Нестеров заварил кофе в недавно подаренной ему Женечкой кофеварке. За последние три часа подбородок его заметно почернел: буйная щетина росла зримо, с каждой минутой все явственнее проступая на лице. Сам он был уже давно без пиджака, галстук бесследно пропал. Потом Анна Михайловна найдет его где-нибудь под сиденьем "Волги" или в потайном кармане пиджака. Его слегка пошатывало от выпитого на банкете "Немезиды" коньяка. Осознав это и вспомнив про домашний коньяк, оставшийся в баре после праздников, он предложил Снегову добавить в кофе по несколько капель. Приятно было предаваться любимому делу, потягивая вкусный черный кофе из уникальных утонченных чашечек -- остатков родительского сервиза, -- да еще с миндальным ароматом "Амаретто".

Это были, пожалуй, единственные долгожители родительского гнезда Нестеровых -- четыре маленькие чашки с блюдцами мейсенского фарфора. И всякий раз, беря в руки одну из них, он возвращался в детство, словно дотрагивался до ласковых мягких рук покойной матушки.

-- Ну-ну, а-а, -- протянул Нестеров, возвратившись в настоящее, -почему же была задержка? И кстати, сколько всего членов экипажа?

-- Э, подожди, Николай Константинович. Я понимаю, что ты ас. Но этот пунктик тоже немаловажный. Пока отвечу на первый вопрос.

Нестеров подумал, что Снегова он обязательно заберет к себе, едва появится хоть одна вакантная должность. Толковый парень, хоть и заядлый семьянин. По всем ведомствам гремит его любовь к жене, слухи о том, что работа для Снегова -- лишь перерыв между исполнением супружеского долга в широком смысле. Вот и за эти три часа Снегов уже три раза позвонил жене, успокаивая ее и виновато щебеча что-то нежное и трогательное.

-- Сначала о Моисеевой. Ее провожала мать. Все, кого я опросил, запомнили обех женщин, потому что они очень бурно выясняли отношения. Семейка, видимо, еще та. Я выяснил. Здесь, в Москве, у нее мать, отчим и сводный брат. Сама Моисеева -- москвичка, закончила институт, сразу вышла замуж и уехала в Уренгой, где у мужа была квартира. Она не столько замуж вышла, как ушла "в жены" от отчима и матери.

Мать шерстила ей хвост на весь аэропорт. Обвиняла в неумении жить. Говорила, что пора заводить детей, одновременно советовала бросать этого оболтуса, требовала, чтобы дочь помогала ей, присылала деньги. В общем, разошлась тетенька не на шутку. Елена Ивановна ей отвечала тоже не тихо, вот они и запечатлелись в памяти современников...

-- Ясно. А Терехов?

-- Я стал опрашивать экипаж по отдельности. Почему Терехов не проходил паспортного контроля, и сосед его слева тоже? Кстати, билет Терехова до Уренгоя и впрямь не найден. Это я уже потом сообразил уточнить. И мужик тот, что двоих в Уренгое пришил, паспортный контроль во Внукове тоже не проходил. Как же, спрашиваю, они к вам на самолет попали? Один наконец решился. Объяснил. Никакой нехватки топлива не было. За объединение рейсов команде платят повышенные тарифы, да и число летных часов ставят как за два рейса -это теперь практикуется. Но главное, погода тоже была нормальная. А самолетик-то наш только за полчаса до вылета в Уренгой приземлился на российской земле.

-- Этого и следовало ожидать. Мог бы с этого и начинать, потому что ведь ясно, что твой самолет и мой самолет -- это один и тот же самолет, вот.

-- Красиво сказано, товарищ генерал, -- засмеялся Снегов.

-- Что же мы имеем? Имеем ли мы Ил-86, доставивший нам полторы сотни змей для производства синтетического наркотика, одна из которых элементарно выползла из сумки и оказалась с гражданином Тереховым в одном месте в одно время?

-- О да, -- Снегов склонил голову перед мудрым старейшиной, хотя Нестеров был не намного старше своего друга. -- Я тогда, правда, еще не знал, откуда именно прилетел борт, но этот стюард, Фоменко его фамилия, все разложил в красках. Кажется, команда не очень довольна оплатой, но при этом все боятся потерять работу.

-- Ну да, из разряда: "Мой муж -- подонок, но верните мне мужа".

-- Вот именно. Одна турфирма зафрахтовала судно для перевозки раз в неделю своих клиентов в "город-герой" Египет.

-- Египет -- это страна, -- поправил Нестеров.

-- Значит, в Каир. Не был -- не знаю. Вот и молчали эти молчуны, чтоб фирму от лишних хлопот, растрат и налогов уберечь, тут еще таможенные сборы. А ведь подумать, только если бы они сразу в Новом Уренгое поведали следователям, что два мужика прилетели вместе аж из городу Каира, глядишь, семейство Искольдских было бы живо.

Как-то расслабляюще подействовал кофе с коньяком на Снегова, да и Нестеров повеселел, и глаза его теперь горели, как тридцать лет назад, когда он был назначен прокурором района.

-- Ну, а что твой Терехов?

-- Терехов и его спутник, заметьте -- спутник, а не спутница, летели вместе из Каира и во Внукове не высаживались. Фоменко говорит, что, может быть, дали кому-то на лапу. Установить это можно, но было некогда, тут такое закрутилось. Да и всего-то два дня прошло, как я задание получил. Вот, собственно, и все. Теперь твоя очередь.

Нестеров интригующе помолчал, а потом, совсем по-мальчишечьи вжав голову в плечи и состроив смешную рожицу, заявил:

-- А у меня змей украли...

5

Было дождливое ноябрьское утро. Небо нависало над небольшим желтым строением, спрятанным в отдаленном лесистом углу зоопарка, оно налегало на крышу своей иссиня-черной грудью, готовое раздавить и крышу, и это старенькое строеньице, желтеющее издалека, будто выхваченное из тьмы невидимым лучом солнца. Это был домик Козловского, его лаборатория, где он жил большую часть недели, уезжая к себе в Мытищи лишь на выходные.

Старичок, как обычно, проснулся рано. Почувствовал сначала легкость: словно впервые за много лет выспался по-настоящему. Но не успел он потянуться, как кровь ударила ему в голову, и он ощутил болезненную пульсацию в основании шеи и в затылке.

Не заходя в лаборантскую, где вдоль стен на стеллажах стояли многочисленные клетки, террариумы и техника для исследований, он прошел в кухню, умылся холодной водой, еле льющейся тонкой струйкой в большую старую раковину, под каплями воды звучавшую клавесином. Потом сварил себе воду в кастрюльке и заварил чай. Погода всегда отражалась на его самочувствии и его настроении. Он одновременно и любил и не любил болезнь: с одной стороны, ломота в суставах, отеки ног и рук никакой радости не доставляли, а -- с другой -- состояние хандры было самым плодотворным в его занятиях с животными. Все рабочие зоопарка называли его "доктор Айболит", и вид у Козловского последние тридцать лет был соответствующий.

Он поседел, когда умерла его первая жена. Узнал об этом случайно. Она была его однокурсницей по медицинскому институту. После развода их отношения медленно сошли на нет. Только краем уха Федор Иванович ловил жиденькие сведения о ее новой несчастливой семейной жизни. Он ее любил. Он любил ее истерической любовью и в расставании он часто приходил к ее дому, смотрел в окна, поджидал у работы и сталкивался как бы невзначай, когда кончался ее рабочий день. А она ушла к тренеру, к спортсмену, высокому и денежному легкоатлету, который очень скоро спился и втянул в свое пьянство и ее, Зою.

Однажды, когда Федор Иванович уже пытался наладить семейную жизнь с другой женщиной и у них уже родилась дочь, ему позвонили однокурсники: давно ли он видел Зою? Видел давно, но на прошлой неделе они созванивались. Она жалобно рассказывала о своей жизни, бездетности и полном безденежье. Он не торопился предлагать ей свою помощь. Только недавно боль стала отпускать его. А любой контакт с ней мог эту боль вернуть.

Зоя подрабатывала уборщицей подъезда. Теперь же подъезд запущен, а в квартире никто не отвечает. Козловский подъехал к уже собравшимся у дома сокурсникам и собутыльникам, милиция стояла в сторонке, почему-то поджидая именно его.

Они лежали на разных кроватях, в черных пятнах засохшей крови. Возле спортсмена -- записка. Все сделал он, Зоин супруг. Все объяснил. Мол, решение приняли совместно, уходят из жизни из-за того, что осознают, каким быдлом стали, а возможности выкарабкаться из нищеты и алкоголизма нету. Умирал он долго. А Зою ударил ножом в сердце, и она тут же скончалась. Вот тогда-то Козловский поседел, стал похожим на Айболита с горестными глазами. Он отдалился от всех, переехал в эту сторожку зоопарка, администрация только приветствовала такие бесплатные ночные дежурства доктора.