Перепачканные землёй и, почему-то, илом, мы вошли в стены школы и под звон колокола прошли к пятому кабинету, где взяли всё необходимое. И отправились в кабинет под номером сорок четыре, в котором до этого не было ни единого занятия. По пути нас встречали опустевшие тихие коридоры, а вот из-за закрытых дверей шумели пишущие перья.

Патрик в новых круглых очках первым постучал в закрытую дверь кабинета. За ней и до стука было довольно тихо, а после, казалось, стало тише. Мне слышно, как сглотнул Галлахи, прежде чем со скрежетом повернуть ручку и войти внутрь. Ребята из нашего класса и из Филина уставились на нашу троицу.

- Заходите, - раздался строгий мужской голос. - И запомните, впредь я опозданий не потерплю.

Мы не стройно вошли внутрь и заняли свободные места в конце класса. И только после я додумалась взглянуть на учителя. Удивлённый возглас застрял в горле. Напротив сидящих студентов вытянулся как по стойке смирно мужчина с разноцветными глазами. На учительском столе, покачивая тонкими ножками, сидела и улыбалась его спутница с цветочной ярмарки. Обернувшись к Жану, поняла, он давно признал в них встреченную тем вечером парочку и теперь сидел с чуть приоткрытым ртом.

- Итак, - сказал мужчина. - Раз все, наконец, в сборе. Я начну. Моё имя - Грегори О’Доэрти, а это, - он указал на сидящую на столе девушку, - Линда. Она моя помощница. Для того, чтобы ваше обучение проходило успешно, всем вам следует запомнить несколько несложных правил: во-первых, я больше не стану впускать опоздавших; во-вторых, для допуска к зачёту вам нужны записи всех лекций, выступления во время занятий и реферат, темы скажу позже; в-третьих, но не в последних, любые вопросы только с поднятой рукой, а иначе вон из класса, как и за любую другую попытку срыва занятия.

На аудиторию опустилась тишина, вскоре разорванная скрипом мела по доске. Это Грегори О’Доэрти чертил какую-то схему. И заскрипели перья, напуганных холодным ровным голосом учителя, студентов. Вдруг он и впрямь станет проверять наличие лекций? Студенты расслабились лишь со звуком колокола, оповестившим об окончании занятия.

- Звонок для учителя, - огорошил учитель и продолжил зачитывать вводную лекцию, а также назвал целый список литературы.

- Нелюди страшные, - выдал Жан за пределами школы и пригласил меня к себе.

Я с радостью согласилась, ведь уже давно не видела Тадеуса и успела соскучиться по белоголовому демону.

Подвал встретил меня тишиной. Тадеус бледным комочком свернулся на полу и мерно посапывал. Под глазом у него назревал бурый синяк, ещё несколько жёлтых украшали рёбра. Костяшки пальцем стёрты в кровь, но сон у демона безмятежный. Я села на прохладный пол возле него и наблюдала за подрагиванием век и ресниц, бледных губ, а иногда тонких пальцев. Как и всегда, Тадеус проснулся неожиданно и резко. Он будто не бывает сонным. Чёрные точки зрачков уставились на меня, демон сел, встряхнул головой и спросил с какого перепугу я к нему пришла. Обидно! Я к нему со всей душой, бутербродов с сыром и ветчиной принесла, а с ними крынку молока. Конечно, заметив съестное, настороженность отпустила Тадеуса. Он принялся активно жевать, но на меня смотрел исподлобья.

- Да что не так? - не выдержала я.

- Странная ты. Подкармливаешь меня, а сама дружишь с Костроуном.

- Жан хороший! - прикрикнула на демона.

- Уверена в этом? - скептически поинтересовался. - Он сын своего отца.

- Но он не такой, как его отец, - сказала твёрдо.

Тадеус хмыкнул и прикончил очередной бутерброд.

- Тогда почему я всё ещё здесь? Или это у тебя такой юмор, юный алхимик, растягивать моё заключение до последнего?

- О чём ты! Если бы я знала, как тебе помочь...

- Думаешь, Костроун не знает? Спроси своего друга.

- Он не знает, ему отец к тебе вообще приближаться запретил. И не делится с Жаном подробностями.

- Я повторюсь: уверена в этом?

Я закусила губу. Что-то в голосе белого демона мне не нравилось, но другу я верила. Если Жан говорит, что ничего не знает (а он говорит именно так), то - не знает. Тадеус схомячил все семь приготовленных бутербродов, а на них ушла целая буханка хлеба! И после умудрялся смотреть на меня глазами голодного щенка.

- Неужели?

- Он питается мной.

- И обычной еды недостаточно? - спросила я, под скрип ступенек.

Жан в кои-то веки решил к нам спуститься, но попал в довольно странный и непонятный момент.

- Ты будешь гораздо питательнее, - тихо на выдохе говорил Тадеус, подтягиваясь ко мне.

Я, примечая приближение Жана, смутилась и поползла от оголодавшего демона. Тадеус цокнул языком и поймал меня, собираясь покормиться поцелуем.

- Эй-эй-эй! - осторожно ступающий Жан вдруг забежал в клетку. - Не трогай её!

- Я голоден, - зарычал демон.

Жан обиженно раздувал ноздри. Он судорожно придумывал, чтобы такое сказать, но Тадеус решил не ждать продолжения. Пересохшие губы слегка коснулись моих, но следом за этим демон зашипел и зарычал. Жан, так ничего и не придумав, пнул его. Тадеус резко, по-кошачьи поднялся на ноги и впился в Костроуна взглядом. Друг побледнел, губы посинели, а руки его начали дрожать.

- Не трожь её, - сбивчиво произнёс перепугавшийся Жан.

- Тогда тебя, - пожал плечами Тадеус.

Я с приоткрытым ртом наблюдала, как в считанные секунды Тадеус, который в два раза тоньше Жана, вцепился в него и притянул к себе. Жар побежал по щекам, и пришло осознание, что вот-вот случится нечто невообразимое!

- Больше еды? Поможет? - пролепетала я, срываясь на писк.

Тадеус остановился в миллиметрах от одеревеневшего Жана и развернулся ко мне. На его лице блуждало выражение усиленной задумчивости. Белый демон отпустил моего друга и кивнул. Жан всё ещё стоял неподвижно, и потому я юрко подскочила к нему и схватила за руку.

- Сейчас приготовим чего-нибудь по питательней! - пообещала демону и увела Костроуна из подвала.

На кухне вспотевший Жан опёрся обеими руками о столешницу и намеревался сползти на пол, но я вовремя подставила трёхногую табуретку.

- Жан, приходи скорей в себя и готовь!

- Что?

- Для Тадеуса. Видел, какой он голодный?

- Альва, может, лучше не будем к нему возвращаться? Я считаю, ему хватит на сегодня, - он взъерошил тёмные кудри. - Чего ты так о нём печёшься? Я к нему второй раз не спущусь!

- И не надо, только приготовь!

- Не буду! - напористо прикрикнул друг. - Тебе надо, ты и готовь, если сможешь.

Я обиженно отвернулась.

- Как хочешь! - ответила другу, вспоминая сколько денег осталось в кошелёчке.

Сегодня уже купила хлеб для съеденных бутербродов, и ещё что-нибудь куплю. Всяко съедобнее, чем моя готовка! Жан показательно поднялся в свою комнату и громко хлопнул дверью. Я отправилась по палаткам с быстрой едой. Обратно к Костроунам я вернулась с пустым кошельком, но с тяжёлым бумажным пакетом в руках. В него мне завернули печёную картошечку с творожным сыром, с зеленью и с нарезкой куриного мяса, а ещё пару сосисок в тесте и пирожок с яблочным вареньем. Надеюсь, Тадеусу хватит.

Домой возвращалась поздним вечером. Жан со мной попрощался, но это были единственные произнесённые им слова. Тадеус, на моё счастье, съел всё. А вот я так ничего не ела, и живот жалобно напоминал мне об этом.

С приходом нового дня начался и новый учебный день. Возглавлял этот день предмет Грегори О’Доэрти. И если вчера во взглядах студентов читалось любопытство, то сегодня ясно проглядывался немой крик о помощи. Не всем везёт родиться сестрой Аргуса Ванвиссера, а потому не каждого студента с утра готов разбудить любящий братец. И, как я узнала, не только наш класс грешен такими студентами, но и класс Филина. Странный и немного пугающий нелюдь, наш новый учитель, после последнего удара колокола закрыл дверь на ключ. И больше никто не мог войти, но ручка с некоторой периодичностью, продолжала дёргаться на протяжении первой половины урока. После студенты угомонились, и прекратили попытки попасть на занятие. Не знаю, радовались они или огорчались, но все попавшие своему везению явно огорчались. Включая меня и Костроуна и даже Галлахи, старательно записывающего каждое преподавательское слово. Моя рука болела через десять минут после начала урока, через пятнадцать на безымянном пальце наметилась мозоль. Через двадцать распухла голова, от нескончаемого потока новых и непонятных формул. Линда, самое счастливое существо в аудитории, на протяжении всего урока сидела на преподавательском столе и раскачивала ножками, укутанными в высокие вязанные сапожки на тонком длинном каблучке, заставляющем её ступни сильно изогнуться. Она часто перекидывала ногу на ногу, отвлекая добрую часть студентов, украдкой заглядывающихся на манёвр. Судя по лицу «помощницы учителя» я понимала, девушка развлекалась вовсе не бездумно, довольно улыбаясь каждому заглянувшему под коротенькую юбку. И только Грегори О’Доэрти не обращал на бесстыдницу своего внимания.