— Вы с Дашей так и не помирились? — тихонько и осторожно поинтересовалась Алиса, внимательно посмотрев за реакцией Сатановича.

— Знаешь, я в какой-то степени рад, что забыл тот момент, когда мы были вместе, — признался парень. — Серьезно, ей не стоит общаться со мной, любить меня, потому что мы совершенно разные.

— Ну, Демонова и Сатанович уж не настолько разные личности, — засмеялась Рафеева.

— Алис, — шутку девушки парень не оценил, как печально бы это не выглядело для неё. — Я серьезно сейчас говорю, потому что, если я тогда не понял, что люблю Дашу, то это значит лишь одно — я её не люблю вообще.

— На самом деле сложно понять, что чувствуешь к человеку вне зависимости от того, как близко он к тебе находится. Ты можешь думать, что любишь человека, но как только ты его отпускаешь, к тебе приходит одна простая мысль, что ты никогда его и не любил. Ты можешь думать, что не любишь человека до того момента, пока не отпустишь его, — сказала Алиса, отворачиваясь от Леши, чтобы тот не заметил её слезы.

— Ты любишь Дениса? — тихо спросил Сатанович, и так зная ответ на свой вопрос, но он должен был услышать это от неё. Ведь если она его любит, то сделает все, чтобы найти его.

— Как оказалось, всем своим сердцем, — натянув улыбку на лицо, ответила Рафеева.

— Любовь это не то чувство, за которым я гнался всю свою жизнь и не думаю, что буду гнаться за этим сейчас, — пожав плечами, сказал Леша. — Если любовь захочет прийти, то она придет и не спросит.

— Никакая любовь не придет, если ей не идти на встречу, — поучительно изрекла блондинка.

— Что же, мне и такой вариант подходит, — парень беспечно пожал плечами, словно это было нормой. — Тем более, я все ещё хочу быть…

— О, нет, не произноси её имя вслух, — воскликнула Алиса, зажав уши ладонями. — Я не собираюсь слушать твои рассказы о девушке, приносящей боль Дашке.

— Она что-то сделала Даше? — Леша едва со стула не соскочил, выглядя так безумно. Одна мысль, что Виктория и Дарья могли где-то пересечься, заставила его начать паниковать.

— Ну, так как ты продолжаешь бегать за ней, то она уже чисто теоретически приносит боль Дашке, — осторожно объяснила Алиса, поглядывая на часы. — Думаю, нам пора приступить к делу, а не сидеть, сложа руки.

Сатанович кивнул и жестом указал следовать за ним в его кабинет, где ничего не изменилось с тех пор, как Алексей последний раз бывал здесь перед аварией. Он не стал здесь ничего убирать, боясь выкинуть что-то важное, что может его привести к Тайфунскому и восстановлению памяти.

— Даша предположила, что это список тех людей, чьими жизнями руководят родители, — проследив за взглядом Алисы, пояснил Алексей, но девушка выглядела так, словно это уже и так знала. — Правда, я так и не успел его доделать.

— Если ты попытаешься, то ты можешь его закончить, — в душе едва ощутимо кольнуло, зарождая надежду.

— Видишь ли, не все показывают тоталитарный контроль над детьми, — Леша замялся, словно не знал, как донести до Алисы смысл. — Допустим, я с легкостью могу включить в этот список Артема, потому что его мать та ещё сука, но она не показывает этого на людях, а у меня нет возможности вливаться в каждую семью светского общества нашего города. Тем более, я даже не помню, зачем я это делал.

— Тогда, все, что я могу тебе предложить, заключается в том, чтобы бросить это дело и плыть по течению, Леша, — Леша не мог понять, с какими чувствами Рафеева все это говорит. — Когда ты захочешь, ты вспомнишь, не раньше.

— Я не могу смириться с мыслью, что Денис просто пропал, исчез из наших жизней, не объяснившись. Я знаю его, я знаю, что он бы так с нами не поступил!

— Я думала, что тоже знаю его, — крикнула Алиса в ответ. — Я думала, что он любит меня, но это не так, Леша, черт возьми, но это не так!

— Ты просто сдаешься, Алиса, а надо сражаться. Ты сама подумай, как легко можно было отправить сообщение с его телефона.

— Я готова сражаться, но только за того, кто готов сражаться за меня, а не за человека, что сбежал, не объяснившись.

— Может, была такая ситуация и у него не оставалось выбора, — на последней ноте голос Леши сорвался и квартира на несколько минут погрузилась в неприятную тишину.

— Леша, у меня нет сил и возможности искать Тайфунского, понимаешь, я просто хочу жить своей жизнью, — шепотом ответила Алиса, едва сдерживая слезы.

— Ты говорила, что любишь, а если любишь, разве он не является твоей жизнью? Хотя бы малой частью её?

Алиса не нашла, что ответить на вопросы Сатановича, но она видела, что он ждал её ответа, жал и был разочарован, когда девушка так и не ответила.

— Тогда задай себе вопрос, — Леша усмехнулся так грустно и холодно, что Алиса опустила глаза в пол. — Ты на самом деле любишь Дениса или это так…всплеск эмоций, привязанность. Мы все очень часто, к сожалению, это путаем. Думаем, что любовь до гроба, до последнего вздоха и дольше, но на деле получается, что это не больше, чем привязанность к любимому блюду.

— Леша, я просто боюсь, — воскликнула неожиданно блондинка. — Я просто боюсь начать копать и наткнуться на страшные вещи, пойми. Я хочу, чтобы Тайфунский вернулся, но вдруг все, что мы знаем — правда. Вдруг, все то, что ты помнишь — не клочки воспоминаний, а настоящее.

— Страх порождает много вещей, а знаешь, что самое страшное в страхе? Я тебе отвечу. Самое страшное в страхе — бездействие.

— Леша, не загружай мне мозг метафорами и своими философскими речами, я все равно понять их не в силах.

— Я в детстве боялся темноты, просил маму оставлять мне ночник, — Сатанович вдруг окунулся в воспоминания. — Я боялся темноты до девяти лет, когда в этом возрасте все нормальные мальчишки ничего не боялись…

— Бояться — это нормально, — в противовес ответила Алиса, разводя руками.

— Тогда я понял, что со страхом нужно бороться, потому что только бесстрашные побеждают бой, — словно не заметив слова девушки, продолжал Леша. — Тогда знаешь, что я сделал? Я просидел несколько часов в шкафу ночью, представляешь.

— Ты, таким образом, хочешь сказать, что нужно смотреть своим стразам в лицо? Леша, это на самом деле глупо, потому что я не боюсь, что меня вдруг утащит ночной монстр. Честно, я была бы даже благодарна ему за это. Но Леша, страх, что тебе причинят душевную боль, не так просто побороть.

— Не так уж и сложно, — отмахнулся Леша. — Просто нужно приложить чуть больше усилий, чем обычно.

— Леша, видимо удар по голове пришёлся сильнее, чем мы ожидали, — Алиса сочувственно погладила парня по плечу, стараясь сдержать смех, ибо слова Сатановича она точно не собиралась воспринимать всерьез.

— У меня просто ощущение, что мы упускаем что-то действительно важное, Алиса, — фыркнул Сатанович, вновь не оценив шутку девушки. — Ощущение, что что-то вот-вот случится. Интуиция.

— Да, мы забыли тебе рассказать, что у тебя после аварии открылось шестое чувство всевидящего ока и теперь ты можешь предсказывать будущее аж на тысячи лет вперед, — воскликнула Алиса, подняв руки вверх.

— Рафеева, мне не нравится, что ты стала таким скептиком, — Сатанович выглядев оскорбленным.

— Я реалист, а не скептик, Леша, — терпению Алисы подходил конец и она, стараясь не нервничать, прислонилась к стене, обращая внимание на картину на противоположной стене.

— Красивая картина, — да, как дизайнер она большой ценитель декора в виде картин.

— Да, это просто…,- Леша реально подавился слюной, начиная предложение. — Точно!

Кашляя и едва ли не задыхаясь, Сатанович подошел к картине, снимая её с петель. Алиса ожидала увидеть сейф, но, к сожалению, за картиной ничего не было. Видимо, не Леше, а Алисе стоит прекратить смотреть детективные фильмы. К слову, у Лёши в тот момент тряслись и руки, и ноги оттого, что к нему вновь вернулся клочок воспоминаний.

— Алиса, — Леша выглядел пораженным (к слову, как и Алиса), вытащив из картины листок бумаги. — Я вспомнил, что оставлял в этой картине листок. Я вспомнил.