© Издательство Францисканцев, 1999

© Игорь Баранов, перевод и предисловие, 1999

Повесть «Ассизские хроники» – первая книга выдающегося польского писателя Романа Брандштеттера (1906-1987), которая выходит в России. Это может показаться удивительным, если принять во внимание масштаб его творчества (одних только пьес Брандштеттер написал более двадцати), но если учесть, что большинство созданных им произведений имеет ярко выраженный религиозный характер, то отсутствие должного внимания к ним со стороны переводчиков в «эпоху коммунизма» представляется вполне естественным. Не будем забывать, что и произведения Чеслава Милоша, лауреата Нобелевской премии, эмигрировавшего из Польши, в русском переводе появились тоже совсем недавно.

Как в творчестве, так и в жизни Романа Брандштеттера отличала духовная независимость – причем не только от какой-либо идеологии, но и от различных литературных течений и групп. Он выбрал индивидуальный путь и предпочитал общение в среде духовенства встречам с коллегами-литераторами. Каждую страницу в своей записной книжке он начинал словами: «Во имя Божие!» И это не были просто слова. Бог действительно занимал первое место в жизни Брандштеттера, хотя путь к вере для него оказался нелегким. Во время Второй мировой войны он потерял почти всех своих близких, а сам был вынужден уехать (через Париж, Вильно, Москву и Баку) в Иерусалим. Там писатель прожил несколько лет, прежде чем у него появилась возможность вернуться обратно в Польшу. Незадолго до этого произошло его обращение к Христу. Путь на родину лежал через Рим. Потом – через Ассизи, город, чье название неразрывно связано с именем святого Франциска, который там родился, жил и творил чудеса, а незадолго до своей смерти, полуслепой и измученный незаживающими крестными ранами, сочинил свой знаменитый «Гимн брату Солнцу». В этом городе душа человека остается наедине с небом, и если ей удается услышать его музыку, она чувствует биение сердца Ассизи. Услышав эту музыку хоть однажды, душа уже не может расстаться с надеждой вновь насладиться ее неземным звучанием. «Ассизские хроники» можно назвать духовным паломничеством Брандштеттера в город музыки, которую он был не в силах позабыть…

В Польше произведения Брандштеттера, среди которых особенное место занимает тетралогия «Иисус из Назарета» («Jezus ζ Nazarethu»), получили широкое признание. Порой они даже оказывали решающее влияние на духовные судьбы людей. В архиве писателя сохранилось письмо слепой женщины, которая вместе со зрением утратила веру в Бога; после того как ей прочитали «Иисуса из Назарета», она вновь обрела веру, а с нею – и смысл жизни.

В XX веке, в эпоху секуляризованной культуры, когда эксперименты над языком и читателем стали писательской нормой, явление такого автора, как Брандштеттер, можно считать уникальным и благодатным. «…Писатели часто не отдают себе отчет в том, что они в определенной степени формируют сознание, жизнь, взгляды читателя… Ответственность писателя за то, что он пишет, чрезвычайно велика»[1], – говорил Брандштеттер. Насколько непопулярна, «немодна» такая точка зрения в современном литературном мире!

Обращаясь в своем творчестве к евангельским сюжетам, Брандштеттер делает их событиями нашего времени, дает возможность читателю стать не только очевидцем, но и участником встреч с Христом. Свой поэтический сборник «Песнь о моем Христе» («Piesn о moim Chrystusie») он называл «песней о Боге среди людей XX века».

Но было бы заблуждением полагать, что Брандштеттер ограничивался лишь узкорелигиозной тематикой. Он писал о Рембрандте и о Шопене. В числе его драматических произведений – пьесы на исторические, мифологические и современные сюжеты.

Многие книги Брандштеттера были переведены на другие языки, а его пьесы ставились как в Европе, так и за океаном. Трагикомична судьба «Ассизских хроник» после их выхода в свет. Официальные польские власти, которые отнюдь не питали к Брандштеттеру христианской любви, изъяли весь тираж книги и отправили его на склад. Впоследствии на стене в кабинете писателя висел вставленный в рамку документ от 23 января 1953 г., уведомлявший гражданина Брандштеттера о том, что по распоряжению Министерства просвещения Польской Народной Республики книга под названием «Ассизские хроники» передана в Центральное хранилище вторсырья. Спустя несколько лет после этого распоряжения книга выдержала несколько переизданий и переводов…

Хотя «Ассизские хроники» не принадлежат к числу наиболее крупных произведений Брандштеттера, они во многом отражают поэтику и духовное содержание его творчества. Говоря об особенностях этой повести, следует отметить, что в польском оригинале отсутствуют примечания. Однако в русском переводе «Ассизских хроник» для облегчения восприятия текста они были сделаны – естественно, там, где это представлялось уместным и возможным.

Иудейские горы застыли на полпути к небу. Из окон нашей комнаты видно белое каменистое шоссе, сбегающее к средневековому монастырю. На нашем столе лежат письма умерших. Эти люди умерли мученической смертью в никому не ведомый час. Сначала их письма были как белые голуби, потом слова поблекли и стали бесцветными, как пространство и время. И больше в них не осталось ничего, кроме пространства и времени.

Мы окидываем взглядом облачное небо, и все, что нас окружает, теперь кажется нам чужим и далеким: и эта земля, которая не является нашей землей, и этот дом – пристанище для путника в пустыне мира. Столько смерти вокруг! Усопшие приходят к нам во сне, притворяются живыми и благодаря этому хотя бы несколько минут живут в нашем сне, радостные, довольные, обеспокоенные будничными заботами. В нас звучит музыка прошлого, всех умерших дней и лет и всех ушедших из жизни людей. Погруженные в эту стихию смерти, мы глядим по ночам на звезды, и нам кажется, что одна из них – это звезда нашей матери. Мы разговариваем с нею в знойные ночи, наполненные жужжанием москитов и шуршанием убегающих скорпионов. И тогда в нас повторяется минувшее. Мы ощущаем его настолько отчетливо, что можем точно описать вид буфета, который стоял в материнской комнате. Мы слышим спокойный голос отца и бой старых часов, отмерявших счастливое время трем поколениям.

Бывают дни, когда мы не переносим присутствия людей возле нас и тогда идем на далекие прогулки за город, в долину Святого Креста, где есть только горы, напоминающие нам родное Закарпатье, и небо, которое напоминает о смерти самых близких нам людей. В один из мартовских дней клин журавлей летел на север. Мы взволнованно, со слезами провожали глазами птиц, летевших к вратам далекого горизонта, и чувствовали страх перед возвращением на родину, где Бог вершил Страшный Суд над миллионами людей.

Чем ближе день к закату, тем сильнее в нас страх перед необъятной бездной космоса, которую вскоре разверзнет над нами ночь. В ночную пору открывается бездна. Мы тоскуем по утреннему шуму ветвей, потому что в это время дня бесконечность бытия сжимается (во всяком случае, так нам кажется) до размеров зримого мира.

Мы стоим на крепостных стенах древнего Иерусалима и смотрим на каменный пейзаж, тонущий в лучах заходящего солнца. Пение муэдзина кружится среди кипарисов и бесшумно опускается на голые, плоские крыши домов – так падает кнут на склоненные спины рабов. Долина под крепостными стенами постепенно наполняется вечерним багрянцем. Кажется, что огромные обломки скал, лежащие у подножия стен, словно измученные жарой тигры, покорно смягчаются от прикосновений последних солнечных лучей. Над нами широкая лестница, встревоженная тишиной, второпях убегает вверх, как стадо овец. Только издалека, возможно со склонов Гефсиманского сада, а может быть из глубины долины Иосафата, кричит усталый мул, но и он замолкает, поняв, что своим криком неосмотрительно нарушает молчание уходящего дня.