- Меня? Попробуй...
Я подхожу к нему и вдруг с разворота всаживаю свой бронированный кулак протеза в скулу. Бородача подбросило в воздухи он отлетев от меня метра на три, ударяется головой о пень. Все ошеломлены,
- Разоружить его, скрутить руки... А вас, - я ткнул пальцем в пятерых солдат, ходившим с Зурабом, - а вас, голубчики, замечу еще в чем то пристрелю.
На поляне тишина. Никто не шевелиться.
- Вы что, мать вашу, глухие. Сержант, исполняйте приказание. Остальные, вон от сюда.
Все медленно расходятся. Сержант с двумя бойцами скручивает Зураба.
- А с этими что делать? - спрашивает он, ткнув в сторону женщин.
- Пусть катятся к чертовой матери, куда угодно.
- Эй вы, - орет сержант женщинам, - вставайте и идите вон туда, к дороге, там машины подберут вас до города.
Несчастные вяло поднимаются и направляются к тропинке. Только одна, стянув в кулак рваное платье, подходит ко мне.
- Здравствуй, Юрка.
По измазанному грязью и кровью лицу текут слезы.
- Люська? Ты здесь?
- Там... моего нового оператора Колю... этот, бородатый... убил. Камеру расстрелял...
Я подхожу к ней и прижимаю ее голову к груди. Она трясется всем телом, дав волю плачу.
- Как он вас схватил?
- А так... В лагерь беженцев ворвался и устроил резню. Мы там как раз репортаж делали. Первых 15 женщин отобрал и, прикрываясь ими как щитом, ушел обратно.
- Тебя били?
- Дали пару раз, для послушания. Когда Колю убили, мне уже было все равно.
- Пошли ко мне.
Я веду ее к себе в штабной домик.
Люську накормили, приодели в военное обмундирование и уложили спать.
На следующее утро ко мне прибежал расстроенный сержант.
- Лейтенант, Зураб бежал.
- Как бежал?
- Так. Друзья помогли. Часовой был снаружи домика, а его друзья орудовали сзади. Выломали окно и он... ушел.
- Кто-нибудь тоже ушел с ним?
- Нет, все на месте. Зураб записку вам оставил.
Сержант протягивает мне клочок бумаги. Корявыми буквами на ней были выведены слова: " Мы еще встретимся, лейтенант."
- Составь донесение в штаб, - приказываю сержанту, - о дезертирстве Зураба и опишите его кровавые похождения среди мирных жителей.
- Хорошо, лейтенант. Там еще...
Сержант мнется.
- Да говори же...
- Тех женщин, которых вы отпустили, все равно поймали и изнасиловали. Они до дороги не дошли...
- Где они сейчас?
- Часть их я нашел и затолкал в транспорт. Наверно сейчас уже в городе. Остальные где то...
- Какая дурная война. За все время, что я здесь, серьезная стычка была только вчера...
- Лейтенант, вы сейчас бы думали не о стычке, а о себе. Не было бы дальше худо...
- Свои прирежут?
- К этому все и идет.
- Не будем опережать события. Давай сержант, составляй донесение, а я пройдусь по постам.
Люська проснулась и ковырялась ножом в банке с фасолью.
- Юрка, что мне делать дальше?
- Тебе здесь оставаться нельзя. Поезжай в Поти. Туда приходят наши суда, на каком-нибудь доплывешь до России.
- У меня нет документов... Ничего... Мне даже не поверят, что я репортер...
- Я тебе выдам справку с печатью.
Она кивает головой.
- Ты меня не оставишь на денек?
- Нет. Здесь очень опасно. Через два часа мы с тобой распрощаемся.
Я несу Люськин вещмешок. Она плетется за мной по тропинке.
- Скоро дорога?
- Скоро.
- Лучше бы оставил меня. Я бы пока репортаж на бумаге составила...
- Тихо... Заткнись...
Я скидываю мешок и сдергиваю автомат с другого плеча. Тихонечко снимаю с предохранитель. Люське машу рукой. Она послушно валится в траву. По кошачьи прохожу по тропке до большого дерева. Где то впереди зашелестела листва.
- Эй, кто там?
В ответ ударили автоматы. Я скачу за дерево и сорвав лимонку с пояса, забрасываю ее в кусты. Грохочет взрыв. Теперь я стреляю в сторону засады. Слышен треск сучков, кто то убегал.
На кустах лежит окровавленная фигура бойца из моего взвода. Я рванул его за ворот.
- Кто был второй?
- М... м... м..., - мычит он.
- Я тебя запомнил. Ты ходил с Зурабом в Грузию за женщинами. Помнишь наш уговор, ты должен умереть.
- Не... надо... Это все... Зураб... Он ранен... ушел...
Осколок гранаты попал ему в живот, прямо под бронежилет. Более мелкие осколки - изуродовали лицо.
- Люся, иди сюда, - кричу я.
Она появляется с мешком в руках.
- Ой ты, боже ты мой. Кто это?
- Не узнаешь? Это один из тех, кто тебя приволок от туда.
- Его надо перевязать.
- Поздно...
- Я... не хочу... умирать... - хрипит раненый.
Сзади по тропинке топот ног. Это бежит сержант с тремя бойцами.
- Лейтенант, ты жив?
- Жив. А вот Зураб ушел...
- Арсен...
Сержант склоняется к раненому.
- Я уже..., - уже почти сипит тот.
И тут Арсен перешел на непонятный мне язык. С трудом выталкивал он слова, но сержант его понял. Он кивнул головой.
- Все сделаю. Ребята, несите его во взвод, - обратился он к бойцам.
Солдаты поволокли раненого. Сержант остался с нами.
- Я вас провожу, лейтенант.
Мы поднимаемся по тропинке вверх и выходим на дорогу. Первая грузовая машина сразу остановилась. Мы прощаемся с Люськой.
- Юрочка, пока.
Она целует меня в щеку и залезает в кабину.
- Мы еще обязательно увидимся, - слышу ее прощальный крик.
- Что сказал раненый? - спросил я сержанта, когда мы возвращались обратно.
- Он просил нас отомстить за его смерть.
- Так. И вы будете мстить мне?
- Уезжайте лучше, лейтенант. Поверьте, вы уедете и никто вам не скажет по этому поводу, обидного слова, никто не будет преследовать. Вы профессиональный военный, ваша специальность везде нужна.
- Кроме России...
- Это пока... И там когда-нибудь тоже будет нужна. Ребята говорят, что сейчас в Одессе формируется добровольческий отряд в Югославию, вы еще можете успеть...
- Скажи, за что меня так ненавидят?
- Здесь даже не ненависть, здесь недоверие. Если бы вы не были лейтенантом, а были бы простым бойцом, к вам относились бы лучше. Это наша война и командиры должны быть наши. Для вас ничего не стоит приказать расстрелять абхаза или самому это сделать, но для нас это трагедия, где кровью сплетаются, отцы, братья, сестры, семьи...
- Значит, если бы абхаз убил меня, то все было бы хорошо? А если я убью мерзавца, но абхаза, меня убьют. Это же несправедливо, сержант.
- Здесь о справедливости не говорят. Здесь другая страна и будь Зураб подонок из подонков, но он не затронул крови своего народа и этим уже заслужил себе жизнь и почтение.
Мы идем до штабного домика и теперь молчим, каждый думая о своем. Только у двери сержант вдруг спросил.
- Так вы надумали уехать...?
- Сколько у меня времени, сержант?
- Почти ничего не осталось.
- До утра мы можем подождать?
- Не знаю, но я постараюсь задержать ребят.
Меня трясут за плечо.
- Лейтенант, вставайте, лейтенант, - тихо шепчет голос сержанта, - вам пора уходить.
- А... Сколько время?
- Четыре часа. Через двадцать минут сюда придут друзья Зураба. Уходите.
Я соскакиваю с лежанки, хватаю автомат.
- Спасибо, сержант.
- Если будете живы и когда-нибудь наша страна будет такой же гостеприимной как и раньше, вы все равно не приезжайте сюда. Арсена вам не простят...
Я нащупываю его руку и мы крепко обмениваемся рукопожатием.
- Если я буду жив и может случится, что наши дороги пересекутся, я твой должник, запомни.
- Запомню.
Я ухожу в темноту леса.
Люська лежит на подушках. Вино ее чуть разрумянило.
- Ты точно уверена, что это рук Зураба? - спрашиваю я ее.
- Я дура. Сама раскрылась, что знаю и помню его.
- Как это было?
- Случайность. Меня подвела, случайность. Телевиденье послало сделать репортаж о работе ГАИ па подмосковных дорогах. Вот я и выехала на пост ГАИ на тринадцатый километр Владимирского шоссе. Все было хорошо. Но ты знаешь, что есть распоряжение мэра Москвы о проверке всех лиц кавказкой национальности. Вот ГАИ в основном этим и занималось. Останавливает оно шикарный "Мерседес", милиционеры вежливо просят пассажиров выйти из машины. Они выходят и я тут и брякни: "Зураб." Он сбрил бороду, стал худее, но остались такие же злые глаза. "Я вас не знаю, девушка." - говорит он. "Меня звать не Зураб, а Давыд Коковани, проверьте мои документы." Капитан милиции сверяет документы и похлопывает ими по ладони, потом обращается ко мне: "Вы его раньше встречали?" "Да." - отвечаю ему. - "Я его встречала в Абхазии, это известный боевик Зураб по кличке Дракон." "Девушка говорит неправду. Я Коковани и в Абхазии не был, жил всю жизнь в Грузии." Капитан решил прекратить этот спор и отправил Зураба и его компанию в отделение милиции для проверки личности. Я с оператором тоже отправилась туда. Только через час ко мне вышел майор и развел руками. "Мы проверили, это действительно гражданин Коковани, грузин по национальности, сейчас житель Москвы, известный предприниматель, руководитель казино "Орион". К сожалению, вы ошиблись." Так я и уехала с носом. Через два дня после этой встречи, только вышла из дома, как из проезжей машины по мне полоснули очередью из автомата. Пролежала в больнице полтора месяца, теперь переехала домой.
