В общем, Матвей-Степан Молчанов-Чинарёв тогда с огромными трудностями сам отвертелся и очень ему небезразличного человека отвертел от неприятностей, чуть было не оказавшихся смертельными. И решил, что одного набора подобных переживаний хватит на всю оставшуюся жизнь.

Он бросил хакерство. Он даже стихи перестал писать (опознать известного автора по стилю произведения – пустяк для нынешней техники).

Студент Степан Чинарёв тихенько-неприметненько окончил училище, получил назначение бортпрограммистом на небольшой, но вполне солидный сухогруз класса «кросстар», и сумел на этот же сухогруз пристроить оператором карго-системы давнего своего неразлучного дружка и подельника Дикки Крэнга…

Оба приятеля, как ни странно, начали быстро привыкать к законопослушной жизни – сказалась неизведанная новизна ощущений. Было очень забавно со стороны наблюдать творящийся в мире бардак, выискивать всякие-разные возможности, в этом бардаке открывающиеся, и… и не использовать выисканное.

Но время шло, и в медовом вкусопарфюме исподволь заобозначивался хреновый оттенок. Как-то вдруг выяснялись пренеприятные факты. Например, что в огне не горящая и в воде не тонущая группа фирм «Макрохард» не только выкарабкалась живая-здоровая, но и удесятерила свои дивиденды (пока кое-кто развлекался бездельной игрой ума, прагматичные люди раздольно паслись на тучных нивах вселенского бардака). Вышло, что хотел вражину притопить, а на деле собственными ручонками ей, вражине, карман набил, помог вражинские её загребущие хватала ещё даже куда шире прежнего распустить.

Да, время шло.

Вселенский бардак рассасывался на удивление быстро.

И уже бесперебойно (ну, почти бесперебойно – как всегда, то есть) работала связь, и всё новые брэнчи глобальной Интерсети открывались неограниченному свободному доступу; и уже одна из засвоевольничавших было колоний запросилась обратно, а эскадра земного флота… то бишь – пардон – флота Объединённых Рас… так вот, эта эскадра под командованием отозванного из запаса героического ветерана по фамилии Изверов и по прозвищу Изверг вновь взяла под надёжный контроль какой-то там ключевой сектор пространства и даже уничтожила боевой корабль-разведчик (не то горпигорский, не то флерианский – в общем, какая разница чей)…

Крэнг всё чаще начинал ворчать, что, мол, синтезирована вся эта чавка по твоему заказу, а жиреют с неё другие, и не пора ли, мол, нам финишить с порядочностью, ну, притворились, притаились, переждали – надо так надо, но сколько ж можно?!

Матвей и сам чувствовал, что приходит пора либо вообще нафиг бросить подзатянувшуюся игру со скучным названием «Честный труженик Чинарёв», либо уже переходить на следующий уровень. Правда, что именно должен собой представлять следующий уровень честности, бывший хакер-поэт не имел даже приблизительного понятия.

Вот тут-то их корабль и получил тот проклятый фрахт на этот проклятый Новый Эдем…

– Господин Чинарёв! Будьте любезны, брат мой, задержитесь, пожалуйста!

Так, это уже не встречный, а догоняющий. Тощая фигура в невообразимом сюртуке до пят… то есть это обычно до пят, а сейчас ветер вздувает полы чуть ли не выше пояса, открывая нескромным взглядам костлявые ноги, обремененные тесными полосатыми бриджами и огромными рыжими… как это… штиблетами. Не порыжелыми (неопрятность – грех), а именно рыжими. Такими же рыжими, как выровненная под нивелир стерня на впалых висках и как веснушки на глянцевитом черепе, сохранившем способность взращивать лишь нечто мохоподобное, прозрачное и крайне скудное.

– Господин Чинарёв!

Ч-чёрт… Тут не отделаешься призамедленным шагом и рассеянным «здрасьте» через плечо. Тут следует немедленно развернуться и заспешить навстречу, почтительно сдёрнув широкополое тульястое допотопье, украшенное идиотской пряжкой. Чтоб ты сдох, лысый тупоумный гусак…

– Здравствуйте, уважаемый господин попечитель! Как это вы с непокрытой головой в такую погоду?.. – и церемонный поклон (на, скотина, жри, задавись).

– Представьте, мой убор сдуло, и я за ним не погнался – очень уж спешил догнать вас… Главное, знаете, дело, а здоровье, удобства… Бог с ними.

Боже, какой тон! Ни дать, ни взять смертельно раненый воин, отказавшийся уйти с передовой. Чёрт тебя раздери с твоей спесью вместе…

– Господь да вознаградит вас за вашу самоотверженность, господин попечитель. Не угодно ли взять мою шляпу?

– Не беспокойтесь. Я-то скоро вернусь под домашний кров, а вот вы… Вы, похоже, в ближайшее время домой не собираетесь? – водянистые, опушенные рыжим глаза подёрнулись мутным ледком.

Искушенный Матвей Молчанов счёл бы, что такой взгляд больше приличествует следователю или прокурору, нежели мирному колледжерному попечителю. Но Степан Чинарёв искушенным не был, а потому лишь наивно похлопал ресницами и кивнул:

– Да вот хотел… э-э… хотел в естественных условиях понаблюдать редкое для здешней природы явление. Мне, как преподавателю, это необходимо, знаете ли…

Кажется, господин попечитель действительно знал – причём знал он гораздо больше, чем кое-кому хотелось.

– Ваши соседи, – задушевно выговорил господин попечитель, – слышали у вас в доме отзвуки… скажем так: чересчур громкой беседы. Уверяют, что различили голоса ваш, вашей наречённой и её почтенного батюшки. Говорят даже, будто вскоре после вашего ухода почтенная матушка благонравной девицы Виолентины посылала за врачом. Надеюсь, – тон господина попечителя сделался невыносимо приторен, – ничего богопротивного не случилось?

Та-а-ак… Проводись чемпионаты по скоростным доносам, обитатели Нового Эдема были бы вне конкуренции…

– Мы с невестой и её уважаемым батюшкой разучивали благодарственный хорал, – сказал Молчанов, продолжая по-чинарёвски хлопать ресницами.

– Вот как? Похвально… – господин попечитель с сомнением пожевал губами. – Надеюсь, вы не подведёте приютившее вас богобоязненное уважаемое семейство… приютившее вас и поручившееся за вас. Не так ли?

Матвей хотел было заверить, что, конечно же, «так ли», но его собеседник в заверениях не нуждался.

– Надеюсь также, – продолжал означенный собеседник, – что вы не забыли о судьбе вашей коллеги и предшественницы, девицы весьма лёгкого… м-м-м…. образа мыслей. Вы ведь собираетесь за пределы Златограда? Так вот, рекомендую соблюдать осторожность.

Господин попечитель отвлёкся, чтоб поздороваться с очередным прохожим (точней, пробегающим) и рассказать ему об унесённой шляпе и о деле, которое важнее удобств. Матвей решил было воспользоваться случаем, откланяться и сбежать, но затея не удалась.

– Кстати, о делах, – голос господина попечителя этаким хамелеоньим языком догнал и пришлёпнул качнувшегося уже прочь Матвея. – Вы, кажется, преподаёте детям какие-то ни с кем не согласованные новации? Или мне неточно доложили?

«Не доложили, а насверчали», – подумал псевдо-Чинарёв. Вслух же он довольно воинственно напомнил, что с самого начала соглашался вести один только курс программирования и комп-техники, а преподавание истории и культуры прародственных социумов директор колледжа навязал ему чуть ли не в приказном…

Господин попечитель, впрочем, в его оправданиях нуждался не больше, нежели давеча в заверениях. Господин попечитель, оказывается, пока нуждался только во вникновении в суть применённых новаций. И наставник Новоэдемского юношества Степан Чинарёв, вновь заморгав, принялся объяснять: он открыл, что древний киевский князь Владимир никак не мог крестить Русь, поскольку был на самом деле евреем… то есть иудеем. Просто невероятно, как долго этот факт ускользал от специалистов-профессионалов. Дело, наверное, в том, что специалисты приучены копать вглубь, а тут всё лежит на поверхности. Вот хоть былина «Данила Ловчанин», приведенная в хрестоматии, как пример древнеславянского литературного творчества – в ней князь Владимир называет каждого подчинённого-славянина гоем («ах ты гой еси, Данилушка Денисьевич» и т. п.).

Выслушав, господин попечитель минутку-другую поразмыслил и, наконец, изрёк: