- Здоровье как?

  Покрышкин с иронией ответил:

  -Как врагу и не снилось.

  Вождь допытывался. Не проявляя при этом такта:

  - Фридрих Бисмарк самый сильный из твоих противников?

  Покрышкин честно ответил:

  - Ну, раз сбил, то, наверное, самый сильный.

  Сталину стало интересно:

  - А что в крылатом волчонке особенного?

  Покрышкин тихо произнес:

  - Он чувствует, когда будет произведен выстрел. Я имел шанс достать его из 37-миллиметровой пушки аэрокобры, тем более, что у него "Мустанг" с пулеметами, но он чуть-чуть сдвинулся, за тем умудрился сократить дистанцию. Будь у него МЕ-362, я бы с вами не разговаривал. Обычно кого сбивает его авиапушка, нельзя собрать по частям.

  Сталин прищурился и тряхнул потухшей трубкой:

  - Феномен однако... Великий феномен, который родись в России, стал бы моим любимцем, первым из первых.

  Покрышкин заметил:

  - У Фридриха черты лицо и арийские и вместе с тем славянские. Странно, но он не вызывает чувства ненависти когда смотришь на его плакат.

  Сталин поспешил сменить тему:

  - Ну, хватит. Фридрих всего лишь способный малолетка. Вот другой у меня вопрос, как мы докатились до жизни такой. Когда наше небо дырявое и мы проигрываем войну. В первую очередь в воздухе.

  Покрышкин через силу улыбнувшись, ответил:

  - Если я буду говорить, про объективные трудности войны одной страны против всего мира, то это будет тупая банальность.

  - Конечно! - Подтвердил Сталин. - Меня интересует не это, а тактика.

  Бледное лицо Покрышкина порозовела от начавшей проступать злости. Тем не менее, летчик старался говорить спокойно:

  - Вот в тактике как раз допустили массу просчетов. Причем, очень грубых, хоть отчасти и объяснимых.

  - Говори! - Сталин насупился.

  Покрышкин продолжал:

  - Ну, а мы немцам и подыграли. Бросали подкрепления отдельными партиями. Вот враг и громил нас по частям, всякий раз давая бой имея численный перевес и в выгодной для себя ситуации. То есть нас перемалывали, а мы это позволяли. Так что еще до появления техники амеров, противник уничтожил очень много наших машин и, главное погибло опытных асов. После чего вступление в войну Японии и тысячи самолетов капитулировавшего Пиндостана лишь завершили начатый разгром.

  Пауза. Сталин милостиво махнул рукой:

  - А иные просчеты. Говори дальше.

  Покрышкин продолжал:

  - Катастрофа с Яками усугубила ситуацию. Эти разваливающиеся в полетах крылья и прочее. Но одновременно, наши летчики вступали в бои фактически на одних Лаггах. И результат, сколько машин оказалось потеряно в неравных боях. Плюс еще наступление сухопутных войск в Кубани, и битвы в воздухе. Вести битвы, без Яков с превосходящим врагом самоубийственно. Не было оправданий.

  Главный советский ас продолжал все увереннее:

  - Ну, еще главная слабость, нашей тактической школы. Никогда не избегать боя, никогда не отходить назад, пусть нет шансов на победу, всегда драться. Но вот немцы после Сталинграда поумнели и снова вернулись к тактике сорок первого года - сражаться и вступать в бой только тогда, когда победа уже одержана, или почти на сто процентов гарантирована. То есть немцы нас в последние месяцы колошматили. Как хотели, так и лупили. А мы проигрывали, теряли лучших летчиков. Несли потерь несравнимо больше врага.

  Сталин не выдержав, перебил:

  - Разбирать ошибки полезно, но не своевременно. Вот какой совет ты можешь конкретно дать по исправлению ситуации?

  Покрышкин вяло кивнул головой:

  -Есть такая поговорка: поздно пить Боржоми, когда печень отказала.

  Сталин рыкнул:

  - Я это знаю! Точнее.

  Покрышкин не слишком уверенно стал советовать:

  - В первую очередь, нужно создать новые воздушные армии. Крупные с большим количеством машин.

  Сталин хрустнул пальцами:

  - Делается. Может, мы расстреляем полсотни директоров, но выпуск самолетов намного вырастет.

  Покрышкин заметил:

  -Если мы как это сейчас, будем бросать юных летчиков в бой, без всякой подготовки, еле научив держать штурвал, да еще вступая в сражение с превосходящими силами. Разве не понятно, что мы никогда не соберем новые авиационные армии.

  Сталин снова прорычал:

  - Конкретнее.

  Покрышкин уточнил:

  - Нужно не бросать сразу на фронт только что выпущенные самолеты, а держать их в резерве, обучая воздушному бою. И так пока не скопиться несколько десяток тысяч годных к бою машин с обученными летчиками.

  Сталин сердито сдвинул брови:

  - Ага... Специалист чертов... А значит наши войска должны драться вообще без авиационного прикрытия. Вот это действительно гениальное предложение врага народа. Самолеты держать за Уралом, а пусть танкисты и пехота за них отдувается.