Не для Коры.

Эшвин сильно бы удивился, если бы узнал, что женщина знала что-то, кроме надежды.

— Тогда ей это подходит.

Марисела смеялась, когда они с Koрой достигли костра, порывисто пылающего огнем.

— Дикон, — сказала она с притворной строгостью, — ты не танцуешь?

— Нет, — его черты смягчились в редкой улыбке, когда он отставил пиво и встал.

— Поможешь мне это исправить?

— Охотно!

Koрa ухмыльнулась вслед ушедшей парочке, потом засунула руки в задние карманы джинсов.

— Добрый вечер.

Эшвин склонил голову.

— Доктор Беллами.

Он пожалел о формальности, когда Гейб улыбнулся.

— Koрa, мы просто залюбовались твоей татуировкой. Поздравляю!

Она покраснела.

— Спасибо, но хвалить в действительности нужно Дэл.

— Вас обеих есть, за что похвалить, — Гейб встал и указал на место рядом с Эшвином. — Могу я предложить тебе выпить?

— Нет, спасибо, не хочу.

Гейб сжал ее плечо, прежде чем покинуть их. Эшвин посмотрел ему вслед, воображая, как ломает ему пальцы. Не все, только мизинцы. Они хрустнут так легко, да и кому, в сущности, они нужны…

— Могу я?.. — тихо спросила Кора.

Позволить ей сидеть рядом было бы неосмотрительно. Но оскорблять Кору, когда Гидеон считал ее сестрой, противоречило его миссии.

— Конечно.

Музыка сменилась на другую, более динамичную, когда она уселась рядом с ним.

— Итак. Как тебе Сектор 1?

Лишь три дюйма воздуха разделяли их тела. Эшвин в голове рассчитывал соотношение их роста и объема пустоты между ними. Переведенное в миллилитры, это большое число было успокаивающим.

— Отличается.

— От Базы или от города?

Он позволил своему взгляду бесцельно скользить по толпе.

Всадники смеялись и танцевали, будто их руки не были покрыты воронами, символами смерти, с которой они имели дело. Будто религия, за которую они боролись, не проклинала их за эти взятые жизни. Они были воинами смерти, мучениками, принявшими проклятье.

И они до сих пор смеялись. Танцевали. И говорили о надежде.

— От всего.

— Это честно, — Кора передвинулась, и ее рука случайно коснулась его, вызвав целый каскад утонченно болезненных колючек, пронзивших кожу Эшвина.

— Я низменно радуюсь, что покинула город. Но в такие ночи, как эта, ощущение становится немного сильнее.

Он знал, почему девушка покинула город, наверное, даже лучше, чем она сама. Ему было известно, откуда она родом, кем она была. Но он до сих пор хотел задать вопрос, потому что ответ мог прояснить одну вещь. Эшвин не был в состоянии предсказать, что происходило в ее быстром, гибком мозге.

— Почему ты ушла?

— Я не планировала, — призналась она. — Когда Совет приказал нанести удар по Сектору 2, я упаковала небольшой запас медикаментов и отправилась туда. Я знала: неважно, сколько врачей или санитаров там находилось, им все равно будет нужна помощь. Но когда я добралась до контрольно-пропускного пункта, я скрыла свои штрих-коды и подкупила охранника, — она встретилась с ним взглядом. — Именно тогда я поняла, что решение уже принято, и я не вернусь. Никогда.

Он опустил глаза вниз, где два штрих-кода темнели на гладкой коже ее запястья.

— Ты еще не избавилась от них?

Koрa перехватила его пристальный взгляд и посмотрела на темные линии, покрывающие ее руку.

— Это кажется, глупым, не так ли? Но я не думаю, что готова забыть.

— Почему это должно быть глупо? — Он сжимал рукой грубую каменную скамью, пока острые края не впились в его ладонь. — Нам всем иногда нужны напоминания о том, откуда мы и почему уехали.

— И почему мы никогда не сможем вернуться туда снова…

Ее голос звучал грустно, но уверенно. Koрa всегда была решительной. База стала мрачным местом без нее, особенно для солдат Махаи, которые редко видели сострадание от своих врачей. Но ее жизнь будет ярче в Секторе 1.

— Тебе здесь лучше. Гидеон не станет удерживать тебя от помощи людям.

— Я знаю, — ее рука коснулась его ладони снова, на этот раз решительно и целенаправленно. Как будто они разделили одну шутку. — Мне никогда не придется бороться с ним по этому поводу, как я делала раньше. На Базе это было постоянно.

Прикосновение спровоцировало боль, и боль вызвала из памяти воспоминание о миссии в высокогорье, все, что осталось от Калифорнии.

Он попал в перестрелку и провел дождливую ночь на открытой горной площадке, вынимая пулю из бедра, чтобы зашить рану.

К тому времени, когда он вернулся обратно на Базу, рана начала заживать, но возникли осложнения. Так как плохо зажившая рана могла привести к ухудшению его работоспособности, то, согласно протоколу, врач был обязан удалить швы и провести полную регенерацию для сохранения подвижности.

Протокол не содержал пункта об обезболивании.

Эшвин пытался убедить Кору следовать протоколу. Его собственная непродолжительная боль гораздо больше поддавалась управлению, чем последствия, с которыми ей бы пришлось столкнуться, если разозлить начальство. Но Koрa была не похожа на других врачей, которые с осторожностью на цыпочках ходили вокруг солдат Махаи и вздрагивали, когда они двигались. Koрa боролась с ними, упрямо и ожесточенно.

«Протокол будет пыткой. Если это то, что ты хочешь, ты можешь найти другого врача».

В конце концов, у него не было выбора. Попытка заставить ее причинить ему боль принесла бы ей страдание, и он согласился с ее доводами.

— Мы заметили, что ты борешься за нас, — Эшвин был благодарен ей за эту заботу. — Немногих людей беспокоило наше положение.

Она промолчала, ее губы сжались в твердую линию, слезы блеснули на ресницах. Когда музыка изменилась на этот раз, растворившись в чем-то медленном, наводящем на размышления, с тяжелым, пульсирующим ритмом, она встала и протянула руку.

— Потанцуй со мной.

Эшвин мог придумать полдюжины рациональных причин, чтобы согласиться. Он подумал о трех, прежде чем ее губы произнесли последнее слово своего приглашения.

Ему нужно было научиться взаимодействовать с Всадниками, если он надеялся стать одним из них.

Ему нужно было больше узнать о Гидеоне Риосе, а Koрa провела последние шесть месяцев, и даже больше, под крышей этого человека.

Ему нужно было выяснить, станет ли близость к Koре проблемой, потому что очень быстро стало ясно, что осторожность — вариант практически неосуществимый.

Лучше узнать сейчас, когда миссия все еще может быть аккуратно прервана.

Еще одна причина сформировалась, когда он посмотрел девушке в глаза, серо-голубые и яркие от слез.

Если Эшвин должен был участвовать в неловком социальном ритуале, в котором он не имел никакого опыта, Koрa была самым очевидным партнером. Она поймет его неумелость и поможет ему исправить это.

В данное время, он, вероятно, мог бы довести список до десяти. Десять абсолютно логичных, безусловно рационализированных причин, почему он должен танцевать с ней.

Когда он взял ее за руку, это было по одной иррациональной причине.

Как ни странно или нелогично, но он хотел этого сам.

«««§» ««

Koрa встречалась с очень хорошими мужчинами — не по сомнительным стандартам Эдема, а по ее собственным, более жестким. С мужчинами-интеллектуалами, восхищавшими ее своим опытом. С очаровательными мужчинами, которые заставляли ее смеяться.

Они целовали ее не раз. Иногда это было неудобно, как будто пытаешься совместить два разных кусочка головоломки. В других случаях это было достаточно приятным, чтобы заставить ее тело покалывать, а голову гудеть от вероятной перспективы.

Но ни один из них никогда не производил такого эффекта, просто касаясь ее руки.

Она боролась с желанием потереть большим пальцем руку Эшвина, когда привела его на небольшую расчищенную площадку, где собравшиеся пары уже покачивались в такт музыке.

— Ты когда-нибудь танцевал раньше?