— Как ты выкрутился? — покосился на любимого я. — И почему ничего мне не сказал? Опять!

— Ты бы не смог помочь, — отмахнулся он.

Самоуверенный засранец! Так бы и врезал бы ему по… какой-нибудь выступающей части тела!

— Р-р-р-р!

— Не бесись, Ромка, — неожиданно ласково сказал Серж, провел рукой по моему плечу, поцеловал в висок. — Ты в больнице был, я не хотел тебя волновать зря.

— Зря?! Мне всего лишь коленный сустав заменили, а не мозги! — огрызнулся я.

Серж растрепал мне волосы, заставляя жмуриться от удовольствия и терять нить разговора. Запрещенный прием, конечно, но так приятно!

— Дальше рассказывать?

— Валяй.

— Эти хреновы умники думали, что сорвали куш, — продолжил Серж. — Заказчику скидка 20%, новому директору завода в карман 10%, половина заказа уже собрана, посредника нахуй, и все в шоколаде. Ага. Только вот не учли они, что, во-первых, самые главные части установки делает только один завод в Европе, которому и ушли наши с тобой деньги. Тверские мужики только сборку и сопутствующие агрегаты делают, а потому без силовой установки все их станки — полная хуйня. А установка выкуплена, понимаешь? А новую ждать полгода.

Серж ухмыльнулся так, что я в который уже раз поклялся никогда не ссориться с ним всерьез. Такие, как он, всегда добиваются своего. Всегда! Не важно, каким способом, и если я остановлюсь, то Серж — никогда. Упертый сукин сын. Наверное, за это я его тоже любил. Иногда.

— В общем, я позвонил итальянцам и сказал, что без моего разрешения никому ничего не отгружать, а если с новым контрактом к ним кто-то подкатит, цену давать ровно в два раза больше.

— И что? Всегда можно найти других производителей, да и итальянцы — те еще цыгане.

— Производителей найти можно, — согласился Серж. — Они и нашли. В Америке. Цена в три раза выше итальянской, срок производства 8 месяцев, а у заказчика сдача всего комплекса через полгода! Генеральный с Твери лично к итальянцам на переговоры летал. Те ему говорят: предоплата 100%, цена в два раза выше и четыре месяца срок производства. А генеральный им, мол, хорошо, только то, что уже сделали, не вздумайте отдавать. Хочу, говорит, вашего Сержа наказать за наглость. Итальянцы мне звонят в панике, спрашивают, мол, этот мужик сумасшедший? Я от таких новостей чуть не поседел. Говорю, ничего не делайте, тяните время, я со всем разберусь и вам позвоню. Ты прикинь, какая сука этот тверской мудила! Хотел оставить меня с грудой железа, которое больше ни при каком раскладе никуда не присобачишь! Знаешь, почему? Потому что я ему с этой сделки откат не предложил.

Я даже комментировать не стал. Наверное, хорошо, что Серж мне ничего до окончания войны не рассказывал. Я бы таких дров наломал, что будь здоров! Для меня 30 миллионов рублей — это нехилые деньги, черт возьми!

— Короче, мне коммерческий директор с Твери звонит, говорит, мол, Серега, генеральный в банк за кредитом поехал, срочно решай вопрос. У нас дела и так не ахти, а с процентами мы вообще сдохнем! Лучше тебе 20% с прибыли откатить, чем от банка потом отбиваться.

— Только не говори, что ты решил ему помочь!

— Ромка, это наш завод, понимаешь? Русский! — безмерно удивил меня Серж. От кого, от кого, но от него я патриотизма не ожидал. — Если у генерального с башкой проблемы, при чем здесь остальные? Ты же знаешь, что на рынке творится. Это в Москве еще с работой худо-бедно, а в Твери совсем беда. Такие контракты раз в десять лет выпадают!

— Ни за что не поверю в твои чистые намерения.

Серж снова ухмыльнулся. Я чуть мимо нужного поворота не проехал! Интриган, еб твою мать!

— И не верь. Я позвонил собственнику тверского завода, Игорю Петровичу. Может, помнишь его, такой маленький наглый пузан с лысиной? Нет? Ну и хер с ним. Короче, попросил о личной встрече, на которой рассказал ему, что и как, включая то, что 10% отката новому генеральному металлургического завода будет распилено пополам между ним и генеральным тверского. Плюс ко всему напомнил о том, что по условиям договора, штраф за каждый день просрочки поставки оборудования обойдется Игорю Петровичу лично в 1% от всей суммы договора, а это очень и очень приличная сумма.

— Ну ты жук, — покачал головой я, выбираясь из джипа у отеля. Кинул ключи пацану в униформе и потащил Сержа к лифту. — Откуда ты узнал, что твои отморозки откат пополам делить будут?

Серж картинно закатил глаза к потолку лифта, а я залип на его кадык… а потом на подбородок… а потом на губы… а потом…

— Я не знал, я просто соврал, — насмешливо посмотрел на меня Серж. — Мне нужно было убрать генерального, и я его убрал. Игорь Петрович в этот же день приехал на завод и допросил там всех и вся с пристрастием. Особенно кого?

— Кого?

— Коммерческого директора, конечно, который, как ты понимаешь, сделал все правильно и слил своего генерального с потрохами. Мало того, предоставил Игорю Петровичу расчеты прибыли по первому контракту, что был с моей предоплатой в 30 лимонов и 20% отката, и по второму контракту с просрочкой поставки, кредитом в евро и 30% итоговой скидки.

— В итоге кое-кто потерял из-за тебя работу? — одобрительно хмыкнул я, открывая дверь в номер и подталкивая увлекшегося Сержа вперед. — Чудовище ты, самое настоящее. Я тобой горжусь.

— А то! — шагнул в номер Серж. Бросил рюкзак на кресло, скинул кроссовки, носки, толстовку. — Мало того, Игорь Петрович поднял все свои связи, лично поговорил с новым генеральным металлургического завода и, по слухам, опустил его ниже плинтуса. Не спрашивай меня как, понятия не имею, важен сам факт! Я из самолета вышел, мне Костя звонит и говорит, что наш контракт подтвержден безоговорочно, а 10% отката, которые мы бывшему генеральному заказчика обещали, пойдут собственнику тверского завода в карман. Наличкой. Кому он их перекинет дальше, меня не еб…

Серж говорил что-то еще, но мне уже было все равно, потому что он остановился недалеко от стола, прямо в струе солнечного света, и принялся раздеваться, повернувшись ко мне спиной: часы брякнули о столешницу, футболка упала на спинку стоящего рядом стула, волосы на голове растрепались, шорты поползли вниз, открывая моим глазам…

тонкую золотую цепочку, пробегающую по ямочкам чуть ниже поясницы, опоясывающую его талию и исчезающую в ложбинке между светлых ягодиц… мой подарок… анальная пробка, с которой Серж пролетел хрен знает сколько километров… ради меня… ради нас!

— Любимый…

Наверное, я сказал это как-то очень особенно, потому что Серж замолчал, а потом повернулся ко мне с таким выражением на лице, что крыша моя свистнула и унеслась в неизвестном направлении, даже не попрощавшись.

…

— Что мы вытворяли, а? Ни черта не помню! — спросил Серж ночью, когда луна чертила нашу спальню на тюремные полоски, а мы лежали в постели без сил. — Эх, не надо было мне в самолете ром пить.

— Я помню, но тебе не расскажу, — поцеловал его в шею я. — Зачем тебе знать?

— Чтобы повторить. Меня как выключило, прикинь? Кайф ловил, а как — не помню.

— Я все сделаю сам, — обнял свое неспокойное сокровище я. — Ты просто люби меня так, как сейчас, и все у нас будет заебись.

— Хорошо тебе говорить, ты вон только что из больницы: коленка новая, нервы, как канаты, и сам весь… Терминатор! Тебе теперь все проблемы по боку будут.

— Могу тебе лечебный отдых организовать, ты только попроси как следует.

— Отличная мысль! — оживился Серж.

Заерзал, лег на спину, закинул руки за голову. Такой красивый, что у меня аж горло свело. А главное, МОЙ!

— Мне, пожалуйста, голубенькую палату с корабликами на мягких стенах и доброго доктора. И еще парочку медсестер. Красивых, понял? Это обязательное условие. И постель двуспальную.

— Очень смешно, — навис над ним я. — Твои нервы от такого лечения еще больше пострадают. Как и шаловливые конечности.

— Напугал, — рассмеялся Серж, лапая меня руками.

Я тяжело вздохнул, но руки его с себя убрал. Повернул спиной, прижался плотно, обнял и зашептал на ухо: