На этом своеобразном возвышении было сделано что-то вроде сиденья, где тазовые и бедренные кости переплетались с позвоночными столбами, а с высокой спинки на похолодевшего Азура ухмыляясь, взирали черепа, в глазницах которых тускло светились гнилые, зеленовато-белёсые огоньки.

Все кости были отполированы до идеальной белизны и покрыты странного вида знаками – видимо, это и было воплощение тех заклинаний, что вселили псевдожизнь в это ужасное создание. Но даже это создание не показалось Азуру настолько кошмарным, как тот, кто на нём восседал…

На костяное сиденье было брошено несколько мягчайших подушек, а на этих подушках уютно сидел мужчина, сжимавший в руке костяной же посох, увенчанный чёрным, но, тем не менее, нестерпимо сверкающим камнем.

Восседавший на костяном троне не был похож ни на Фаэра, ни на Гортана. Кожа его была белоснежной и фарфорово-гладкой, черты лица правильными и красивыми, а вот глаза… Глаза его не имели белков, как у Гортанов, но они и не были непроницаемо-чёрными. В них, казалось, пылало само тёмное пламя. Волосы, сиявшие ярче только что отчеканенного новенького дин-шо* и цветом напоминавшие расплавленное золото, обрамляли лицо существа, словно прекрасная рама совершенную картину. Они были настолько длинны, что падали на плечи сияющим водопадом, но пряди не растрёпывались и не топорщились, а лежали покорно и гладко.

Мужчина был одет в чёрные одежды, вышитые золотой и красной нитью, на плечах его лежало широкое золотое же ожерелье-воротник, на голове сияла диадема из чёрных и красных камней.

Но, несмотря на всю внешнюю привлекательность этого мужчины, он вызывал в сердце Азура даже не страх – ужас. Потому что от него веяло силой. Тёмной, злой силой.

Мужчина, приблизившись, легко соскочил со своего нестандартного средства передвижения и сказал красивым, звучным голосом:

- Встань, мой верный слуга. Увы, нам всем угрожает нешуточная опасность, и то, что твой дар перестал подчиняться тебе, как должно – одно из её проявлений. Но после того, как мы принесём эту жертву – опасность минует… и ничто не помешает мне установить власть в этом мире и вознаградить верных!

- О да, Владыка! – воскликнул жрец. – Твои речи – истина!

- Тогда встань, мой верный слуга, и узри меня во всём великолепии! – торжественно и несколько напыщенно произнёс мужчина.

Жрец немедленно вскочил на ноги, на лице его был написан экстатический восторг, он хотел что-то ещё сказать, но мужчина жестом остановил его и обратился уже к Азуру:

- Смотри и ты, глупец! Я есть воплощение Небесной Благодати! Подумай, стоит ли противоречить мне!

И мужчина гордо выпрямился, а за спиной его развернулись крылья.

- О, Владыка! – прошептал жрец в восторге, не в силах сдержать свои чувства.

У Азура же все слова просто застряли в горле. Крылья, развернувшиеся за спиной этого непонятного существа, тоже были созданы из небольших детских косточек, переплетавшихся с более крупными – то ли женскими, то ли подростковыми. Плетение было настолько искусным и изящным, что крылья казались кружевными, но от этого ощущение нечистоты и тьмы было ещё более сильным. Азур почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота… а когда он разглядел, что ещё скрывают эти костяные крылья, то едва сдержал рвотный порыв. В том месте, где крылья странным образом соединялись с телом, от них отходили два костных отростка, которые были увенчаны двумя совершенно жуткого вида черепами со светящимися алыми глазами и кривыми зубами. Эти черепа не принадлежали ни одному живому существу из тех, что водились на Фаэ, создавалось впечатление, что эти кошмарные создания живут собственной жизнью и разумом.

- Мои зверушки… - ласково сказал мужчина, проведя ладонью сначала по одному черепу, а потом по другому. Те оскалили пасти, показав длинные кривые клыки, и по очереди потёрлись об ласкающую руку.

- Мои зверушки, - повторил мужчина, и чёрные глаза без белков впились в лицо Азура.

- Мне нужна твоя душа, проклятый мальчишка! Ты должен стать самой главной из моих жертв!

- Я… ничего… тебе… не должен… тварь… - с трудом прохрипел Азур. Он чётко понял одно – если он попадёт под влияние этого ходячего ужаса и согласится пожертвовать своей душой, то будет навеки проклят. Хуже, чем проклят…

Щёку ожёг резкий удар.

- Как ты смеешь возражать Владыке, мерзкий грешник! – дал знать о себе жрец. – Владыка велик, и если он сказал, что ты должен пожертвовать твоей ничтожной, грязной душонкой, то, значит, так и должно быть! Послужи же великому делу!

- Успокойся, мой верный слуга! – приказал… приказало это странное существо, именующее себя Небесной Благодатью. – Сейчас этот юноша сам поймёт, насколько он был неправ…

И тут две ужасные зубастые морды мёртвых чудищ со светящимися алыми глазами приблизились к Азуру вплотную.

- Ну, что, - почти ласково спросило существо, - ты ещё не передумал? Зря сопротивляешься… Добровольно отдав душу Небесной Благодати, ты сольёшься со мной в вечном блаженстве… Больше не будет ни страха, ни боли, ни отчаяния, ни голода, ни жажды… Одно только бесконечное наслаждение от того, что душа твоя принадлежит мне… Соглашайся, глупец! Торопись!

И тут Азур вновь почувствовал то странное тепло, которое ощутил ранее. С ним вернулась и способность мыслить более или менее связно. Он понял, что Небесная Благодать… или что это за чудище было на самом деле… не может принести его в жертву, не добившись – хотя бы формального – согласия на то, чтобы он отдал свою душу. А этого Азур делать не собирался ни в коем случае. Сливаться с этакой пакостью? Служить ей в фальшивом посмертии? Да ни за что!

И Азур, собрав все оставшиеся силы, ответил:

- Торопиться? Куда мне спешить? И вообще, мне подумать нужно… дня два-три, или вообще седьмицу. Такие серьёзные дела с ходу не делаются.

Жрец злобно рыкнул, но сдержался, увидев, как слегка сдвинулись брови на прекрасном лице того, кого он считал воплощённой Небесной Благодатью.

Сам же мужчина быстро ощутил колебания пленника и насмешливо произнёс:

- Ты ждешь того глупого юнца, которому сделал ребёнка? Думаешь, что этот сопляк сумеет выручить тебя? Зря надеешься, глупец! Он мёртв, мёртв, как и ваш противоестественно зачатый ублюдок, и, поверь, смерть его не была лёгкой! Он как следует помучился и сдох нераскаянным грешником, так что не глупи и соглашайся!

Услышав о том, что Камель и их малыш мертвы, Азур только охнул и почувствовал, как в груди начинает распространяться леденящая пустота. Камель… Руши… Неужели эта дрянь говорит правду?

«Не верь ему, он лжёт… - вновь обдало Азура ласковым теплом. – Не соглашайся… Ты же обещал любимому, что дождёшься его… Ты должен дождаться…»

- Ни за что! – ещё нашёл в себе силы ответить Азур. – Я не согласен!

И тут прекрасное лицо превратилось в злобную маску.

- Я хотел, чтобы ты не мучился, но ты не оценил этого… - раздалось злобное шипение, ничем не напоминавшее звучавший минутой ранее звучный прекрасный голос. – Значит, придётся отдать тебя моим зверушкам…

И алые глаза костяных чудовищ загорелись жутким багровым светом…

***

Рик и Зик обернулись быстро, а за ними спешили остальные. Подбежавший первым Рик протянул Климу сшитую из лоскутков тряпичную сумку, в которой угадывался крупный яйцеобразный предмет.

Клим кивком поблагодарил и, связав длинные ручки сумки, перекинул её через плечо. Не очень удобно, но главное, чтобы руки были свободны… Камушек передал, что Дитя уже начало свою разрушительную для Ловушки работу, значит, ему надо спешить… Небесная Благодать, то есть та её часть, что пребывает сейчас в Ловушке, наверняка почувствовала неладное, значит, начнёт действовать… А поддержать свою начинающую таять силу она сможет только одним способом – жертвоприношениями. И кого будут приносить в жертву? Правильно – несчастных заключённых. А значит, Азур в огромной опасности.