Что от подлости сберегла.
Слава девушкам в главном парке,
Бесшабашным студенткам тем,
Что не очень-то были падки
До высокоидейных тем.
Слава юности, что соплива
И наивна была весьма.
Слава армии, что забрила
И в "телятнике" повезла.
И "губе" хвала, где душою
Отдыхал от сплошной "уры",
И Отечеству, что большое
И припрятало до поры.
65
ПИШУЩАЯ МАШИНКА
Пишущая машинка,
Хлеб мой, моя судьба,
Жизни моей ошибка,
Кто мне родней тебя.
Старый, согбенный, сивый,
Душу к тебе тащу
И с бестолковой силой
Все по тебе стучу.
Ходит каретка шатко,
Серая гнется сталь.
Что ж, мне тебя не жалко,
Да и себя не жаль.
Оба мы инвалиды,
Так что страшиться брось...
Но не снести обиды.
Что похоронят врозь.
58-86
ТОСКА
Мой товарищ ходит по Парижу,
Ручкается с Эльзой Триоле...
Я, несчастный, музыки не слышу,
Словно все притихло на земле.
Никоторой трели,
ни обрывка,
Ни ползвука, просто ни черта...
Словно все примолкло и обрыдло
И на череп вздета глухота.
Жизнь как печь, которая не тянет,
Хоть дрова кидаешь без конца.
Темнотою завалило память,
А из будущего
ни словца,
Никакого отзыва, ни свиста...
Даже жилка смолкла у виска,
И одна тоска самоубийства,
Самая российская тоска.
65
ЧИТАТЕЛЬ СТИХА
Ей-богу, твои ухищренья смешны,
Стыдливая, бедная лира...
Красивым девчонкам стихи не нужны,
И это вполне справедливо.
Для женщин счастливых, для крепких мужчин Поэзия - мелкая ставка.
Их поприще - жизнь, и, как всякий почин,
Она их берет без остатка.
Как мало веселых и звонких людей!
Поэтому грусть в дешевизне.
Читатель стиха, поскорее редей
Во имя вершителя жизни!
Когда в мирозданьи совсем никого
Жалеть уже станет не надо,
Засяду писать для себя самого,
Не зная ни капли пощады.
65
ДОСТАЕТСЯ, НАВЕРНО, НЕ ПРОСТО...
Достается, наверно, непросто
С болью горькой, острей, чем зубной,
Это высшее в мире геройство
Быть собой и остаться собой.
Устоять средь потока и ветра,
Не рыдать, что скисают друзья,
И не славить, где ругань запретна,
Не ругать там, где славить нельзя.
Потому в обыденщине душной,
Где слиняли и ангел и черт,
Я был счастлив и горд вашей дружбой,
Убежденьями вашими тверд.
И хотелось мне больше покоя,
Больше славы в огромной стране,
Чтобы кто-нибудь тоже такое
Мог потом написать обо мне.
66
В ПОДМОСКОВЬЕ
А. Гастеву
Этот стих тебе с любовью,
Если только разрешишь...
Ты меня из Подмосковья
Перекидывал в Париж.
В той закусочной у пруда
И разбитого шоссе
Возникали, словно чудо,
Тюильри, Шанз-Элизе.
Для стакана выбрав место,
Как факир из рукава,
Ты выхватывал де Местра,
Энгра и Делакруа.
Словно впрямь в Пале-Рояле
Десять лет твоих прошли,
А не на лесоповале
На краю родной земли.
И, глаза устало сузив,
Помрачнев навеселе,
Ты расхваливал французов
За уверенность в себе,
За достоинство и гордость,
Непрощение врагу...
И смолкал, упрямо горбясь,
Словно взвешивал тоску.
Так стоял, как будто грезил,
Хмуро, медленно зверел,
И созвучно "Марсельезе"
На столе стакан звенел.
66
ЖЕНЩИНЫ
Мужчины себя потеряли,
Но в женщинах крепче заряд:
Невестами и матерями
За нас, как деревни, стоят.
Мужчины себя уронили,
На то была бездна причин,
А женщины - те и доныне
Рожают и нежат мужчин.
Давно вся надежда и вера
На них - нешироких в кости,
До лучшего времени века
Надеются нас донести.
И носят, рожают и нянчат,
Как корни, из тьмы гонят ввысь,
И снова по-бабьему плачут,
Что помыслы их не сбылись.
67
НЕЗАДАЧА
Кто не мастер - несчастен
И удачи лишен.
К жизни он непричастен,
От нее отрешен.
Неспокойно, негордо
Ходит он по земле,
Потому что при ком-то,
А не сам по себе.
А уж бед и напастей
Нипочем не избыть,
Как возжаждет немастер
Вдруг за мастера слыть...
Не от той ли причины
Полпланеты встрясло?!
А ведь все получил бы,
Возлюбя ремесло,
Трезвость веры и мысли,
Повседневную высь.
И бессмертье при жизни,
И посмертную жизнь.
Только жаждет он снова
Не добра, а вранья,
И рыдает в нем злоба,
Как мотор без ремня.
68
ВЯЗАЛЬЩИЦА
Кто она - черту известно.
Взор из-под челки сердит.
Вечно напротив подъезда
С вечной работой сидит.
Выйду - посмотрит подробно,
Строчку заполнит крючком,
И отчего-то под ребра
Вновь саданет холодком.
Бред?
Несусветная дикость?
Полный в мозгу кавардак?..
Что ж мне мерещится Диккенс
"Повесть о двух городах"?
(В Сент-Антуанском предместье
Тоже плела приговор,
Тоже вязала из шерсти
Сводки на сотню голов.
Злобной волчицей рычала
Сгинула, точно овца...
Кто подстрекает начало,
Плачет еще до конца...)
Так что с вязаньем помедли,
Яростный взгляд опусти
И погребальные петли
Ради себя распусти.
Вяжет...
А жизнь по привычке
Ладит нехитрый уют.
Мимо бегут электрички,
Дети и птицы поют.
И о районе не скажешь,
Будто похож на Париж...
Что ж ты все вяжешь и вяжешь,
Что исподлобья глядишь?
68
ЖАРА
Ну и стояло пекло!
Ну, доложу, пекло!
Тут не опишешь бегло,
Время едва текло.
Парило и парило,
Долгий держался зной.
Словно планер,
парило
Лето над всей землей.
Молодо, яро, добро,
Жадно земля жила.
И неправдоподобно
Я умолял: - Жара,
Надобно продержаться!
Раз уж твоя страда,
Страждь!
Вдруг тебе удастся
Сразу и навсегда!
Жарь же, раскочегарь же!
Я тебя не продлю...
Но на декаду раньше,
Не по календарю
Перед рассветом оземь
Грохнулись небеса...
И потянулась осень,
лач дождевой начался.
68
СИГАРЕТА
Надежная вещь сигарета!
Сдави-ка покрепче в зубах,
Зажги - и не выдашь секрета,
Что дело и вправду табак.
Попыхивает светло-синий
Дымок её - символ добра,
И кажется: смирный и сильный,
Спокойно дымишь, как гора.
Какие огромные горы!
И море у самой горы!..
Какие кругом разговоры!
А ты втихомолку кури,
Молчи, что изъедены нервы,
О том никому невдомек,
Поскольку достойно и мерно
Восходит веселый дымок.
Хватает позора и горя,
А все-таки не обличай:
Покуривай, как крематорий,
И все это в дым обращай.
Пускай докатился до ручки
И весь лихолетьем пропах,
Но это не видно снаружи
Торчит сигарета в зубах.
Я сам за нее укрываюсь
И что-то таю и темню,
Справляю последнюю радость,
Одну за другою дымлю.
69
ПРОСЬБА
С высокой надеждой и верой,
Как будто на откуп векам,
Возил тебя в дом пионеров
По вторникам и четвергам.
В портфелях из всех магазинов
Таскал акварель и гуашь
И, взгляд над мольбертом разинув,
Просил:
- Не смущайся и мажь!
Работай!
Ведь краска, как слово,
Просторна для счастья и мук,
И только не надо такого,
