— Это зависит… Марисела?

Марисела поднялась на ноги, взяла кадило и продолжила кружить вокруг них. Дэл встала на колени так близко, что коснулась Koры, и сжала руки девушки. Потом опустила голову и потерла пальцами ее ладонь.

Но ее взгляд был сосредоточен на штрих-кодах. У Koры их было два. Первый она получила при рождении, как и каждый гражданин Эдема. Второй — когда ей было предоставлено ​​специальное разрешение.

— Знаки, которые мы носим на нашей коже, делают нас теми, кто мы есть, — тихо сказала Дэл.

Она провела пальцами сначала по одному штрих-коду, затем по второму.

— Те, что даны нам, показывают, кем мы были. А те, которые мы сами принимаем, показывают кем, на наш взгляд, мы хотим быть. В первый же день, когда Зик пришел к нам, он хотел свести свой штрих-код так сильно, что готов был выжечь его.

— Мне нравится феникс, который вы дали ему взамен, — прощебетала Марисела.

— Я не Зик. — Ладан заставил Koру чувствовать себя расслабленной, сонной и развязал ей язык. — К тому же, я не хочу их скрывать. Я хочу, чтобы они сошли полностью. Когда-нибудь.

— Когда-нибудь. — Дэл со вздохом погладила ее кожу. — Я могла бы скрыть или удалить их сейчас, но это не имеет значения. До тех пор, пока вы не будете готовы отпустить все, что они значат, они всегда будут там. Поэтому мы придумаем сегодня что-нибудь другое.

Koрa понимала, как это работало, но чисто теоретически. Дэл была частично художником, частично психологом. Людей Сектора 1 интересовали не конкретные татуировки. Они просили жрицу о понимании. Она читала их настроение и заботы, как раскрытую книгу, а затем набивала им тату по своему выбору.

После внезапного возвращения Эшвина в ее жизнь Koрa размышляла об отмене этой встречи. Но такой проницательный человек, как Дэл, безусловно, узнала бы еще больше из ее молчания. Вместо этого она решила сменить тему.

— Расскажи мне больше о Гейбе, Марисела.

— Гейб? — Девушка сморщила нос, положив кадило на пол возле каменной скамьи, где сидела Koрa. — Я не знаю, что… Гейб?! Зачем?

— Просто так, без причины. Он кажется милым, вот и все.

Марисела на мгновение замолчала, разглядывая Кору.

— Идеально милым, — подтвердила она. — И совершенно серьезным.

Koре нравилось это в нем. Он был твердым, как скала, причем, не только физически, но и психологически. Надежный, предсказуемый, такой человек, который никогда не удивит чем-то неожиданным.

— Слишком серьезным, — покачала головой Дэл, взмахнув длинными волосами. — Иногда я беспокоюсь о нем и все думаю о том, что он делает.

Внезапно Марисела опустилась на пол рядом с Дэл и взглянула на Кору с подозрением.

— Ты же не пытаешься свести меня с Гейбом, не так ли? Тьфу, с его благородной семейкой. У него всякие идеи…

— Это для меня, Марисела. — остановила ее Кора. Дэл все еще держала ее за руки, и она вынула пальцы, освободившись мягко, но решительно. — Я спрашивала для себя.

Подозрения Мариселы переросли в ужас.

— А как же Эшвин?

Это причиняло боль. Кора только-только смогла запереть внутри эти ненужные чувства, привыкнув концентрироваться на самой себе.

— Я не слышала о нем в течение шести месяцев. Целых полгода. Я не знала, жив он или мертв, и, вероятно, ему никогда даже в голову не приходило задаться вопросом, что же случилось со мной? Так что насчет него?

Марисела скрестила руки на груди, ее глаза блестели упрямой уверенностью.

— Он, наверное, задавался этим вопросом. Он должен был!

Боже упасти Кору от Риос, которая уже все для себя решила. Девушка тяжело вздохнула и посмотрела на Дэл, прося поддержки.

— Koрa права. Марисела, ты должна быть осторожнее, милая. — Дэл нежно коснулась щеки Мариселы, плавным движением поднимаясь на ноги. — Я никогда не встречалась с солдатом Махаи, но Хранительница до меня сделала запись. Она написала, что это был единственный раз, когда она смотрела в глаза человеку, и не видела в них ничего.

— Но…, — Марисела подвернула ноги под себя и положила подбородок на колено Коры. — Ты оплакивала его, когда думала, что он мертв. Конечно, это что-то значит.

Он вернулся к ней. Но этого было мало, чтобы воскресить ее мечты, особенно для того, кто гордился своим прагматизмом.

— Достаточно, Марисела. Пожалуйста.

— Да, не расстраивай ее, или нам придется начинать все сначала. — Дэл обняла Кору и ласково провела пальцами вниз по ее спине. — Ты знаешь историю о двух принцессах, Koрa?

— Каких двух? — Девушка улыбнулась Мариселе, чтобы снять напряжение. — Этот Сектор наводнен ими.

— О первых двух. — Дэл взяла свой блокнотик и угольный карандаш. — История Матери Мариселы, Хуаны. И ее тети, Адрианы.

— Только то, что я почерпнула из фресок в особняке.

Рука Дэл двигалась быстро, мягкий скрип карандаша гипнотизировал, а ее голос понизился до расслабленного воркования.

— Адриана была воином. Она боролась за свой народ, убивала за них, если это было необходимо. Она влюбилась в своего телохранителя и бросила вызов самому Пророку за право выйти за телохранителя замуж. На картинах она держит сердце своего народа в своих руках… но если обстоятельства потребуют, Адриана могла вырвать сердце из груди врага. Основой ее сущности была чистая сталь.

Мягкое поскрипывание прекратилось, Дэл посмотрела на Мариселу с грустной улыбкой, искривившей ее полные губы.

— Но Хуана была другой. Она вышла замуж за брата Адрианы, единственного сына и наследника Пророка. Она и Адриана стали сестрами и подругами. Хуана не обладала даром Смерти, все, к чему она прикасалась, все начинало расцветать. Не было ни одного человека, которого она коснулась, кто бы ни изменился. — Дэл подтолкнула Мариселу ногой. — Ни одного ребенка, который не расцветал бы от ее любви.

Марисела кивнула, ее глаза заблестели от непролитых слез. Дэл вернулась к рисованию.

— Сущностью Адрианы была сталь, но Хуана была сделана из роз. И поскольку мужчины могут быть дураками, которые признают только единственный вид силы, они недооценили ее. Когда начались войны, Хуана слилась с ветром. Она становилась все сильнее и яростнее, и в один момент она плотно обернулась вокруг людей, которых любила, и стала стеной из шипов. Никто не смог прикоснуться к тем, кого она защищала.

После минуты молчания Дэл развернула блокнот к девушкам. Изящный узор заполнял страницу — изогнутые вертикальные линии, искусно переплетающиеся друг с другом завитки, цветущие розы и плотные бутоны, расположенные между острыми шипами.

— Кажется, вы похожи на Хуану, — сказала Дэл, ее голос упал до хрипловатого шепота. — Ваш подарок — Жизнь. Ваша власть именно в этом.

Пальцы Коры дрожали, когда она протянула руку и прикоснулась к рисунку.

— Это прекрасно!

— Спасибо! — Дэл вырвала лист бумаги и передала девушке, прежде чем перейти к столу, на котором лежали эскизы для нанесения татуировок. — Я редко кому даю орнамент из роз. Не многие обладают сердцем, достаточно большим, чтобы нести это бремя.

— Вы уверены, что я заслуживаю? — вопрос выскользнул — непрошеный и непроизвольный. Существовало всего несколько вещей в жизни, в которых Кора никогда не сомневалась. Забота о других была самым значительным, самым важным для нее делом. Это было больше, чем работа. Это была цель ее жизни. Ее призвание.

Но теперь она в этом сомневалась.

— Конечно, я уверена! — Дэл вернулась с маркером в руке и приподняла подбородок Коры. — Но этого недостаточно, потому что вы — неверующий человек.

Koрa пыталась изучать концепцию Сектора 1 о Боге. Но он был слишком абстрактным, его послания и характер менялись в зависимости от ситуации и интерпретации человека, пишущего или говорящего о нем. Как ученый Koрa не могла примириться с дикими несоответствиями, казалось бы, свойственными человеческой природе недостаткам существа, которое должно быть непогрешимым. Но некоторые вещи она приняла без колебаний.

— Я верю в семью Риос и в ваши способности. Если вы говорите, что я заслуживаю носить розы Хуаны, я буду носить их!