То, что Маша услышала от неё, потрясло цинизмом.

Аля, начав готовиться к переезду и разбирать свои вещи, обнаружила в старом шкафу под белой бумагой, застилавшей полку, большой конверт, подписанный каллиграфическим подчерком: " Лично в руки моей внучке - Мельниковой Марии Александровне", сообщила сначала Римме, потому что общалась всегда именно с ней, а услышав: " Я заеду вечером и заберу конверт. Не отдавай его Маше",- вдруг резко задумалась и позвонила Марусе:

-Мне грех на душу не нужен. Воля покойника свята,- сказала Аля.

Когда Маша прочитала письмо, то сидела какое-то время неподвижно, глядя на завитушки рисунка обоев на противоположной стене. Аля пристроилась рядом и с тревогой смотрела на дочь хозяйки. А потом был разговор и горячая Машина просьба: не отдавать ключи никому, кроме неё самой, и даже дала прочитать письмо, чтобы та прониклась серьёзностью момента.

Маруся, потрясённая и расстроенная, уехала к Василисе, которая жила с Павлом, и они, недолго думая, задумали побег.

- Жить ты там больше не сможешь,- говорила Вася,- притворяться не умеешь, а как только выскажешь всё, куда пойдёшь? В квартиру, где со всеми возможными удобствами устроилась Кира, которая с тобой и раньше не считалась?

Доводы подруги были весомыми, а ещё весомее были бабушки слова: "Ночная кукушку дневную перекукует",- слышанные не раз и не два, и с которыми Маруся была готова с некоторого времени абсолютно согласиться. Ведь стали родители сдавать квартиру, не смотря на бабушкин запрет. " За Кирочкину учёбу надо платить",- говорила мать. А отец соглашался.

- Выставляй квартиру на продажу, как только Сарычевы съедут. Не будет завидных квадратных метров - Кира успокоится, а ты купишь себе что-нибудь поскромней и закончишь учёбу на оставшиеся деньги, - убеждала Василиса.

- Всё равно придётся найти подработку.

- Найдёшь,- уверяла подруга.

***

Серёгин устало откинулся в кресле: переговоры с Кредовым не продвинулись ни на шаг. Совместный проект, в своё время, показался чрезвычайно заманчивым. Был огромный лакомый кусок земли, были перспективные планы застройки этого участка. Кредов настаивал на привлечении к проекту москвичей, Ярослав Сергеевич ждал решения своего близкого друга. Постучали в дверь. Оксана положила на стол папку "На подпись".

- Завтра,- Ярослав Сергеевич поднялся из-за стола.

- Городецкий в коридоре,- секретарь посмотрела в утомлённое лицо шефа.

" Это Алла его так достала или он переутомился в другом месте?"- подумала Оксана Григорьевна. Последний роман шефа не остался незамеченным для сотрудников офиса. Госпожа Ирбицкая появлялась в офисе довольно часто, смотрела на секретаршу любовника подозрительно и в последний раз без стука ворвалась к нему в кабинет, откуда вылетела минут через десять злая, как ведьма, а охране на входе после этого было запрещено впускать её в здание.

Личный водитель доложил о выполнении порученного дела и вернулся к машине. Конец рабочего дня.

- Уральская, дом*,- произнёс Серёгин, чем вызвал удивлённый взгляд Бориса.

***

Маруся поджидала хозяина дома. Он просил называть его Яр. Ну, Яр и Яр- как скажете. "Главное: сейчас я здесь,- размышляла она,- вне досягаемости чьих-то недоумений, требований и истерик. И не надо мне говорить: "Как я могу быть такой неблагодарной?" Могу. Легко. Ещё и фамилию сменю на мамину девичью. И пусть семейство Мельниковых живёт в своё удовольствие".

Горечь от бабушкиных откровений не отпускала. Как будто это её предали. "Как мог отец переехать жить к любовнице, когда больная жена оставалась прикованной к постели на руках собственной матери? Как мог отказаться от дочери - такой крошки-в то время?"- после таких вопросов хотелось не то что плакать, а рыдать в голос.

***

Ярослав, появившись на пороге Машиного убежища, нашёл её не такой замученной, как вчера: девушка была причёсана, одета в свободный домашний костюм. Только сильное прихрамывание на правую ногу и ссадины выдавали, что с ней совсем не всё в порядке.

Его встретили в коридоре певучим:

- Привееет. Есть хочешь?

- Сначала клиника,- возразил он, хотя активное слюноотделение напомнило, что обед он пропустил, торопясь сюда, в эту небольшую квартиру, к этой странной девице.

- Клиника стоит на месте. Я жива. Поешь.

Немного подумав, Серёгин согласился. Он снял и повесил на спинку стула в комнате деловой серый пиджак и строгий галстук, оставшись в белой рубашке. Потом была крошечная светлая кухонька и божественный запах.

- Что там?- Яр принюхался, когда Марья открыла духовку и вытащила оттуда небольшую утятницу.

- Болгарский перец, фаршированный мясом.

- Пахнет вкусно.

- Заслужил.

- Спасибо. Интересно чем?- Ярослав извлёк запонки из манжет рубашки и сунул их в карман, подкатал рукава, обнажив широкие запястья, покрытые короткими тёмными волосками.

Вчера Серёгин показался Маше худощавым, но сегодня, приглядевшись, она оценила его подтянутый живот, крепкую грудь и сильную шею. Отчего- то к мужской шее Маруся была всегда не равнодушна. Она разглядывала сидящего напротив мужчину без зазрения совести: "И стрижка ему идёт, с головой явно поработал стилист".

- Нравлюсь?- спросил Яр с усмешкой.

- Интересный,- подтвердила Маруся весело.

Её ответ вызвал добродушный смех. "Ничего такой смех: низкий и чувственный ",- оценила Маруся и смех тоже.

Разглядывать мужчину отстранённо оказалось очень увлекательным занятием: вот он, вот она. Встретились по воле случая двое и через некоторое время расстанутся. У него есть женщина, и до меня ему нет никакого дела. У меня был любимый мужчина, и я больше не наивная дурочка. Мы с Яром - два совершенно разных человека. Он хорош собой, а я средней привлекательности молодая девушка. Ему бы такую, как Василиса - яркую, смелую и уверенную в себе. Интересно: его женщина какая?

- Сколько тебе лет?- спросила девчонка, продолжая всё так же беззастенчиво разглядывать Ярослава, после того, как ей запретили "выкать".

- Ты только что сказала, что я интересный, поэтому какая разница: сколько. Для мужчины возраст не имеет значения.

- Угу. Для женщин только имеет. Вот поэтому....поэтому,- она слегка подняла указательный пальчик вверх, - я ни за что не выйду замуж.

Последние слова порядком рассмешили Ярослава, и он, заглянув в бедовые раскосые глаза, вопросительно приподнял брови, усмехнулся про себя : "Все вы так говорите".

Тарелка опустела.

- Ещё?- с желанием угодить спросила Марья.

- Нет. Спасибо. В клинику.

- Чай?

- Потом. Собирайся, поехали к Игорю Семёновичу.

Маша послушно похромала в прихожую, порадовалась, что кеды просохли, постояв на "тёплом полу", а Яр подал ей Яркий жёлтый плащ, изъятый ещё утром из чемодана, который выглядел помятым, и Маруся похромала было в комнату в поисках утюга, в попытке исправить это безобразие, мысленно коря себя за забывчивость: " С красивым мужчиной в мятом плаще? Стыдно, Маша" (бабушкины интонации так и звучали в голове).

Но Яр не желал больше ждать.

- Мы в машине и я уж как- нибудь переживу рядом с собой девушку в мятом плаще.

Автомобиль представительского класса Машу впечатлил, для неё даже открыли дверь и усадили. "Ничего себе",- подумала она и с уважением посмотрела на Ярослава.

- Ты вообще кто? Как твоя фамилия?

- Серёгин Ярослав Сергеевич, 29 лет от роду, не женат, не привлекался. Достаточно?

Маша отвернулась к окну. "Серёгин! Да Алла меня прибьёт, придушит, распнёт, если узнает. Если это тот самый Серёгин, конечно",- приуныла Маруся.

Свою тетку, младшая сестру матери, Маруся считала настоящей стервой. Не зря отец, если сердился, говорил про старшую дочь: "Вылитая Алла". Именно тётушка попыталась просветила маленькую Марусю (разумеется, из добрых побуждений), что она приёмная дочь в семье, преподнося это, как величайшую милость и не уточняя, что приёмная она только для матери. Хорошо, что к тому времени важный разговор с отцом уже состоялся, и Маша ответила: " Знаю".