Женя распахнул створку шкафа и, словно в подтверждение серьезности его намерений, оттуда немедленно плавно скользнули на пол один за другим несколько пакетов. Ничего удивительного в этом не было, полка была забита так плотно, что места там просто не оставалось.

– Тоже призы?

– Своего рода. Просто их не удалось вернуть в магазин. Скупердяи организаторы покупали их по акции, а такие вещи возврату во многих магазинах не подлежат. Ну, да что там говорить! Чем выбросить или продать за копейки, лучше сделаю доброе дело и отдам эти шмотки тебе. Как тебе такое мое предложение?

Эдита внимательно посмотрела на своего знакомого.

– Зачем тебе все это?

– Я уже сказал, ради доброго дела.

Девушка не знала, что ей и ответить. С одной стороны, менять свой образ, да еще так кардинально, она была и не готова и не хотела этого. А с другой – мало ли что нам приходится делать без особого на то желания. Нынешние обстоятельства сами диктовали ей новые правила игры. И девушка быстренько прикинула. Чем она рискует? Да ничем. Но зато, если Женя сделает, что обещал, то из его квартиры выйдет совсем другая Эдита, на саму себя совершенно не похожая. И это значит, что ни Игорь, ни другие враги ее не узнают, даже если пройдут совсем рядом с ней.

– Хорошо! – воскликнула девушка. – Я решилась! Причесывай! Одевай! Украшай!

Женя в явном восторге захлопал в ладоши. А потом он захлопотал вокруг нее.

– Сначала подберем тебе гардеробчик! Вот! Примерь!

И он протянул Эдите узенькую кишку, которую она сначала приняла за колготки, но выяснилось, что это надо натянуть на торс. Девушка решила не спорить и натянула. Оказалось, что это кусок трикотажа, сшитый наподобие трубы. На теле он сам разместился удобным для себя образом. Пупок и плечи остались обнаженными, зато груди и ребрам было тепло от вплетенных в ткань нитей шерсти, как заверил Женя, кашмирских коз.

Брюки же Эдита получила напротив широкие. Да еще в промежности они были украшены вышивкой. Чем-то эти брюки напоминали казацкие шаровары. К ним полагались широкие сапоги. Сапоги эти были ей великоваты, но Женя заявил, что для нового образа – это самое оно.

– Плечам холодно, – пожаловалась девушка.

– От ветра я дам тебе накидку.

К счастью, накидка оказалась достаточно длинной, чтобы прикрыть собой весь новый образ Эдиты. Девушку это полностью устраивало. Пока что хорошая девочка в ней была в панике, она даже и помыслить не могла о том, чтобы в таком виде выйти на улицу. Но Женя заверил, что теперь она в тренде и показаться с ней рядом будет никому не стыдно.

Когда с выбором одежды было покончено, Женька усадил Эдиту перед огромным зеркалом и установил несколько светильников таким образом, чтобы ни один кусочек не остался в тени. И после этого вооружился щетками, кисточками, брызгалками и красками. И над Эдитой запорхали две проворные руки.

– Молодец, что решилась. Мы придадим тебе форму пирамиды. Острая вверху, плавно расширяющаяся книзу.

– А сапоги?

– Сапоги – это акцент. На их фоне вся прочая конструкция будет выглядеть еще более эффектно.

Эдита чувствовала, как ее волосы то тянут кверху, то накручивают в букли. Смотреть на себя в зеркало она избегала, поэтому зажмурилась и предоставила Жене колдовать над ней в одиночестве.

Наконец он провозгласил:

– Готово!

Эдита открыла глаза и не без трепета взглянула на свое отражение в зеркале. Ну что тут сказать? В принципе чего-то похожего она и ожидала. И если исходить из того, что все это преображение было затеяно ею для того, чтобы перестать быть похожей на себя прежнюю, то успех был практически стопроцентный. Даже сама девушка, точно зная, что видит сейчас саму себя, не могла поверить в то, что отражение в зеркале принадлежит ей.

– Ты что наделал? – выдавила она из себя.

– Стиль футуризм. Нравится?

Эдита молча покачала головой. Как и кому могут нравиться темно-фиолетовые пятна на месте щек? А губы черного цвета? А белые веки? И как Жене удалось удлинить ее ресницы до такой степени, что каждый раз, открывая или закрывая глаза, ей казалось, что у нее на лице сидят две огромных бабочки.

– Обалдеть!

Женя понял ее возглас по-своему, решил, что Эдита одобряет выбранный образ, и запорхал с удвоенной силой.

– Я же говорил, что тебя можно подать!

– А что это у меня на голове торчит?

– Это антенна.

Ее волосы Женя стянул вверх, заплел из них косу, которую так густо намазал гелем, что он, застыв, покрыл косичку твердой коркой, придав ей сходство то ли с рапирой, то ли с антенной.

– Верхней частью уже устремленная ввысь и в будущее, но нижней все еще притягиваемая к земле.

– М-да…

Эдита все еще разглядывала себя, когда в квартире раздался звонок. Женя устремился в прихожую, чтобы открыть. И вскоре по голосам девушка поняла, что к Жене пришел кто-то хорошо ему знакомый. Чувствуя, что не переживет, если кто-то посторонний увидит ее в таком виде, Эдита нырнула в ванную комнату. Хоть краску с лица смоет. Умытой она будет выглядеть уже не так жутко.

Ванная комната у Жени была просторная. Вся квартира была отнюдь не маленькой, но ванная комната поражала своими размерами. В ней даже выходов было сразу два! Один тот, через который проникла сюда из комнаты Эдита, и второй, наверное, вел в холл. Обе двери были очень красивые, в каком-то восточном стиле – орех, украшенные резьбой и перламутровыми цветочками. И вообще, это была какая-то падишахская комната для омовений. Все тут благоухало, сверкало и светилось. Красота была неимоверная, так что девушка даже засомневалась, стоит ли пачкать безупречную белизну мраморного умывальника, ручки на котором были бронзовыми да еще выполненными в виде птичек с длинными пышными хвостами.

И все же Эдита поднесла руки, надеясь, что вода польется сама, отреагировав на светодиоды. Но не тут-то было. В этих кранах стояла какая-то особенно хитрая система, ей еще не знакомая. И сколько девушка ни размахивала руками, в похожем на гигантскую ракушку умывальнике не появилось ни капли воды. Ненадолго девушка замерла, не зная, что еще предпринять, чтобы вода уже начала течь. И тут Эдита услышала голоса. Они доносились из-за той второй двери, которая вела в прихожую, и явно принадлежали Женьке и его приятелям.

Любопытство у Эдиты было всосано с молоком матери, так что она потихоньку переместилась поближе к двери, чтобы лучше слышать. И не пожалела.

В разговоре участвовал ее знакомый Женя и еще двое каких-то мужчин, чьи голоса девушке слышать раньше не приходилось. Один был грубый, а второй приятный. Но почему-то от приятного у Эдиты по спине бежала холодная дрожь, а грубый просто заставил ее сжаться.

– Блин, я уже заколебался вас ждать, ребята. Что вы так долго?!

Женя был возмущен. И друзья пытались его утихомирить.

– Не кипятись, Женя, пробки на дорогах.

– Сто сообщений вам отправил, что птичка в клетке. Могли хотя бы на одно ответить.

– Ага. Ответить! Чтобы птичка тут же поинтересовалась, кто это тебе пишет? Бабы они же такие любопытные. Мигом бы в твою переписку нос свой сунула.

И прежде чем Женя успел возразить, мелодичный голос спросил:

– Ну что? Хороша наша новая птичка?

– Да. Высший сорт. Как раз такая, как хозяин любит. Чистенькая, домашняя.

– Скажи еще, что девственница.

– Не знаю, не проверял.

– Ну, на такое рассчитывать не приходится. Но хорошо, что домашняя.

– И самое главное, птичка эта сама в мои силки прилетела. Я ведь другую прикармливал, да та где-то в пути затерялась. Зато эта сама ко мне села, такая вот доверчивая птичка.

Птичка? Что за птичка, о которой они болтают? На мгновение Эдите подумалось, что речь идет о тех птичках, что на раковине умывальника, но она тут же поняла, что ошибается. Ни при чем тут те птички.

– Нет, ну вы оба все-таки молодцы! – услышала она вновь Женин голос. – Почти час заставили себя ждать. Птичка уже упорхнуть собиралась. Я уж вокруг нее и так и эдак. Чтобы чем-то занять, я ее и причесал, и накрасил, и переодел.