– Всё, что покажешь, – кратко ответил Плавт. – Я ведь в Ольвии впервые.
– В таком случае начнём с Теменоса. Вон он слева у нас, – указал Тимон на видневшуюся неподалёку слева высокую жёлтокаменную ограду с портиками.
– А что такое Теменос? – поинтересовался Плавт.
– Это священное место Ольвии, там находятся главные святыни города: храмы и алтари. В Теменосе проводятся всякие торжественные мероприятия: празднества, жертвоприношения, по разным случаям возносятся молитвы богам и всё такое.
Обойдя ограду с северной стороны и миновав арочные ворота в восточной ограде, украшенные лепниной необычайно тонкой работы, Тимон и Плавт вошли в Теменос.
В отличие от улицы Теменос был вымощен жёлтой известняковой крошкой и тщательно утрамбован. Бросалась в глаза царившая повсюду чистота. Можно было подумать, что это не общественная площадь, а чей-то тщательно подметённый двор.
Едва ребята вошли в Теменос, как у Плавта широко раскрылись от восхищения глаза.
– Вот это да! До чего же красиво! Что это такое? – воскликнул он, указывая на возвышавшееся у северной ограды величественное здание с четырьмя поддерживающими фронтон[55] колоннами и статуей прекрасного молодого мужчины с вьющимися волосами в небрежно накинутом на плечи гиматии[56] перед входом.
– Это у нас храм Аполлона Дельфиния[57]. А это сам Аполлон стоит. Ты, думаю, слышал, что в Ольвии этот бог самый почитаемый из всех олимпийцев?[58] У нас его чтят больше, чем самого Зевса[59]. Ведь он – покровитель торговли, мореплавания и переселенцев. А главное, он является опекуном и покровителем Ольвии.
Чтобы лучше рассмотреть храм, Плавт не спеша обошёл его вокруг, жадно всматриваясь в богатые лепные украшения и настенные росписи.
– Умеют же люди чудеса творить! – возвратившись, восхищённо воскликнул он.
– А это у нас Священная Роща, – Тимон указал на небольшой, аккуратно разбитый слева от храма сквер. На росших в Роще клёнах и липах уже начали показываться из лопавшихся почек крошечные листики, и издали казалось, что деревья окутаны прозрачной зелёной дымкой. – В праздники здесь приносятся жертвоприношения богам. Вон там, у стены, алтарь[60] для возлияний. А этот, перед нами, – для жертвоприношений. То есть сожжений. А тот, что позади, большой, на помосте, – это главный алтарь Теменоса. На нём совершаются только самые важные жертвоприношения с участием жрецов.
– Это тоже алтари? – Плавт показал на выстроившиеся в ряд перед Рощей небольшие возвышения из песчаника.
– Нет, – мотнул головой Тимон, – это постаменты. На них устанавливают бюсты ольвиополитов, которые заслужили особое уважение граждан Ольвии. Видишь вон те два бюста? Этот, что поближе, бюст самого богатого горожанина, банкира Спифона. Он на свои средства построил в Афинах в подарок нашему городу боевую унирему[61]. Для защиты порта от всяких там непрошеных гостей. Морских разбойников, имеется в виду.
– Неужели нападали? Как интересно!
– Пробовали. Только ничего у них не вышло. Теперь, когда город имеет унирему, и сунуться не посмеют. Второй бюст – это купец Локр. Он уже трижды был хорегом. Ну-у… на свои деньги организовывал для горожан на Большие Дионисии[62] бесплатные театральные представления. А ещё на этих постаментах выставляют плиты с высеченными на них решениями народного собрания и распоряжениями городского совета и коллегии архонтов.
– А это что за дома?
– Вон тот, справа в углу, – Тимон указал на массивный двухэтажный дом у северо-восточного угла ограды, из печной трубы которого вился в небо белый дымок, – это литейные и гравировальные мастерские. Там мастера изготовляют разные вещи из меди и бронзы. Даже небольшие статуи и бюсты отливают. Туда посторонних не пускают. А в тот дом, – Тимон кивнул в сторону совсем уж невзрачного (в сравнении с храмом и литейной мастерской) одноэтажного домика с крошечными окнами, перед которым прохаживались двое вооружённых короткими мечами и копьями воинов, – нас тем более не пустят. Там находится городская сокровищница. В ней хранится всё богатство Ольвии: деньги, золото и всякие там драгоценности. Что тут ещё интересного? Пожалуй, больше ничего. Да! Слева от Священной Рощи вскоре начнут возводить храм Зевса. Говорят, он будет побольше и покрасивее храма Аполлона Дельфиния. Но это в будущем…
Вернувшись на главную улицу, мальчишки продолжили свой путь вдоль западной ограды Теменоса. Как только ограда кончилась, слева перед ними открылось тянущееся вдоль южной стороны Теменоса величественное здание в виде галереи с глухой задней стеной и одним продольным рядом колонн, которые поддерживали массивную крышу.
– А это стоя[63] – самое большое в Ольвии строение, – объяснил Тимон. – Его длина – полтора плетра[64], а ширина – половина плетра. В плохую погоду здесь проводятся народные собрания. А ещё тут выступают местные и заезжие поэты, музыканты, ораторы и философы, организуются торжественные встречи важных заморских гостей и послов, в большие праздники устраиваются общегородские пиры.
– Да-а! Это строе-ение! – восхищённо протянул Плавт. – Надо же такое возвести! И как это людям удаётся?
– На той стороне улицы, – показал Тимон на большой дом, обращённый фасадом с портиком к стое, – здание Дикастерия – городского суда. Сюда лучше не попадать. Поэтому быстрее минуем его и пойдём дальше, – засмеялся провожатый Плавта и прибавил ходу. – И, наконец, перед нами, что? Агора – главная площадь Ольвии.
Мальчишки свернули влево.
– Ого, какая большая! – заметил Плавт. – Для чего она такая?
Плавт не преувеличивал: площадь и в самом деле была большой. Каждая её сторона имела в длину не меньше двух плетров. С южной стороны её ограничивали два здания: одно большое, другое поменьше. С восточной и западной сторон вдоль площади тянулись ряды торговых лавок.
– На Агоре обычно проводятся народные собрания. Здесь запросто может поместиться всё население Ольвии, – не без гордости разъяснил Тимон. – Имеется в виду мужское население: женщины, а тем более дети, участия в народных собраниях не принимают. В обычные же дни площадь служит главным торговым центром города. Идём-ка поближе, – там есть на что посмотреть.
– А сладостями тут торгуют? – как бы невзначай спросил Плавт.
– Со сладостями придётся повременить. Едой торгуют на других рынках. Здесь иной товар.
Несмотря на обычный будничный день, на Агоре было довольно многолюдно. Плавт, во всяком случае, такое скопище народа видел впервые, и от непривычки ему стало как-то не по себе. Тимон, наоборот, чувствовал здесь себя, как рыба в воде.
На самой площади то тут, то там стояли кучками ольвиополиты и оживлённо обсуждали городские новости, а также новости и слухи, дошедшие из Эллады и соседних полисов[65]. То и дело встречались люди в диковинной чужеземной одежде, и слышалась чужая непонятная речь: то скрипучая, то гортанная, то шипящая. Больше всего народу толпилось, конечно, у торговых лавок. Присоединились к ним и Тимон с Плавтом.
И чего только не увидел в этих лавках Плавт! У него просто глаза разбегались от изобилия и разнообразия товаров. Были здесь и различные инструменты для землепашцев, ткачей, столяров, плотников, кузнецов, рыбаков, и всевозможные, какие только душа пожелает, светильники, и на любой, самый изысканный вкус, женские украшения, и терракотовые статуэтки – крошечные и довольно внушительных размеров, однотонные и раскрашенные.
