- Думаю, после обеда стоит сделать пробный пробег - надо проверить машину на ходу, а уж завтра начну по-настоящему. А может, послезавтра...
Он не испытывал ни малейшей потребности спешить.
- После обеда? - неуверенно повторила она. - Да, да... наверно, ты прав... нужно попробовать что-нибудь съесть...
Чуть позже Ричард, отяжелевший от переполнявшей его пищи, подошел к воротам амбара, широко распахнул их и взобрался на сиденье косилки. Он включил зажигание. Двигатель закашлял, просыпаясь, и его тарахтенье гулко отдалось в тесном, зажатом стенами пространстве амбара. Ричард, ухмыляясь, взялся за рычаги. Ему всегда нравилось управлять этой огромной махиной. Возвышаясь на своем сиденье футов на десять над землей, он ощущал себя хозяином целой планеты. Он уже с нетерпением ждал того мига, когда, наконец, колеса машины начнут подминать под себя траву, а громадные ножи срезать ее и охапками швырять в ненасытную пасть упаковщика, а уж оттуда, спрессованная, перехваченная проволокой, она станет выскакивать брикет за брикетом, ложась в кильватере косилки, словно цепочка пустых бутылок, выброшенных с океанского лайнера.
Не снимая руки с рычага скоростей, он замер и прислушался. Звук был не такой, как положено. Чересчур пронзительный - словно масло было на исходе и клапана вот-вот заест. Ричард поспешно остановил двигатель.
Нет, уровень масла был вполне достаточным. Он проверил коробку передач. И здесь все было в порядке.
Снова включил двигатель. Звук был ровный, зажигание явно в порядке. Видно, частит немного на оборотах, только и всего. Он выжал сцепление, передвинул рычаг.
...Непонятно, каким чудом он умудрился включить самую высокую скорость. Машина рванула с места, набирая полный ход, и помчалась в распахнутые ворота амбара.
Проносясь мимо дома, он краешком глаза успел заметить в окне испуганное лицо Сандры. Но машину уже вынесло в открытое поле.
А ведь это, пожалуй, даже здорово, что она так быстро несется, эта косилка! Пожалуй, с коробкой передач можно и подождать разбираться. А пока что - пока что он взял курс на дом Мак-Гоуэнов.
Немного погодя впереди стали вырисовываться очертания деревьев. Ричард схватился за рычаг, надо бы все-таки притормозить перед поворотом.
Он выжал сцепление и дал двигателю постучать вхолостую. Потом уменьшил подачу топлива, тронул рычаг, тот плавно перешел на следующую передачу. Похоже, правда, что сегодня все передачи вроде как не на своих местах. С чего бы это? Он включил сцепление.
Косилка так и прыгнула вперед на невообразимой скорости. Он еле успел выброситься из сиденья и тяжело рухнуть на землю, а вышедшая из-под контроля машина врезалась в ствол и намертво застряла в нем с заглохшим двигателем.
Ричард лежал на спине, слегка оглушенный падением, и в глазах его плыло лазурно-голубое небо. А по этой вогнутой, словно чаша, голубизне, полз золотой пятак солнца, заметно перемещаясь на глазах.
- Я вызову доктора, - с внезапной решимостью заявила Сандра.
- Но я вполне здоров, - запротестовал Ричард. Он проковылял к стулу и свалился на него, радуясь, что ногам хоть на минуту станет легче.
- Дело не в тебе одном. Ты сегодня подходил к Стефену?
Последние дни Ричард был так занят, что ему не удавалось выкроить время для домашних забот. С того дня, как сломалась косилка, прошло уже три недели. Всю первую неделю он пытался починить машину с помощью жалкого набора своих инструментов. Потом, наконец, приступил к запоздалом уборке. Но теперь и эта работа застопорилась, потому чти с недавнего времени у него начали болеть ноги.
- Я совершенно уверена, что он болен, - сказала Сандра. - Он такой вялый, разве что иногда поплачет. И ничего не ест. Знаешь, он даже похудел с тех пор, как мы держим его в комнате.
- Ну хорошо, вызови этого... врача. Заодно уж он и мои ноги посмотрит...
Сандра выбежала за дверь и почти тотчас вернулась. Вид у нее был встревоженный.
- Не могу его дозваться, - сказала она. - Такое впечатление, что вообще никого не дозовешься. Радио совершенно вышло из строя. Только и слышно, что какие-то дурацкие помехи.
Это уже было серьезно. Стоит радио забарахлить, и они будут начисто отрезаны от всякой помощи. Ричард торопливо захромал в столовую.
Треск металлических разрядов смолк, когда он добрался до частоты, на которой транслировались обычно ежедневные новости. Из динамика донеслось что-то вроде музыкальной передачи - какие-то странные, ритмичные постукивания под аккомпанемент безумно учащенной, высокой до визга скороговорки. А может, то, что он принимал за скороговорку, тоже были голоса каких-то визгливых музыкальных инструментов?
Сандра первой отважилась на предположение.
- Немного похоже на один из этих старинных джазовых оркестров...
- Быть того не может...
Он вдруг ощутил неприятную пустоту под ложечкой. В этом кошачьем визге, доносившемся из приемника, было что-то нечеловеческое. Никакая запись земной музыки не могла так звучать.
Внезапно визг оборвался. Но вместо плавной речи диктора послышался какой-то птичий щебет.
- С ними что-то случилось, - медленно проговорил Ричард.
- По-твоему, это... пришельцы?
- Н-не знаю... Нет, это не то... Если бы пришельцы, были бы какие-нибудь предупреждения... уж это наверняка... Послушай, а ты эти дни часто слушала передачи, а? Часто?
- Да я к приемнику вообще почти не подходила.
- Выходит, там что угодно могло случиться, а мы тут и знать бы не знали... О черт! Попробую-ка я снова пошарить на коротких волнах!
Он отыскал частоту, отведенную для вызова врача, послал сигнал и стал ждать.
Приемник что-то прощебетал, помолчал, прощебетал снова.
- Это человеческий голос, - хрипло сказал он. - Это чей-то голос, и он что-то говорит. Но будь я проклят, если я понимаю, что он говорит. Боже! Что с ними случилось, Сэнди?
Они долго сидели, погруженные в тревожные раздумья. Наконец Ричард поднялся, поморщившись от боли в ногах.
- Придется мне отправиться, разузнать, что там стряслось.
- Но до ближайшей фермы десятки миль!
- Я возьму косилку. Часов за десять должен успеть добраться... - Он глянул в окно. Солнце опускалось за холмы, ферма Мак-Гоуэнов черным пятном темнела вдали. - Отправлюсь с рассветом...
- Давай посмотрим пока, что у тебя там с ногами. - Теперь, когда решение было уже принято, к Сандре вдруг вновь вернулась житейская практичность. - Вдруг косилка застрянет - ты же и шагу не сможешь сделать...
Она поднялась и, болезненно морщась, направилась к медицинскому шкафчику в противоположном углу комнаты.
- И ты хромаешь? - удивился Ричард. - У тебя тоже ноги болят?
- Я не хотела тебя беспокоить, Дик. Хватит с тебя забот с сенокосом. Давай, я позабочусь о твоих ногах, а тогда ты сможешь позаботиться о моих. А потом уж я займусь Стефеном...
- У него тоже плохо с ногами?
- Сегодня утром у него как будто пяточки были воспалены. Я их смазала жиром. Ну-с, извольте снять башмаки, сударь!
Всем странностям передних недель, - думал Ричард, - можно было дать ужасающе простое объяснение.
Ну ведь и впрямь, разве возможно, чтобы в разных уголках планеты время текло по-разному?! И тем не менее все факты говорили за то, что их собственные движения словно бы замедлились, а скорость машин, например, стала слишком велика.
А эти голоса по радио, - он готов был поклясться, что это обыкновенные человеческие голоса, только очень ускоренные.
...Негромко охнув, Ричард вцепился в подлокотники с такой силой, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Лицо его исказилось от мучительной боли, он пытался что-то выговорить и, теряя сознание, рухнул навзничь.
- Ох, прости... Дик... прости...
Вся подошва ноги была в тысячах тончайших, крохотных белых волосков.
Но несмотря на ужас, охвативший ее, на страх за мужа, несмотря на жуткое ощущение, что у нее то же самое, она испытывала какое-то подспудное облегчение - от того, что уж теперь-то никому из них не уйти из дома. И теперь все они - она, Ричард и Стефен - смогут наконец подчиниться тому всеобъемлющему, из глубин ее существа идущему желанию, которое мучило ее все эти недели, словно наркомана - жажда наркотика.
