– Аля, кажется, это твое. Ты вчера уронила в магазине. Знаешь, она веселая.
– Кто? – Сашка все-таки подняла глаза.
– Песня, что на обложке альбома, – мальчишка улыбнулся. – Видишь, там птицы и ноты, а значит, есть мелодия. Я попробовал ее наиграть… – Игнат собрался с духом и спросил: – Аля, можно после уроков я пойду с тобой домой?
Сашка нахмурилась:
– Ты что, боишься?
– Нет. Честное слово.
– Тогда нет, – ответила резче, чем хотела. И будто бы рассердилась на себя. – И вообще, Пух, иди лучше к Маршавиной! Чего ты ко мне пристал!
Уже сидя за партой с Вероникой, Игнат набрался смелости и спросил свою важную соседку:
– Ты не знаешь, почему Шевцову называют Чайкой? Это звучит странно.
– А ты что, Савин, влюбился? – девочка фыркнула, удивившись, что мальчишка впервые с ней заговорил. Посмотрела с интересом в синие глаза новенького, которые тот тут же смущенно прикрыл темными ресницами. – Она же ненормальная. Все знают, что с ней лучше не связываться.
– Мне просто интересно, мы живем в одном доме.
– А-а, – цвет глаз Игната Веронике понравился, и она решила все-таки ответить: – Потому что в третьем классе в сочинении с темой: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь», она написала, что хочет стать птицей. Чайкой. И улететь в море. Ну не глупость?
Маршавина хихикнула, Савин нахмурился, а Сашка, увидев, как девочка и мальчик за второй партой склонили друг к другу головы, решила: «Ну и пусть!»
Она не разрешила ему, но он все равно шел за ней к дому. И утром брел к школе. На уроке иностранного языка снова сел рядом, выдержав хмурый взгляд девочки, и зачем-то сказал учительнице, что это не Сашка, а он забыл дома учебник. А после признания легко отдал англичанке дневник для замечания и ничуть не расстроился, когда увидел в нем надпись красным и размашистую подпись.
– Больше так не делай, Пух. Тебе же от родителей попадет, – недовольно буркнула Сашка. Но на следующем уроке английского мальчишка за последней партой единственный из всех учеников в классе написал самостоятельную работу на отлично, и учительница вновь попросила дневник, но уже затем, чтобы поставить в него высшую оценку.
На этот раз Сашка не спешила, и к дому они с Игнатом плелись почти час. Еще не вместе, но уже и не порознь.
– Спасибо, Аля, что помогла.
– Да мне не трудно. Там же легкотня!
– Для меня трудно. Сам бы я ни за что не справился.
– Спасибо, что принес альбом, – ответила Сашка с опозданием на неделю, но Игнат понял и откликнулся, открывая для девочки дверь в подъезд.
– Пожалуйста.
– И за открытку спасибо.
К удивлению Сашки в альбоме оказалась открытка. Ничего особенного – город с фантастическими небоскребами, летающими платформами-садами и воздушными туннелями, освещенный солнцем – Мельбурн будущего, прочла она на обороте, но в тот день девочка нанесла на стену собственной комнаты первый графитный штрих и подумала о цветных мелках.
«Если это сказка, то пусть она станет ближе, – решила Сашка, – даже если никогда не осуществится».
– Просто… просто у меня другой не было, – признался Игнат и как всегда мило смутился. Он вдруг вспомнил, как ему захотелось что-нибудь подарить Сашке. В последнее время он ни о ком и ни о чем думать не мог, кроме своей юной соседки. Даже о музыке. Такого с ним еще никогда не было. Каждый раз, когда он смотрел на девочку, она казалась ему еще красивее и еще нужнее. Он даже хотел рассказать о своих странных чувствах маме, но в последний момент передумал. А вдруг Сашка ей не понравится? Эта мысль почему-то показалось мальчишке страшно недопустимой.
– Мой папа однажды был в Австралии и купил эту открытку в аэропорту, – признался Игнат. – Он хочет, чтобы я, когда вырасту, стал инженером и строил города. Она тебе понравилась?
Сашка ничего не ответила, только кивнула и ушла. Легко взбежала вверх по ступенькам, оглянувшись, оставила мальчишку с улыбкой смотреть ей вслед.
А через несколько дней на уроке физкультуры Игнат упал и неожиданно заболел.
Его не было дней десять, Сашке уже стало казаться, что синеглазый мальчишка ей приснился и на самом деле ученик по имени Игнат Савин никогда не приходил в их класс. Не сидел за одной с ней партой на уроках английского, не делился учебником и не улыбался робко, когда она на него взглядывала. Сашка стала еще молчаливее, чем прежде, и перестала замечать даже Чвырева с его глупыми шутками. А по вечерам, когда отец отправлял ее в свою комнату и развлекался с Ксюшей и друзьями, девочка включала настольную лампу и рисовала. Сашка обладала отличной памятью и фантазией. Внутри ее души жил целый мир, полный красок и живых существ. В этот мир она возвращалась, когда оставалась одна, и герои из книг получались на бумаге как живые. И неважно, что дешевые цветные карандаши ломались и тупились, гуашь высыхала и трескалась, а на дорогую акварель и кисти не находилось денег… Сашке хватало листа бумаги, точилки и простого карандаша.
– Саша Шевцова! Останься, пожалуйста! Подойди ко мне!
Тамара Михайловна поздравила всех с наступающим Новым годом, зачитала оценки за четверть, провела с детьми беседу о безопасности и отпустила класс на каникулы. Встав из-за стола, подозвала девочку.
– Саша, у меня к тебе будет небольшая просьба. Точнее, поручение.
– Да, Тамара Михайловна.
– Вы ведь с Игнатом Савиным соседи и живете в одном доме? У тебя тринадцатая квартира, а у Савиных двенадцатая, все правильно?
– Д-да, – неуверенно ответила Сашка.
– Я хочу, чтобы ты проведала Игната, узнала, как он себя чувствует, и передала ему от класса новогодний подарок. Так будет правильно. Пожалуйста, скажи ему, пусть выздоравливает, и передай, что мы ждем его после каникул. Все поняла?
Сашка подняла на учительницу распахнутый взгляд и неожиданно отступила.
– Я не могу. – Эта идея ей совсем не понравилась.
– Саша?
– Тамара Михайловна, пожалуйста, нет! – взмолилась девочка. – А если дома окажутся родители? Что я им скажу? Они же меня совсем не знают!
Сашка представила, как звонит в дверь двенадцатой квартиры и на ее звонок выходит мама Игната – невысокая темноволосая женщина, в дорогом полушубке и на каблуках – такой ее девочка запомнила, и всерьез разволновалась.
– Саша, брось. Даже замечательно, если окажутся! Познакомишься и просто передашь подарок. Все! Даже странно, что ты так переживаешь.
Но Сашка упрямо мотнула головой, и Тамара Михайловна с сожалением выдохнула. В этот последний учебный день четверти ей очень хотелось закрыть все проблемы и уйти на праздники с легкой душой.
– Ладно, Саша, – она со стуком отложила на стол ручку. – Возможно, ты права и будет лучше, если я сама наведаюсь к Савиным. Заодно и к вам в гости загляну на минуточку, познакомлюсь с твоим отцом. Давно пора. Прошло три родительских собрания, а мы так и не встретились.
У Сашки перехватило дыхание.
– У него работа, он не смог прийти, – забеспокоилась девочка. – И я… я не знаю точно, в котором часу папа будет дома. Он говорил мне, что сейчас очень-очень занят! Вот нисколечко нет свободного времени!
Представить Тамару Михайловну в их квартире за одним столом с Ксюшей и отцом оказалось еще сложнее, чем представить себя перед дверью квартиры Савиных.
– Ничего не может быть важнее собственного ребенка, – весомо и чуть-чуть с укором заметила учительница, а Сашка закивала:
– Хорошо, Тамара Михайловна! Я сегодня же зайду к Игнату и все передам! И папе передам! Все передам!
– Правда?
– Да! – подтвердила Сашка, забрала подарок и умчалась с учительских глаз так быстро, как только смогла.
Но прежде, чем она решилась спуститься на третий этаж к Савиным, Сашка пришла домой и целый час просидела одна в своей комнате. Отец спал, Ксюша с синяком под глазом варила суп… Увидев девочку на пороге кухни, подруга отца вытерла руки о сальный халат, отвернулась к плите и выругалась, как будто в Сашке скрывалась причина всех ее бед.
