Лицо чиновника стало очень серьёзным и даже наклонилось вперёд.

- Простите, с кем?

Ян полминуты молчал, потом произнёс:

- С Адамом. Что вообще происходит?

На лице появилось вежливое удивление.

- Сначала я отвечу на второй вопрос. Не происходит ровным счётом ничего; а насчёт первого... скажите, кто такой Адам?

- Вы сошли с ума, - проговорил Ян. - Адам раньше сидел за этим столом. Он работал здесь дольше, чем вы, наверное, прожили на свете. Всего два часа назад вы его прекрасно знали.

Клерк обернулся к другим чиновникам.

- Скажите, у нас работал некий Адам?

Люди переглянулись и пожали плечами, давая понять, что не слышали о человеке с таким именем, и тем более не видели его; вопрос о существовании Адама кажется настолько странным, что отвечать на него глупо, но поскольку Ян очень взволнован, то мы пойдём ему навстречу и объясним, что никогда такого сотрудника тут не было, о чём мы весьма сожалеем, ведь судя по всему, он был хороший человек.

Ян окончательно разозлился.

- Но вы все благодарили меня за спасение Адама из бумажного завала и наперебой рассказывали, насколько он вам дорог! Это его стол, и за ним никого нет! Вы два часа назад просили зайти позже, ожидая известий!

Люди молча выслушали и снова неопределённо пожали плечами, не желая вступать в дискуссию. Лишь один мужчина подошёл ближе и осторожно проговорил:

- Извините, но вы противоречите сами себе. Раньше мы действительно не знали, что с ним случилось, а теперь выяснили и доносим до вас.

- То есть вы узнали, что он никогда не существовал?!

- Совершенно верно! Потребовалось время, но выводы однозначны! С точки зрения формальной логики много людей не могут одновременно ошибаться.

- Скажите, как это возможно?

Мужчина развёл руками.

- Как видите, очень легко! Даже если сейчас вы удивлены, поверьте, скоро привыкните. Случаются события и более, как вы говорите, странные, но и о них можно не думать, отчего, кстати, их странность значительно уменьшится, а то и полностью исчезнет.

- Чего вы так боитесь? - тихо спросил Ян.

- Мы? Нам нечего бояться. Кроме, пожалуй, непоследовательности в суждениях, но с ней мы успешно боремся.

Ян понял бессмысленность разговоров и пошёл к выходу, но у двери всё же оглянулся. Ничего не происходило. Люди что-то печатали, записывали, искали в шкафах, не обращая внимания на незанятый стол посреди кабинета.

3.24.

Ян вернулся к себе, и, пытаясь успокоиться, стал подсчитывать на бумаге ответ на очередной запрос, но потом отодвинул её и прислонился к спинке стула. Он просидел так несколько минут, кусая губы и вращая пальцами карандаш, затем швырнул его в стену и вышел за дверь.

В коридоре темнота будто сгустилась, и, словно туман, вплотную подступила к фонарям.

Ян мрачно посмотрел вперёд.

- Я всё узнаю, - сказал он, бросая вызов чему-то невидимому.

3.25.

Спустя несколько мгновений по трубе пришла повестка. "Вам необходимо сегодня в 17 часов присутствовать на заседании по делу номер 55421 в роли зрителя. Кабинет 642, ряд 8, место 57". Судя по часам, суд давно начался. Ян смял бумагу и выбросил в урну, однако подумав, достал обратно.

- Лучше оставаться спокойным.

Он ещё раз прочитал письмо и снова вышел в коридор.

3.26.

Ян приоткрыл створку и заглянул внутрь. Зал был полон, зрители молча внимали оратору. Кабинет размещался на одном из верхних этажей Министерства и напоминал чердак. Вдоль деревянных стен лежали какие-то старые вещи, помещение было пыльным, душным, в центре взамен пары стульев стоял огромный жестяной таз, в который с потолка медленно капала вода.

Сцена находилась сразу за первым рядом. В нескольких шагах от него располагались судейские столы с фигурами в мантиях и трибуна, очень похожая на повёрнутый тыльной стороной к залу комод, на краю которого к тому же стоял небольшой цветок в горшке. Из-за неё что-то говорил неизвестный клерк, но что именно, Ян не разобрал. Скоро чиновник закончил и ушёл, возникла пауза, и Ян пробрался на своё пустовавшее место. Возле него слева сидел странно взволнованный пожилой мужчина и неотрывно смотрел на сцену.

Потом выступавший вернулся и продолжил речь.

- Как неоднократно утверждалось, судья должен быть беспристрастен и освобождён от какого-либо давления. Значит, он обязан освободиться и от морали, не принимать её во внимание и следовать лишь букве закона. Так стоит отнестись и к здравому смыслу, который часто противоречит нормативным актам и явно нуждается в корректировке. Сейчас эти проблемы благополучно решаются, судьи счастливо пребывают по ту сторону добра, зла, совести, морали и упомянутого здравого смысла.

- Однако неизбежен вопрос - чем заполнять пробелы в законодательстве? Допустим, инструкцией точно не определено, как поступить в некой ситуации.

- Совесть подсказывает, что нужно принять решение в пользу одной из сторон, которая пострадала и вызывает сочувствие. Но! Совесть подсказывает, только если она есть! А так как судья от неё успешно освободился, что делать, непонятно, поскольку нельзя вернуть её в разумные сроки, не поломав окончательно.

- Поэтому я позволю себе очень смелое утверждение, а именно - совесть судьям нужна!

В зале повисла тишина, куда большая, чем ранее, даже вода перестала капать, но потом отовсюду послышался шёпот и негромкие восклицания.

Оратор довольно улыбнулся.

- Прошу вас, успокойтесь. Я не требую возвратить совесть судьям; я предлагаю элегантное решение - её механический заменитель, включаемый и выключаемый при необходимости. Он может быть самой затейливой конструкции, но я хочу представить один из простых вариантов.

- Это прибор на основе регистрационного устройства, достаточно прочный и с отверстием посередине. Раньше он ставил штампы, а теперь будет печатать короткие этические рекомендации. Ничего сложного! Переделка механизма обойдётся недорого, главное - избавить его от излишней впечатлительности, ну и ещё немного упростить. Будет ли метод надёжно работать, до проведения клинических испытаний сказать трудно, но хуже чем сейчас точно не станет.

Закончив, он ушёл за кулисы. Опять повисла молчаливая пауза, нарушаемая звуком равномерно падающих капель.

Ян оглянулся на соседа, тот по-прежнему не спускал со сцены глаз, будто там происходили какие-то увлекательные события. Увидев, что Ян за ним наблюдает, он повернулся к нему.

- Вы, наверное, впервые на суде такого уровня, - прошептал клерк.

- Я был на одном заседании, но, в сущности, вы правы, - согласился Ян. - А что, заметно?

- Вы растеряны и удивлены. Это нормально для человека, который недавно столкнулся с правосудием.

- Да, многое необычно. Скажите, а какое преступление рассматривается сегодня?

Собеседник негромко рассмеялся.

- Суд не занимается мелочами. Здесь не обсуждают чьи-то поступки или судьбы, речь идёт о научных материях! Истина должна пройти юридическую проверку. Нарушение кем-то закона - лишь формальный предлог для заседаний, суду столь высокого уровня это не интересно.

- А как тогда выносится приговор?

- Очевидно, из общего возникает частное. Порассуждали о чём-нибудь возвышенном, а приговор печатает секретарь или уборщик. Но и так бывает не всегда, он часто появляется сам собой, автоматически вытекает из прозвучавших философских обобщений.

Ян недоверчиво посмотрел на собеседника.

- Как из слов возникает бумага?

Человек хихикнул.

- Дождитесь окончания суда и увидите.

Ян от удивления на минуту замолчал.

- Скажите, а почему заседания проходят в разных кабинетах?

- Ну, это же ясно. Они должны соответствовать делу. Большое дело - большой зал, незначительное - маленький, а то и совсем маленький. Некоторые суды проводят в помещениях, где не поместится даже один человек! Но обычно процессы идут на сцене бывшего театра, хотя театра здесь, конечно, никогда не было. Там очень торжественная обстановка, суд это любит.