Джоджон надавил на клаксон, и среди коров началась паника. Животные полезли друг на друга, принимались мычать, а Джоджон попытался было, лавируя между ними, ехать дальше. Но это ему не удалось.
потому что в тот самый момент навстречу его машине шагнул громадный, чугунный, монолитный, как памятник, словно покрытый черным японским лаком фирмы "Vil Lipaioff", рогатый и страшный бык. От неожиданности зрелища Джоджон оторопел. Рука его как-то сама сползла с гудка. Бык словно гипнотизировал машину.
Джоджон оглянулся назад. Отступать было некуда. ВСЮДУ, куда хватал глаз, были коровы. Джоджон закрыл глаза. Нога его соскользнула с педали тормоза, машина поп. горку пошла на быка. Бык слегка нагнул голову и с удивлением смотрел на нс боящегося его зеленого зверя. Звон стекол, мычание коров - это то, что услышал показавшийся в это время из-за большого камня пастух. А увидел он такую картину: полукругом.
изображая из себя амфитеатр, стояли коровы и смотрели, как их повелитель сцепился рогами с зеленой машиной. Пастух подбежал разнимать дерущихся.
- Цур, цур, - кричал он быку.
Бык грустно посмотрел на пастуха. Громко замычали коровы. Пастух.
обидевшись на Джоджона. обеими руками взял быка за рога и повалил его на землю... Коровы отвернулись: им было неловко за своего повелителя, а несчастный Джоджон вышел из зеленого "Опеля" и стал пристально смотреть на разбитые фары и вмятый капот машины.
- Здравствуй, дорогой, гамарджоба, - не к месту закричал Джоджону пастух. - Добрый день, куда путь держишь?
- Алейкум ассалам, - ответил ему Джоджон, - но недобрый день сегодня. Твой безмозглый скот испортил мне новую машину.
- Мы разберем этот случай на президентском совете, - пообещал пастух. Или, знаешь что, дорогой, хочешь, забирай с собой быка. Хороший бык.
Джоджон улыбнулся.
- А что я буду с ним делать?
- Будешь на нем ездить вместо машины.
- У нас на быках не ездят, - сказал Джоджон. - У нас ездят на ишаках.
Так что скажи-ка мне, отец, где тут можно машину привести в порядок, покрасить...
- Вай, вай, вай, - заторопился пастух, - сейчас стадо перегоню, поедем с тобой к моему сыну. Он большой человек, он все знает, и машину починим, и горы посмотрим, и имеретинского вина попробуем.
- Будь по-твоему, отец, - согласился Джоджон, - вот не думал я, что дорога принесет мне столько друзей.
Пастух погнал свое стадо прочь с дороги. Позади всех, понуро опустив голову, поплелся бык. О чем он думал? Может быть, о том, что не стоило и ввязываться во всю эту историю. Во всяком случае коровы, которые обычно видели своего повелителя впереди и шли за ним туда, куда он их вел, теперь вынуждены были сами искать себе дорогу. И только пощелкивающий бич пастуха указывал им верное направление. Джоджон остался в машине, развернул подаренный ему когда-то в Южном порту атлас автомобильных дорог и сказал себе так, глядя на свое отражение в зеркальце заднего вида:
- Слушай, Джоджон, ты умный человек, и ты отец семейства. Ты купил машину, и ты эту машину везешь домой. На радость своей жене, детям, контрразведке республики. Так почему же ты не бережешь ее. Езжай осторожно и больше ни в какие истории не влезай, и что самое главное...
Тут Джоджона привлек явно погребальный камень у дороги. Он вышел из машины, обошел камень вокруг. На нем грузинскими буквами было написано, по-видимому, имя усопшего. Джоджон сложил диа пальца правой руки вместе, после чего поцеловал их и приложил к камню. Отошел на два шага назад, увидел, что по дороге идет старуха. Джоджон спрятался.
Старуха поравнялась с камнем, осенила себя крестным знамением и пошла дальше. Джоджон вышел из своего укрытия и, подражая старухе, тоже перекрестился. Он и не заметил, как его окликнул средних лет человек в элегантном джинсовом костюме.
- Вот и я, дорогой, - крикнул пастух (а это был он), - а ты что, креститься учишься?
- Так у нас совсем не так все, - ответил элегантному пастуху Джоджон. У нас на Памире не крестятся, а складывают над головой ладошками руки.
- Вот так, дорогой? - спросил пастух, складывая руки.
- Да, повыше немного, - поправил его Джоджон. - Так, словно ты ловишь солнце.
- А зачем его ловить? - спросил пастух.
- Так принято, - ответил Джоджон.
- Ну, поехали, я с сыном договорился, - сказал пастух, - по мобильному телефону.
- Садимся в машину, - скомандовал Джоджон, - а куда ехать?
- Едем прямо, - махнул рукой грузин-пастух.
Глава 30
- Анечка, - в один прекрасный момент сказал Нестеров, когда понял, что в Грузии им машину не найти, - тогда остается Баку. Уж там-то мы его наверняка поймаем, когда он будет переправляться через Каспийское море.
- А почему ты думаешь, что он будет переправляться через Каспийское море? - спросила Аня.
- Да потому, что это единственный путь, а уж от Красноводска он поедет своим ходом домой.
- Да, но все-таки он едет на неисправной машине.
- Радость моя, с этой неисправностью, как сказал наш друг Валерий, можно проездить всю жизнь и не попасть в аварию. А кроме того, ее устранят на любой станции техобслуживания. Так что давай об этом не думать. А лучше сядем в самолет и самое большее через час мы с тобой будем в столице Азербайджана.
Аня в очередной раз прижалась к своему мужу. И вдруг отшатнулась: она увидела, что по трассе несется зеленая машина.
- Вон она, - закричала Аня.
- Не может быть, - сказал Нестеров, - ведь трасса Тбилиси - Баку проходит совсем не здесь. Да и мало ли зеленых машин на свете.
- А мне почему-то кажется, что это наша машина, - говорит Аня. - И потом, ведь что нам стоит проверить. Вон пост ГАИ, пойдем расскажем.
- Пока мы будем рассказывать, он так далеко уедет, что мы его не найдем.
- И все-таки попробуем, - сказала Ани, бегом увлекая за собой мужа...
Запыхавшись, они вбежали в будку, где сидел толстый, усатый "гаишник". Он ел яичницу всмятку и недоуменно смотрел на появившихся в дверях немолодых людей.
Глава 31
- Не впервые горные кряжи наблюдали шумное грузинское застолье.
Дюжина опорожненных бутылок, зелень, лаваши, мацони, хинкали, чебуреки, шашлыки... Все это стояло на столе, а блюдо с сациви, казалось, отразило горный воздух иверийского края.
Совершенно разомлевший Джоджон в компании новых своих грузинских друзей произнес длиннющий тост, который заканчивался примерно так:
- Пусть солнце, - громко вещал таджик, - глаз Аллаха, светит вам, дорогие, тысячелетия, потому что ваши горы - это продолжение наших гор, ваше небо - это продолжение нашего неба, ваша любовь - это продолжение нашей любви. За любовь, за дружбу я выпиваю этот рог, - закончил он, поднеся ко рту рог с вином. И вдруг вспомнил: "Пусть по вашим машинам, сказал он еще алаверды, - прохаживаются всегда вот такие рога, как этот."
И тотчас же кряжам открылась живописнейшая картина, в центре которой, напоминая полотно Пиросмани "Пир пяти князей", сидели грузинские современные князья и потчевали таджика. Князьям стало весело от слов таджика, поэтому все они неожиданно сложили руки над головой ладошками в знак почтения к представителю исмаилитства, а наш таджик в свою очередь перекрестился и залпом выпил свой рог. Грузинская мелодия, которая проливалась в этом крае повсюду, снова сменилась шумом пирушки, и Джоджон отчетливо услышал голос пастуха с ответным тостом:
- Пусть будет у тебя, дорогой, много друзей в Грузии, пусть будет у тебя, дорогой, легкая и счастливая дорога, пусть будет у тебя, дорогой, голубая как облако машина.
В этот момент к окончанию тоста к пирующим подъехала искрящаяся в солнечных бликах и впрямь голубая как горное небо Таджикистана машина. Джоджон широко раскрыл глаза.
- Это моя машина? - спросил он удивленно.
- Твоя,дорогой.
- Вот эта, голубая?
- Голубая, как глаза невесты, дорогой.
- А где же зеленая?
- В Грузии есть все, дорогой, - отвечал пастух, - в Грузии есть любовь, в Грузии есть горы, в Грузии есть дружба, в Грузии есть счастье, в Грузии есть Кура и Терек, в Грузии есть быки, есть даже война, но в Грузии нет, дорогой, зеленой краски "нитроэмаль", зато в Грузии есть голубая нитроэмаль, голубая как реки.
