– Если бы Ольга могла, она бы это сделала, и мы вас не побеспокоили бы. Но случилось то, что случилось. Ольга не в состоянии провести опознание, вы же, напротив, полны сил. Так почему бы не помочь женщине, которую вы любите? Потом сможете поехать к ней. Главврач там строгих правил, но я уверен, вы сумеете его убедить.

– Хорошо, я согласен, – сдался Гликберг, и они все вместе отправились в морг.

Романа Леха Рыжий опознал, хоть и с трудом. Кто-то сильно постарался, желая привести его внешний вид в соответствие с представлениями о бомжах. Прическу Камов носил удлиненную, это облегчило работу его недругам. Обмазанные чем-то сальным, припорошенные пылью и присыпанные грязью, волосы выглядели так, будто их обладатель не мылся уже года два. Кожа на лице тоже выпачкана грязью, но как-то нарочито сильно, точно грим на съемочной площадке. Гурову пришлось попросить санитаров отмыть лицо, чтобы свидетель мог понять, кто перед ним. И вот когда эта процедура была исполнена, Леха Рыжий узнал в бомже адвоката Камова. В какой-то момент он был готов потерять сознание, после чего Гурову пришлось вывести Леху на свежий воздух.

– Значит, сомнений нет, это ваш друг Роман Камов? – скорее для поддержания разговора, чем для подтверждения очевидного, спросил он.

– Да, это несомненно Роман. Но почему он так странно одет? И вся эта грязь… Откуда?

– Мы еще разбираемся с этим, – ответил Лев. – Хотите, чтобы мы отвезли вас домой?

– Нет, спасибо, я справлюсь сам. Думаю поехать в «Склиф». Вдруг Оля пришла в сознание. Ей потребуется моя поддержка.

– Мы задержим вас ненадолго. Есть пара вопросов. Для этого не обязательно возвращаться в отдел. Можем побеседовать прямо здесь, если вам удобно, – предложил Гуров.

– Спрашивайте, я готов. – Леха сцепил пальцы в замок, стараясь сдержать дрожь. Все-таки посещение морга не прошло для него бесследно, как обещал врач «Скорой».

Вопросы действительно не заняли много времени, по большей части оттого, что Гликберг и Камов в последние годы практически не общались. Случайные встречи в суде, когда время слушаний совпадало, да неизменный ужин в день рождения Ольги, на котором Гликберг бывал ежегодно, независимо от загруженности на работе. Карьера Гликберга оказалась куда успешнее карьеры товарища, это не могло не оставить отпечатка на взаимоотношениях. Чем последний месяц занимался Камов, Гликберг не знал. Каким образом мог оказаться в компании бомжей, не представлял. Единственное, в чем Леха Рыжий оказался полезен, это в том, что он категорически отмел предположение, будто Камов мог завести любовницу и бросить жену. Для Романа Ольга была чем-то вроде талисмана. Есть Ольга – есть удача, нет ее – и с удачей можешь распрощаться, примерно так представлял он себе отношения между супругами. Это бесило Леху, но он не мог не признать: брак Романа и Ольги был на удивление крепок.

Гуров отпустил Гликберга и вместе с Крячко вернулся в морг. Он хотел еще раз осмотреть тело Камова. Патологоанатом указал на несколько странностей, на которые до прихода Гликберга не обратил внимания, а точнее, отмахнулся от них.

– Вернулись? Отлично. Я тут провел дополнительное обследование, – произнес он, как только Гуров и Крячко вновь переступили порог «мертвецкой». – Пойдемте, я вам кое-что покажу. Начнем с ушных раковин. Видите что-то необычное?

Гуров склонился над телом, пытаясь разглядеть, что привлекло внимание патологоанатома.

– Можете взять лупу, так будет эффективнее, – посоветовал патологоанатом и продолжил: – Итак, начнем с ушных раковин. Если обследовать кожный покров внутренней части уха, будет заметно, что волосяной покров там удален механически. Попросту говоря, при жизни у нашего «жмурика» были проблемы с оволосением. Если бы он тщательно не следил за собой, у него в ушах вырастали бы заросли, по густоте сравнимые с австралийскими джунглями. Но что мы видим сейчас? Ничего. Девственно-чистую кожицу, а это означает, что парень пользовался специальным приборчиком для удаления волос из таких вот проблемных мест. Это еще не все. Взгляните на его руки. Кожа как у младенца – ни ссадин, ни царапин, ни обломанных ногтей. У людей, живущих на улице, таких рук не бывает. Заскорузлая корочка, цыпки, черные борозды от въевшейся грязи – это да. И ноги, к слову сказать, тоже не бомжатские. Обувь стоптанная, на три размера больше требующегося, носки засалены настолько, что ими убить можно, а вот пяточки ровненькие, розовенькие, хоть сейчас в рекламу скребков для педикюра. Этот парень ни дня не ходил в тех говнодавах, в которые был обут в момент смерти.

– Вы в этом уверены? – Гуров рассматривал ступни Камова, отмечая их чистоту и аккуратность. – Возможно, времени прошло недостаточно, но в таком виде он все же какое-то время просуществовал. На улице, я имею в виду.

– Исключено! – отрезал патологоанатом. – По какой бы причине ваш подопечный ни воспользовался этим маскарадом, на улице он не пробыл и суток. Это мое профессиональное мнение. Письменный отчет составить?

– Непременно. И желательно в кратчайшие сроки, – кивнул Лев. – Скажите, причина смерти остается та же? Он умер от отравления техническим спиртом?

– Увы, это окончательный вердикт. Но и здесь есть свои нюансы. Вполне вероятно, вашего подопечного накачали.

– Хотите сказать, кто-то насильно влил в него столько спирта, что он отбросил коньки? – спросил Крячко.

– Именно так. При обследовании гортани я обнаружил механические повреждения. Такие повреждения могли появиться в результате введения в гортань физического предмета, например, зонда для промывания желудка. С помощью такого зонда ввести в желудок нужное количество жидкости – раз плюнуть.

– И это доказывает, что перед нами не банальное отравление, а намеренное убийство, – закончил за патологоанатома Станислав.

– Чтобы выполнить такую процедуру, его должны были связать, – заметил Гуров. – Вы должны были обнаружить следы от веревок на руках и ногах. Они есть?

– Нет, но это и не обязательно, – возразил патологоанатом. – Если злоумышленники воспользовались скотчем, следов могло и не остаться. Намотали скотч поверх одежды, и кожа чиста. Думаю, так все и было. Парня примотали к стулу, а чтобы удобнее было производить манипуляции с зондом, но не оставлять следов на коже, они воспользовались его шикарной шевелюрой. Ухватил клок волос, вздернул голову и работай без спешки. Кстати, волосяной покров в затылочной части имеет проплешины. Часть волос была вырвана с корнем еще при жизни. И это тоже профессиональное мнение.

– Пишите отчет, – попросил Лев. – Прямо сейчас и приступайте. Стас, мы в Главк, нужно возбуждать дело о преднамеренном убийстве.

По дороге в отдел он позвонил в больницу. Операция закончилась, но в сознание Ольга пока не приходила. Гуров и не надеялся, что все сложится легко. Он корил себя за то, что не выяснил имя последнего клиента Камова, когда была возможность, но задним умом все крепки. Откуда ему было знать, что все так обернется.

Генерал Орлов был на месте. Гуров прямо с порога объявил о новых обстоятельствах дела, открывшихся в ходе расследования. Генерал нахмурился и жестом приказал полковникам сесть.

– Вот удружил, Лева, – вздохнул он. – Тебе поручили выяснить имена упившихся бомжей, а что ты натворил вместо этого? Притащил в отдел очередной висяк? И как это у тебя получается: сходил за хлебом, принес труп.

– Не ворчи, Петр Николаевич, обстоятельства так сложились, – слегка улыбнулся Лев. – Я просто выполняю свою работу. Лучше скажи, как скоро мы получим разрешение на проведение официального расследования?

– Улики твои все косвенные, – начал Орлов. – То, что опознанный труп слишком чистенький для бомжа, еще ничего не доказывает. Он мог осознанно выбрать такой путь. Мог переодеться бомжом ради сбора улик для своего клиента, а то, что попал в компанию новых собратьев в неподходящее время и упился вместе с ними некачественным пойлом, так это простое невезение. Нужно было доказать бомжам, что он один из них, вот он и старался. Следов насилия на теле нет. Ни синяков, ни ран, сам же сказал.