Разгадка же русской души заключается в том, что под тонким слоем культурной европейскости, как под атомарным слоем сусального золота, содержится дремучее и невежественное азиатское тело, как корявые кирпичи и доски тех же куполов. Иллюзорность цивилизации, с таким трудом привитая Петром I с помощью кнута и дыбы, так и осталась тонким сусальным золотом, словно на куполах церквей, и пусть сияющим на весь мир, но всё-таки всего лишь миражом цивилизации. В тех же церквях, являющих собой квинтэссенцию такого вывернутого мировоззрения, когда тебе прощается любое злодеяние, если хорошо попросить и притворитбся рабом божьим, как расписывали плоским фигурами стены и своды, в то время, как Джотто во Флоренции ХIV веке уже писал на храмовых стенах композиции с учётом перспективы и разных точек освещённости, так расписывают и поныне. В Италии с Джотто началось европейская эпоха Возрождения государственной мудрости и зрелости древнего Рима. В России оно так и не настало, пришло стороной. И шесть столетий спустя всё так же расписываются православные храмы византийскими примитивными изображениями, времён армянских византийских императоров, а реформация церкви по лютеранскому образцу осталась только мечтой редких просвящённых людей из простого народа.
Безыскусность, апатия, потеря смыслов, предрешённости зла, идеология допустимости всеобщего предательства и сиюминутности всего и безнаказанности прочно угнездились вокруг этих сияющих миражами добра куполов и крестов.
Такова же здесь и писанная, и не писанная история. Мужественный герой обороны Рязани от нашествия орд Батыя князь Юрий Игоревич по разным русским летописям умирает тремя способами и в разное время: в битве на реке Воронеж, при штурме Рязани и в Пронске вместе женой. А ведь это значит, что настоящая правда об этой части истории не сказана, и по большому счёту не интересна никому.
Само начало истории России сознательно было оставлено во мраке неизвестности и бесплодных споров отдельных нищих энтузиастов познания. На самом деле, около 500 года когда часть славян с территории бывших провинций римской империи Далмация, Паннония, Дакия, то есть нынешних Сербии, Хорватии, части Польши и Чехии, двинулись на север и северо-восток, в том числе на территории нынешней центральной России, где проживали финские и прибалтийские племена куршей, голиндов, мокши, эрзи, марийцев и других, они принесли с собой не только язык, возникший под влиянием латинского, но и римские нравы - постоянное стремление поработить соседей, ограбить, принесли привычку к римскому неравенству, распущенности, пьянство. Встретившие их патриархальные финские и прибалтийские сообщества вступили с ними в долгое силовое, культурное, религиозное противостояние. Оно не закончено и до сих пор.
И сейчас, как и тогда, русские и славяне с коренным народами захваченной земли живут чересполосно. Призвав ранее себе скандинавских князей для покорения аборигенов и захвата их земель, назвавшись потом из-за этого русскими, являя потом основу для захвата огромных территорий князьями-рюриковичами, а потом царями и императорами всероссийским, славяне распространили своё название на часть коренных племён современной центральной России: голиндов, мещеру, марийцев, мокоши, эрзи. Спустя сотни лет различные степняки и монголы к чересполосице славян и финнов добавили свои компактные места проживания. Так возникла и продолжала существовать эта первобытная, разношёрстная, чересполосная страна.
Как бы ни вилась длинная нить первобытного беспорядка, захватов и наскоков, жадности и слабоумия, а конец ей настал. И возник он при весьма примечательных обстоятельствах. Случилось так, что в 1890 году император всероссийский, он же царь польский, он же великий князь финский Александр III лично выбрал и познакомил своего сына и наследника престола Николая с юной семнадцатилетней полькой из своего театра - традиционного коллективного гарема всего дворянского Петербурга. Император хотел, чтобы будущий Николай II не шатался по любимым своему сердцу разным грязным салонам в сопровождении неподсудных родственников. Ну и что, что после "Ники" и ещё во время него, полька пошла по рукам великих князей и импресарио, как того и требовала её профессия с древнегреческих времён? Не отягощенный подробной польской гордостью, её польский отец-балерун Кшесинский в специальном особнячке за стенкой закуски высокопоставленным компаниям готовил, пока они развлекались с его дочерью. Ну и что, что такую связь изошрённой во флирте молодой артистки с распорядителями российского военного бюджета использовали все коммерсанты и шпионы, а французы протолкнули свои пушки и снаряды Шрапнеля в русскую армию? В результате этого на поля сражения мировой войны русская императорская армия осталась без нужного количества тяжёлой пехотной артиллерии. А вот германский кайзер Вильгельм II, приходившийся Николаю II родным дядей, не имел польских балерин-любовниц, лоббирующих чужих производителей вооружения в ущерб собственной армии и промышленности, и заказы на вооружения размещал исходя из наименьшей цены и наилучшего качества. В России же даже по пушкам французского образца все заказы получил единственный артиллерийский частный завод - Путиловский в Санкт-Петербурге, в то время, как остальные остались не у дел. Начатый строительством в Царицыне государственный артиллерийский завод, позже ставший фундаментом для сталинградского завода "Баррикады", так и не был построен по причине разворовывания бюджетных средств, за которое, как почему-то в Российской Империи повелось, никто не ответил. Путилов на своём заводе устроил такой нечеловеческий режим для получения из максимального барыша, что справоцировал своих рабочих на обращение к царю, царя на расстрел этой демонстрации, что вызвало революцию 1905 года, безжалостно залитую кровью восставших за право быть людьми.
Поэтому, и по другим причинам тоже, в 1914 году против царской армии германская пехота вышла на поле боя не только прекрасными пушками, стреляющими шрапнелью, но и с гаубицами разной дальнобойности, стреляющими осколочно-фугасными снарядами с зарядами из динамита. Всё это сильно напоминало историю с Цусимским морским сражением русско-японской войны 1904 года, начавшейся из-за частной железной дороги в Китае, построенной, в том числе, на личные деньги царя и его семьи, а так же его родственников, тогдашнего премьер-министра Витте и его друзей. В том самом позорном для русского флота сражении, закончившемся гибелью почти всех главных сил императорского флота, огромная эскадра Николая II была уничтожена японским флотом с минимальными для него потерями, благодаря превосходным качеством японских артиллерийских разрывных снарядов, навыкам артиллеристов и их командиров.
После начала Первой мировой войны в августе 1914 году создалась ситуация, когда по целому царскому полку в сутки, лучшие русские пехотные дивизии были уничтожены, перемешаны германскими гаубицами с землей, вместе с винтовками, боеприпасами и снаряжением. А самое главное, германские гаубицы уничтожили большинство кадровых офицеров-дворян, единственную силовую опору царизма. Тех офицеров в белых мундирах, которые избивали до смерти плетьми солдат за плохо подкованную лошадь или убивали из револьверов рабочих за то, что они осмеливались просить зарплату у своих фабрикантов по всей России. Пришедшие им на смену офицеры и прапорщики из числа технической интеллигенции, и из простого народа, защищать царизм не стали. Но выучка же оставшихся золотопогонных дворян-псов, впоследствии ставших белогвардейцами гражданской войны, была очень низкой. Например будущий белогвардейский главнокомандующий заключительной фазы гражданской войны барон Врангель, живший потом в эмиграции за счёт распродажи остатков царского флота и награбленных на Кубани бриллиантов, тогда ещё 1914 году командир эскадрона гвардейского кавалергардского полка, повёл эскадрон в сабельную лобовую атаку на артиллерийскую батарею неприятеля, словно это была Бородинская битва, закономерно потеряв большую часть своих гвардейцев-дворян, графов и князей.
