– Кажется, никто никого не заставлял. Сами решили. Так?
Он знал, что возразить братьям-славянам нечего. И не ошибся, услышав общий гомон:
– Так! А что? Нельзя же было такое спускать.
– Не положено. По понятиям.
– Чернож… – они слов не понимают!
– Тогда о чем речь? – придавил окурок Алексей.
– Обидно, – вздохнул кто-то. И все сразу заговорили о другом.
– Но все же здорово мы им вломили. А, мужики?
– Ну так! Еще бы!
– Запомнят теперь, падлы…
– Это им не по пальмам прыгать. Верно?
– Верно. Да, Леха, начало было в кайф!
– Тушенкой в рожу… Как ты ему сказал? «Не быкуй», да?
Алексей усмехнулся:
– Наше дело правое…
Вообще-то негр действительно получил по заслугам. Давно напрашивался – вот и получил. Появился он в отборочном лагере под Марселем всего на пару суток раньше Алексея, но с самого начала повел себя не по-людски: брал без спросу чужие сигареты, забывал спускать в туалете воду и задирался к тем, кто выглядит послабее.
Студента он приметил сразу, как только большеглазый русый парнишка прибыл с очередной партией кандидатов. Поначалу губастый негр даже пытался заигрывать с новичком, потом стал угрожать – однако Студент постоянно находился среди земляков, и удобного случая перейти от слов к делу не представлялось.
В нарастающем напряжении минуло несколько дней. Развязки ждали, но все же наступила она неожиданно…
На сегодняшних «политзанятиях» коричневый ублюдок умудрился-таки в полумраке видеозала пристроиться рядом со Студентом. Кандидатам крутили очередное пропагандистское кино. Бравые парни в камуфляже с «пламенными» нашивками Легиона крушили врагов демократии на земле, в небесах и на море. Трепетали знамена, играли оркестры, благодарная Франция под звуки маршей чествовала своих героев… и тут мощь динамиков перекрыл возмущенный вопль:
– Да отгребись ты, п…дор! Руку убери!
Включили свет.
– Ты чего, козлина? Спятил?
Ситуация в комментариях не нуждалась, однако негр не выглядел ни испуганным, ни смущенным. Скосив глаза на поднявшихся с мест соотечественников Студента, он демонстративно шлепнул парня пониже спины и в окружении темнокожих приятелей двинулся к выходу…
Это было уже больше, чем личное оскорбление. Это был вызов. И по неписаным правилам любого мужского коллектива не принять его означало навеки лишиться чести.
…Вызов приняли, и теперь Студент нервно вытирал с висков капли пота:
– Надо было мне самому разобраться. Один на один.
– Не смеши, – сплюнул сквозь зубы Хохол. – Ниггер тебя узлом бы скрутил.
– А потом бы еще в ж… трахнул! – поддержал сосед.
Остальные молчали.
– Ребята… Может, я пойду, сдамся? Возьму все на себя?
– Зачем?
– Пусть одного выгоняют! Скажу, что затеял драку…
– Думаю, это без толку, – пожал плечами Алексей.
Однако Студент уже загорелся:
– Ребята, мне же все равно не светило… Я все равно бы отсеялся! А вам-то зачем зазря пропадать? Обидно же!
– Обидно, – согласился Хохол. Он единственный кроме Алексея уже имел право надевать новенькую легионерскую форму-«комба», со дня на день ожидая отправки в учебный центр.
Еще несколько человек тоже сдали все положенные нормативы, но еще не прошли собеседование в «гестапо» – поэтому у них пока обмундирование было застиранное, второго срока. Большинство же парней, куривших сейчас на «русском» бревне, носило спортивные костюмы, которые перед тестами по физподготовке выдают здесь новичкам-кандидатам взамен гражданской одежды.
– Нет, честно! Я все равно бы на марш-броске сломался…
Собственно, это как раз ни у кого из присутствующих сомнения не вызывало. Прозвище свое Студент получил в первый же день по прибытии – после того как рассказал, что дома, на Родине, даже в армии не служил из-за университетской отсрочки. Подтянуться на перекладине положенные десять раз он, худо-бедно, смог, но вот норматив по подъему переворотом… В общем, единственным достоинством парня в глазах земляков оказалось умение прилично говорить по-французски – а одного этого для поступления в Легион было явно недостаточно.
– Что скажешь? Идти ему?
Алексей переглянулся с Хохлом и кивнул:
– Ладно. Пусть попробует.
– Я прямо сейчас! – обрадовался Студент. – Я все на себя возьму, я им такого…
– Только не перестарайся.
Парень пригладил пятерней короткий ежик волос на макушке и зачем-то снова полез в карман:
– Ребята, да я там… Угощайтесь!
– Топай, – распорядился Хохол, вытягивая из протянутой пачки сигарету. – Раз уж такое дело.
– Берите, ребята! Пожалуйста.
На всех курева уже не хватило, поэтому задымили по очереди.
– Может, пронесет? – вздохнул кто-то, глядя в спину удаляющемуся Студенту.
– Чудес на свете не бывает.
Алексей встал, надел берет и привычно расправил собравшиеся за форменным ремнем складки:
– Все! Расходимся.
* * *
Сигнал на построение застал его в спортзале.
Протяжный свист, казалось, еще не растворился в воздухе, когда Алексей уже подбегал к лагерному плацу.
– Вот и все, братья-славяне, – занял он свое место в строю. – Кажется, приехали!
Спорить никто не стал, лишь Хохол по привычке выругался.
Под раскаленным солнцем быстро, прямо на глазах, оформлялись шеренги.
– Ладно тебе… Студента не видел?
– Да вон, стоит.
Впрочем, Алексей уже и сам рассмотрел в ряду новичков знакомый стриженый затылок. Следовало окликнуть парня, но тут подал голос еще кто-то из своих:
– Туда гляньте. Красота, верно?
Со стороны медчасти на плац торопилось несколько разноцветных негров в «комба» и спортивных костюмах. Марлевая повязка на голове их недавнего предводителя казалась неестественно белой и чистой, как фата у невесты.
– Все же здорово ты ему… От души!
Но Алексея сейчас больше интересовало другое:
– Эй, Студент! Как там у тебя? Чем кончилось?
Парень хотел обернуться, но в этот момент прозвучала команда.
Все застыли. Некоторое время над лагерным плацем густела и колыхалась только тревожная тишина.
– Пся крев, – еле слышно процедил сквозь зубы сосед Алексея, немолодой поляк. – Кур-рва мать…
Зрелище действительно впечатляло.
На этот раз лицом к лицу с шеренгами новичков-кандидатов стояли кадровые легионеры, капралы, сержанты и даже несколько офицеров. Всех вместе, в одном строю, Алексей видел впервые, а выражение их непроницаемых физиономий явно не сулило собравшимся ничего хорошего.
Опять прозвучала команда, и вперед шагнул мужчина средних лет в рубашке с капитанскими погонами – Алексей сразу узнал в нем одного из тех, кто задавал вопросы на собеседовании в «гестапо».
Капитан заговорил по-французски. Речь была недолгой, и, когда он закончил, из строя один за другим выступили переводчики:
– Кодекс чести гласит, что все легионеры – братья по оружию… Кандидаты равны между собой независимо от расы, национальности и вероисповедания…
Алексей вслушивался в знакомые по учебному фильму фразы – сейчас, на родном языке, они звучали особо торжественно и тревожно.
– Если кто-то оскорбит соседа, он будет немедленно отчислен… Самостоятельные расправы наказываются тотчас же и без пощады…
Суть выступления вкратце сводилась к тому, что именно безукоризненная дисциплина наряду с отвагой является для солдата Французского Иностранного легиона проявлением высшей доблести. А потому терпеть нарушение славных традиций никто не намерен.
Переводчик скоро закончил, и над лагерным плацем опять воцарилось молчание – капитан умело выдерживал паузу.
Люди в шеренгах замерли, истекая потом.
Наконец прозвучали фамилии. Всего две.
И команда офицера:
– Выйти из строя!
Первым сделал шаг вперед Студент. Вслед за ним нехотя покинул шеренгу коричневый негр с перевязанной головой.
Капитан еще несколько мгновений разглядывал обоих, а затем негромко распорядился:
