось бы!

– Да уж, – сказал Иван Сергеевич.

– А что, по-вашему, произошло с моим настоящим телом?

– Кто знает?! Может быть, ты действительно умер… – При этих словах Денис вздрогнул, а Татьяна Васильевна укоризненно посмотрела на мужа, – но может быть ты, просто без сознания, например в коме. Это значит, что у тебя есть все шансы вернуться.

– Это лучше, чем первый вариант.

– А сколько тебе лет? – спросила Татьяна Васильевна.

– Четырнадцать исполнилось недавно.

– Вот что очень странно. Для своего возраста твои знания и суждения вполне адекватны, я говорю как специалист – я работаю в школе, – пояснила она Дэну, – и при этом ты не знаешь элементарных вещей, которые знает любой первоклассник. Что такое КЭТ, как он влияет на нашу жизнь. И город твой мы не нашли.

– Да, здесь слабое звено моей теории, – сокрушённо признал Иван Сергеевич, – на это я могу только предложить ещё более фантастичную теорию об отражённых пространствах или как их ещё называют – параллельных мирах.

Они ещё долго разговаривали в тот день, выясняя подробности жизни друг друга. А вечером Денис долго не мог уснуть, его беспокоила одна мысль: «я – робот».

Глава 3. 

Дэн вышел на улицу. Солнце ещё не встало, а его лучи уже разбавили синеву неба розовыми разводами. Дэн редко вставал так рано, в городе солнце, поднявшись над домами, уже обретало полную силу дарителя тепла и света. Нет никаких сил, смотреть на него прямо, без защиты, без боли, без слёз. Но сегодня, какая-то сила подняла его из постели и выгнала из дома. Впрочем, ему нечем было заняться – никаких дел, никаких встреч, даже учиться не надо, даже погулять пойти не с кем – ни одного знакомого, ни одного друга, ни одного близкого человека. Что ему делать? Понять, что произошло? Узнать, как он сюда попал и как вернуться? Или осваиваться? Вписаться в здешнюю жизнь? Играть вечно свою роль? Вечно? А ведь это может оказаться верным словом.

Дэн, размышляя, шагал, куда несли ноги, а несли они его по едва заметной тропинке петлявшей, меж высоких берёз и ещё каких-то деревьев с острыми зубчатыми листьями. Сказали, здесь где-то озеро – да вот оно. Большое. Другой берег далеко. В тумане. Дэн не рискнул бы плыть на ту сторону. Зато над той стороной уже поднимался яркий край солнца. Дэн прищурился и замер, глубоко вдохнул, задержал воздух. Ни такого зрелища, ни такого воздуха в городе не найдёшь. Здесь есть свои прелести, но это не дом. Если бы сюда в поход на недельку, ну, пусть на летние каникулы, но не на всю же жизнь. А жизнь здесь может оказаться очень длинной. Здесь со скуки подохнешь. Но, не сегодня. Сегодня утро может оказаться просто замечательным.

Дэн спустился на песок. Скинул кеды и сел, скрестив ноги. Пляж был небольшой, но заметно ухоженный. Широкая полоса чистого желтоватого песка плавно спускалась к ровной линии воды, блестевшей словно зеркало. Ни волны, ни даже ряби – только ровная нестерпимо сверкающая дорожка прямо к высунувшемуся над тем берегом уже побелевшему солнцу. Чуть дальше, метрах в пятидесяти имелись несколько лежаков, зонтики и даже кабинка для переодевания. Но в этот ранний час Дэн был единственным отдыхающим.

Позади послышались шаги, Дэн не обернулся. Родители беспокоятся за своего сына. Пусть он и не совсем живой, они его любят по-своему. Это он раньше, похоже, забот особых не требовал. А теперь они не знают, чего от него ожидать. Они сами в растерянности. Однако это оказались отнюдь не родители. Мимо Дэна прошла девчонка, не повернув головы, не поздоровавшись, будто не заметив его. Дэн пожал плечами. А что тут скажешь – девчонки существа непонятные. Кто скажет, что у неё на уме. Дэн на такое знание точно не претендовал.