- Итак?- потребовал он.

- Марья смотрела исподлобья, опасливо и явно придумывала: что бы ещё соврать?

- Не вздумай сочинять ещё одну сказку,- предупредили её.

- Если скажу правду, поможешь? Спрячешь? На две недели.

- Почему на две?

- Снимут гипс, и я не буду чувствовать себя такой беспомощной.

- Обещаю.

Маша старалась говорить сухо. Только факты. Но в её глазах Ярослав прочитал всё, что она чувствовала сейчас: обиду и боль за предательство и активное нежелание жить среди тех, кому на неё плевать "миллион сто тысяч раз" - так и сказала.

- Они тебя вырастили.

- Оооооо! Разумеется! А я неблагодарная скотина!

- Всё может быть совсем не так, или не совсем так, как ты поняла из бабушкиного письма.

- Ты просил правду? Я тебе её выдала. Во всей неприглядности скелетов в семейном шкафу. Всё. Мне нечего больше добавить. И заметь: я бы никогда не узнала этого, если бы Аля не позвонила мне. Ни-ког-да! - Маруся ткнула в его направлении указательным пальчиком, подтянула одеяло до подбородка и сердито отвернулась.

- Поговори с отцом. Если тебя ищут, значит, волнуются.

- Я оставила письмо. Очень подробное (тут она преувеличила, назвав три строчки подробным письмом).

- Что изменят эти два месяца, которые ты проведёшь вне семьи?

- Я же тебе всё объяснила: не хочу с ними жить, не хочу их видеть, не желаю слышать их доводы, их фальшивые слова о моём же благе. Кира всех достанет, потому что уже нацелилась на отдельное жильё, а они достанут меня обещаниями. А всё ложь! Киру потом из квартиры не выкурить, а я останусь у разбитого корыта в доме с теми, кто предал мою мамочку.

- Ты можешь эти два месяца жить здесь и просто не открывать никому дверь.

- Раз они нашли меня, то будут ходить и ходить, и ходить, пасти эту квартиру. Все трое. И, в конце концов, я поверю и сдамся. Василиса начала подыскивать мне другое жильё, но это не так просто и не так быстро, а ты говорил, что живёшь летом в загородном доме, а зимой здесь, в городе. Яр, пожалуйста.

Серёгин молчал.

Маруся посмотрела сердито:

- Если нет, то выметайся отсюда. Ключи оставь на тумбочке. Если повезёт, завтра меня здесь уже не будет,- заявила с вызовом, противореча сейчас сама себе и понимая это. Еле сдерживалась, чтобы не заплакать.

- Поехали.

Серёгин встал и начал оглядываться в поисках её одежды. Кинул на диван трикотажное платье, в котором часто видел её в последнее время, задержал взгляд на кружевном лифчике, без всяких пуфов, который оказался под ним. Марья сердито засопела.

- Что? Прямо сейчас?

- Завтра меня не будет в городе. Я вернусь поздно вечером или в субботу утром. Собирайся.

Костыли жутко мешали, Маша чувствовала себя неуклюжей, неповоротливой и медлительной. Чемодан, косметичка, рюкзак...

- Помочь?- Яр сжалился над ней.

- Пожалуйста,- взгляд стал просящим.

2.

Они ехали через свет вечерних улиц города. И только когда оказались на мосту, Маша спросила:

- Ты меня к себе везёшь?

- Сама просилась.

- Я думала, что в квартиру.

- И что ты будешь там одна делать? Мне жить на два дома? Так проще будет за тобой присматривать.

Борис - водитель Яра, направил машину в третий переулок налево (Маша считала) и остановился перед высокими воротами, которые разошлись в стороны, пропуская хозяина. Яр вышел первым и помог ей выбраться. Ну как помог? Вручил костыли и проследил, чтобы Маша не рухнула.

"Видимо ему надоело таскать меня на руках. А зачем я вообще завела этот дурацкий разговор про "спрячь"? Чего испугалась? Яр прав: можно было просто не открывать никому дверь. Но как говорится: "умные мысли приходят после того, как глупые мысли уже реализовались",- думала она, при этом с любопытством разглядывая двухэтажный дом из жёлтого кирпича, фасад которого мягко освещался большим светильником над входной дверью и невысокими фонарями, стоящими вдоль дрожки, выложенной жёлто-серой плиткой.

Маруся отогнала сожаления о собственной непоследовательности прочь и, насколько смогла, поспешила к высокому крыльцу с кованым ограждением и деревянными перилами, где её уже поджидали в лёгком нетерпении.

"Похоже, что Яр тоже уже раскаивался в своём скоропалительном решении",- снова приуныла Марья.

А Серёгин, понаблюдав недолго за Машиной неуклюжестью, по всей видимости, решил сэкономить своё время и затащить её в дом на руках, а та тоже не стала кочевряжиться и с удовольствием ухватилась за уже знакомую шею.

- Осмотрись немного. Налево кухня-столовая, прямо гостиная, направо кабинет и моя спальня. Ты там пока поживёшь.

Он протопал с Машиными чемоданом в направлении этой самой спальни, а её снова посетило раскаяние: "Ну почему я сначала ляпаю, потом думаю?"

- Яр, а может быть, мы погорячились?

- Отвезти тебя домой?- он насмешливо приподнял брови и окинул Марусю с ног до головы сочувствующим взглядом.

- Я не очень тебе помешаю?- она испытывала дискомфорт, стоя перед ним на костылях в домашнем платье и чувстовала себя бедной родственницей, которую приютили из жалости, но всё- таки поплелась за ним следом в "свою спальню".

Серёгин небрежным движением ослабил галстук и не менее небрежно скинул свой трендовый деловой пиджак на широкую кровать.

- Ванная - правая дверь, гардеробная - левая.

- Зачем тебе одному такой большой дом?- спросила Маруся, поражённая пространством.

- Дом принадлежал нашей семье.

- А где они все?

Марья оглядывалась и была похожа в эти минуты на кошку, которая попав в новое место, обязательно обнюхает все углы, поначалу осторожничая, а потом становясь всё смелей и смелей. Ярославу показалось, что не будь Маруся на костылях, уже обошла бы всю спальню и заглянула за все двери. Последнее наблюдение заставило его улыбнуться, и именно поэтому наверно он ответил, удивляясь, что собственный голос прозвучал ровно:

- Они сейчас находятся в другом месте.

- Клёво,- Машка остановилась перед окном.

Вид из окна действительно впечатлял. Дом стоял на краю загородного посёлка и перед глазами в свете луны раскинулся луг, правда, наполовину вытоптанный, а дальше темнел сосновый бор.

- Можно, я позагораю завтра у твоего бассейна? - Марьино лицо выражало исключительно любопытство, глаза восторженно блестели, губы расплылись в мальчишеской улыбке. Именно мальчишеской: широкой, радостной и бесшабашной.

- Только в воду не свались.

- Я хорошо плаваю. Второй взрослый по плаванию.

Марья, устроившись на краю кровати, попрыгала на ней попкой.

- Чудненько,- оглянулась.

Серёгин никак не мог уйти из комнаты, поймал себя, что не хочет.

- Яр, чемоданчик мой принеси, пожалуйста,- Маша снова заулыбалась, - прости, что напрягаю.

- Хватит извиняться. Всё равно из твоих уст это звучит фальшиво.

- Почему это?- девчонка имела наглость удивиться.- Я говорю вполне искренне, а потом, как-то странно посмотрев на него, спросила:

- А твоя.... подруга не будет против, что я здесь расположилась? Может быть, мне наверху пожить? Обещаю, что носа не высуну из своей комнаты, когда она будет здесь.

Вопрос повис в воздухе.

"Подруга",- в интонациях, с которыми Марья произнесла это слово, послышались любопытство всё той же кошки, которая не стесняется совать свой нос в чужие дела.

- Это не твоя забота. И ещё: я буду заходить в гардеробную. Так что постарайся не разгуливать голой.

Марья возмущённо фыркнула.

- Размечтался.

Серёгин прошёл в кабинет. Открыл почту. Взгляд задержался на фотографии, которая, казалось, пустила корни в его стол, прожив на этом месте уже восемь лет. Целых восемь. Яна, прекрасная Яна улыбалась ему. Они были счастливы тогда и полны надежд. Их уже все считали состоявшейся парой. А потом его неожиданное появление у неё дома, испуг на лице любимой и вызов в глазах друга. Леонид не привык сдаваться и выполнил своё обещание: " Я заберу её у тебя, потому что умру без неё".