- Все обыскать, живых скрутить, с пленного снять цепи, - скомандовал я. - Дайте ему одежду.

Я разрядил боевым амулетом зачарованные цепи и выдернул необыкновенно туго засаженный кляп. Пленный закашлялся на минуту. Затем он хрипло сказал:

- Здравствуй, Сергер.

Мои солдаты ошеломленно уставились на него. Я ответил:

- Здравствуйте, лорд Кирмон. Рад вас видеть живым. Как вы сюда попали?

Кирмон, старый друг моего отца, с грохотом и лязгом спихнул с себя размотанные цепи и сел на пол.

- По ошибке, - мрачно сказал он. - Неправильно выбрал дорогу и попал в засаду.

- Ясно, - сказал я. - А это кто?

Мне ничего не было ясно. Такие, как Кирмон, никогда не попадали в засаду.

Я посмотрел на лежащих мертвецов повнимательней и удивился. На них не было ни волосинки, даже брови были сбриты. У одного из-под окровавленного балахона виднелась безволосая грудь. Я, кажется, что-то слышал о таких людях.

- Жрецы Храма Черного Облака, - сказал Кирмон. - Они собирались принести меня в ритуальную жертву. Для получения силы. У них, правда, ничего не вышло, но они долго старались.

Я кое-что слышал об этой секте от нашего домашнего мага.

- Отставить обыск - всех добить! - приказал я. - Они опасны. Поосторожнее там, схватят за ногу - умрете!

Я не шутил. Было известно, что адепты этого храма владеют смертельной магией. В тесном помещении опять захлопали выстрелы: мои орлы хладнокровно достреливали лежащих жрецов - живых и мертвых.

- Вам надо одеться, - заметил я, развевая рукой пороховой дым. - Холодно.

- Холодно не для меня, но вы правы, - ответил Кирмон. Как только с него сняли зачарованные цепи, с каждым мгновением он становился все бодрее и бодрее. - Сейчас лучше одеться. Мне нужна одежда. Мою сожгли, опасаясь вшитых амулетов.

Я сделал знак. Талбот быстро выскочил за дверь и вернулся со старой одеждой. Подавая ее Кирмону, он был бледен: что-то чувствовал.

- А где сам храм? - спросил я. - Эта дыра похожа на часовню.

- Храм довольно далеко отсюда, - уклончиво ответил Кирмон. - Теперь я знаю - где.

Я посмотрел на него и с интересом спросил.

- Вы за ним охотились?

- И это тоже, - вздохнул щеголь Кирмон, надевая принесенные чиненые штаны и старый камзол. - Кстати, сапоги мне не нужны, благодарю вас.

- Ясно, - сказал я.- Что я могу для вас сделать?

- Подождать здесь со мной часа три, - ответил Кирмон. - Придется вызвать сына или дочь. Я так измучен, что не могу удалиться.

- Хорошо, - сказал я. - Вообще-то мы здесь ночуем. Вы можете остаться до утра.

Кирмон с трудом встал с пола.

- Сейчас будете звать? - с сомнением спросил я.

- Да, пока есть силы, - сказал Кирмон.

Мы прошли по комнатам, тщательно обходя подмерзающие лужи крови, и вышли из сруба. Солдаты уже обыскали тела и свалили вместе в одну из комнат. Наргон, хмурясь, собирал найденное при убитых жрецах в мешок для проверки.

- Господин лейтенант, разрешите сказать: не надо бы в этой избе ночевать, - обратился он ко мне. - Непонятное место, не хутор - амбаров, мест для скота и лошадей нет. Плохое место. И вещи опасные, по всему видно.

- Ни в коем случае! - ответил я. - Лучше всё сжечь.

Тут Кирмон предостерегающе посмотрел на меня и ухватился за крылечный столб.

- Лошадей держать! - скомандовал я, и кивнул Кирмону. Стоявшие снаружи кавалеристы взяли коней за поводы и с интересом уставились на нас. Кирмон открыл рот, и низкий, страшный рев полился в воздух.

Все побледнели. Кони забились, и солдаты старались их удержать их. Рев лился и лился - голос огромного, жуткого, древнего создания. Наконец он ослабел, стал выше тоном и тише, и истаял в высоте. Зов ушел к родичам.

- Всё, - устало сказал Кирмон. - Часа через три кто-нибудь прибудет на помощь. Может быть, даже раньше.

Лошади постепенно успокоились. Солдаты со страхом смотрели на Кирмона. Что-то загадочное вошло в их и без того тяжелые фронтовые будни. Тут любой бы испугался.

Часа через два мы сидели у костра и ужинали. Еще не было темно, наконец начинался закат. Солдаты сидели вокруг огня, допивая кружки с вечерним глинтвейном и поглощая горячую пшенную кашу с жиром и сушеным мясом. Они старались не смотреть на Кирмона. Мы не обращали на это внимания - было о чем поговорить.

- Не могу понять, Кирмон, - сказал я, - а как это мы остановились прямо около этой часовни? Ведь вокруг огромный лес, сколько угодно места. Очень странно.

- Ничуть, - ответил Кирмон, отложив в сторону котелок. Он еле сидел от усталости, но не хотел лечь, разговаривая с собеседником. - Я хоть и был изолирован амулетами, бросил Зов по всему спектру. Ты услышал, но не понял, и просто решил остановиться рядом с призывом.

- Что значит 'изолирован'? - с удивлением спросил я. - и что такое 'по всему спектру'?

- 'Изолирован' значит, что амулеты понизили мою способность к магической связи, - объяснил Кирмон. - Я как бы кричал, но очень тихо, и потому обращался к всем, кто меня знает. А по всему спектру значит - по всем направлениям.

Я удивился.

- Неужели и я могу принять Зов? Ведь я не дракон.

- Зато ты сын моего друга, и знаешь меня всю жизнь, - улыбнулся Кирмон. - А значит, и я знаю тебя всю твою жизнь. Я послал Зов всем знакомым. Ты услышал его.

Поразмыслив, я задал еще вопрос.

- А почему, не поняв вашего Зова, я все-таки решил остановиться на ночлег?

- Думаю, что так решило твое подсознание. Оно поняло призыв лучше, чем сознание.

И, предупредив следующий вопрос, он добавил:

- Подсознание - это ты сам, когда не думаешь, а действуешь по наитию, по своим чувствам, по интуиции. Оно работает, когда ты не можешь принять трудное решение, и даже стараешься не думать о нем. Это твоё внутреннее, никогда не спящее 'я', желающее, чтобы ты выжил.

Я не очень понял его слова. Домашнего и офицерского образования явно не хватало, чтобы дискутировать с премудрыми драконами. 'Так не пойдет' - сказал я себе.

- Вы знаете, Кирмон,каждый раз, когда беседую с вами, понимаю, что я - редкая дубина, и что мне надо учиться.

- Конечно, надо, - живо отозвался Кирмон. - С твоими способностями, памятью, живостью ума, широкими интересами ты должен поступить в Магическую Школу. После войны, конечно. Плюнь на политику. К чему растрачивать таланты на придворные интриги? А в военной школе учат только воевать. Что ты делал два года в Кавалерийской Школе? Учился рубиться, командовать взводом или там эскадроном, и спал с фрейлинами. Конечно, это время не вполне растрачено попусту, но можно было сделать много больше. После войны советую бросать мечты о маршальстве и идти учиться магии и наукам. Ты можешь это сделать, и уже хочешь.

- Вы думаете, у меня есть способности к магии? - с замиранием сердца спросил я. Стать магом было моей детской мечтой.

Кирмон внимательно посмотрел на меня и медленно ответил:

- Я уже давно сказал твоему отцу, что ты способен стать даже архимагом. Не забывай, я дракон и вижу многое. Если бы не наступавшая война и не семейные воинские традиции, отец уже послал бы тебя учиться магии... с твоего согласия, конечно.

Я удивленно смотрел на него. Так я могу, по способностям, стать даже магом высшего уровня? Так сказал дракон, а драконы, как знает весь свет, в магических делах зря слов не бросают.

Солдаты с интересом слушали. Но тут дискуссия об учебе внезапно закончилась. Огромная черная тень появилась на краю неба. Солдаты сразу повскакали, бросая котелки и хватая оружие.

'Спокойно! Это свои!'- скомандовал я, зная, кто это. Тень между тем развернулась к нам. Солдаты открыли рты, задрав головы. Ветер пронесся над поляной. Огромный темно-золотистый дракон пролетел низко над нами, взметая снег огромными темными крыльями. Мы задрали головы, разглядывая сияющее золотом бронированное брюхо и лапы с ужасными когтями.

Дракон развернулся в воздухе и мягко сел у опушки, подальше от привязи. Лошади заржали и заволновались. Солдаты замерли, растерянно глядя то на меня, то на гостя. Что-то невозможное, магическое появилось в нашей военной жизни, чего никогда ещё не было: к нам прилетел дракон - редчайшее, сказочное существо, способное сжигать города и целые армии.