Прутяша собрал портфель, сжевал завтрак и пошёл по тропинке к деревне. Пока добрался до моста через речку, половина Бабкиных волосин отвалилась и видок у него стал прямо-таки пугающий. У пруда Жабы Плюшки он остановился посмотреть на своё отражение, и оказалось, что и вторая половина волосин отпала. Прутяша сел у воды и заплакал, уткнувшись в ладони.
Этого Абигейл вынести не смогла. Она открыла дверцу своего жилища и вылезла на край Прутяшиной шляпы.
– Эй, ну ты чего? – спросила она.
– Ох, Абигейл, – хлюпнул носом Прутяша. Он заметно приободрился при виде верной подруги. – Я думал, что больше тебя не увижу.
– Вот глупенький, – виновато хихикнула Абигейл. – Я нынче просто заспалась.
– Пауки же вроде не спят.
Абигейл быстренько переменила тему:
– Ммм… э-э-э… так о чём ты слёзы лил? Горевал, что меня нет?
– Нет. Гляди, я потерял брови, – произнёс он будничным тоном, словно такие события случаются чуть не каждый день.
– Значит, их надо найти, правильно? – ответила Абигейл. – Но сперва тебе нужно сходить в школу.
– Но…
– Никаких «но», – сказала она. – Я придумала, как скрыть твою потерю.
Абигейл оторвала старую ленту от внутренней части шляпы и велела Прутяше повязать её на лоб, чтобы прикрыть место, где должны быть брови.
– Мы скажем всем, что ты во сне ударился головой о столбик кровати, тогда никто ничего не заподозрит. Ещё и позавидуют.
Потом она принесла из домика несколько листов бумаги и принялась писать.
– Держи, – сказала она, закончив. – Пришпиль эту записку вон к тому корявому дереву.
Прутяша взял листок и приколол к стволу канцелярской кнопкой.
– Ай-ай! Это же моё седалище! – возмутилось дерево-щекотун, и остальные деревья-щекотуны Кривого леса засмеялись над этим небольшим инцидентом.
– Ой! Прошу прощения! – извинился Прутяша. Он даже покраснел, когда понял, куда воткнул кнопку. – Я не узнал со спины.
– Как бы ты меня узнал с той стороны? – спросило дерево-щекотун, немного раздражённое смехом товарищей. – И что такого важного на твоей бумажке? У меня на спине глаз-то нет, чтобы прочесть.
Прутяша принёс ещё один листок и показал дереву.
«Вы их видели? – прочитало дерево, разглядывая две непонятные загогулины под словами. – Нашедшего просим положить в коробочку и вернуть в дерево-дом Бабки Коряжки. За вознаграждение. Спасибо».
Дерево-щекотун сощурилось, чтобы лучше видеть написанное.
– Нет, не могу прочесть два слова внизу, – сказало оно. – Про что там говорится?
– Это не слова, глупая твоя деревянная голова, – проворчала Абигейл. – Пошли скорей, Прутяша, а то в школу опоздаешь.
По дороге они прикрепили ещё двенадцать записок, одну из них – на ворота школы, чтобы все наверняка прочитали.
Прозвенел звонок, ученики поспешили в кабинет миссис Сладкомешки на урок кулинарии.
– Проходите, дети, – сказала миссис Сладкомешка. – Побыстрей, пожалуйста. Я покажу вам, как готовить сахарные ленивые колбаски из одуванчиков и клёцки из маргариток.
Ученики все как один застонали.
– А если будете хорошо себя вести, может, останется время и для пудинга, – продолжала учительница, игнорируя стоны.
– Неужели снова макароново-огуречный с черносливом, ведь нет же? – ужаснулся один из учеников.
– Да, верно, Бобёр Бабахсон. Как ты догадался?
– Вы всегда готовите макароново-огуречный с черносливом. У нас дома прошлогодний никак не доедят, настолько он популярен… – ответил Бобёр Бабахсон.
Миссис Сладкомешка уставилась на него, и Бобёр поспешно добавил с некоторой дрожью в голосе:
– Настолько популярен, что мы приберегаем его для особых случаев!
– Так, довольно дерзостей! – рявкнула учительница. – Давайте отметим присутствующих, прежде чем начать.
– Аркулнат Лемон?
– Здесь, миссис.
– Бабахсон Бобёр? А то мы не поняли, вдруг его нет.
– Здесь, миссис.
– Близнецы Веткохрусты – Китти и Кэтти?
– Здесь, миссис.
– Клёцки – Уиггл, Джиггл и Пиггл?
– Здесь, миссис! – ответили они.
– Головодынь Мармадюк?
Никто не издал ни звука. Миссис Сладкомешка обозрела класс.
– Кто-нибудь сегодня видел Головодыня Мармадюка? – спросила она, глядя на учеников поверх очков.
В конце класса поднялась рука.
Это была рыжеволосая девочка, которую Прутяша терпеть не мог, потому что она вечно пыталась выманить у него поцелуй.
– Да, мисс Гольфы-в-горошек?
– Его здесь нет, миссис.
Класс сдавленно хихикнул, и миссис Сладкомешка, фыркнув, вернулась к списку:
– Гольфы-в-горошек Синди?
В конце класса поднялась та же рука.
– Да, мисс Гольфы-в-горошек?
– Здесь, миссис, – ответила Синди Гольфы-в-горошек.
Миссис Сладкомешке надоело, что ученики тянут время. Такими темпами до готовки вообще дело не дойдёт – чего они как раз и добиваются, понятноедело.
Она ещё раз фыркнула и уставилась в журнал.
– Прут Яша? – вызвала она.
На этот раз ответа не последовало, потому что Прутяша сполз под парту, видимо, что-то искал.
– Прут… Прутяша? – позвала она снова, гораздо громче. И запустила в него ложку с макароновоогуречным месивом, отчего он, потеряв шляпу, с грохотом свалился со стула.
Когда Прутяша поднялся, весь класс, включая учительницу, ахнул, увидев, как он держится за повязку на лбу.
– О нет, что я наделала! Что я наделала! – в ужасе завопила миссис Сладкомешка, выбежала из класса и помчалась по коридору.
Дети радостно улюлюкали и благодарили Прутяшу за спасение от очередной пытки стряпнёй.
– Думаю, нас сегодня раньше отпустят, – засмеялся Прутяша.
– Ах вот как, мистер Прут? – пророкотал громкий голос. Он принадлежал мистеру Всех-поймаю, страшному школьному директору (вернее, дуректору, как за глаза называли его ученики). – Четвёртый «Б», все свободны, можете идти по домам, – сказал он. С радостным рёвом дети ринулись к двери. – Кроме мистера Прута, которого я прошу задержаться.
Прутяша придал лицу невинное выражение и заныл:
– А чего… я же не…
– Молчать! – приказал мистер Всех-поймаю, очки у него мгновенно запотели. – Ты останешься и напишешь на доске пятьсот раз фразу «Я НЕ ДОЛЖЕН ДРАЗНИТЬ УЧИТЕЛЯ».
Прутяша смолчал. Он слышал легендарную историю про Джимми Джимьямса, который однажды заспорил с директором и его за пререкания заставили весь год оставаться после уроков. Вообще-то никто лично не встречал этого Джимми Джимьямса, но рисковать не стоило.
Прутяша взял мел и начал писать на доске. Спустя несколько минут у него заболела рука, так что его хватило только на восемь раз.
