Мама ставит на столик рядом с кроватью Драко стакан с молоком, тарелочку печенья и кладет несколько таблеток.

— Вот эту выпьешь до еды, вот эту после, — показывает она сперва на маленькую желтую таблетку, потом — на большую голубую. — И не забудь попрыскать в горло, ладно?

— Хорошо, мам, — отвечает Драко. Мама озабоченно смотрит на него, потом целует в лоб.

— Мне пора, дорогой. Постарайся отдохнуть, хорошо?

— Конечно, мам, — Драко слабо улыбается и снова закашливается. Нарцисса аккуратно прикрывает за собой дверь, напоследок напоминая, что она вернется после семи, и просит Драко не скучать. Он кивает, и она уходит.

Сперва Драко пытается читать, но у него тут же начинает болеть голова — из-за соплей у него ноет переносица. Поэтому он просто лежит, накрывшись одеялом так, что торчит только нос, и пытается снова заснуть. Получается плохо — за окном ярко светит солнце, и Драко со стоном вспоминает, что сегодня они с Гарри собирались зайти в кофейню, где они ели мороженое на… на первом свидании. Сейчас Гарри наверняка сидит в классе и думает, куда он подевался — по крайней мере, Драко нравится представлять, что он об этом думает.

Он выпивает молоко и таблетки и ненадолго засыпает, но когда открывает глаза, солнце еще высоко и будильник показывает, что еще нет даже трех. Он снова берется за книгу, и снова откладывает ее. Часы упорно показывают пятнадцать минут четвертого, а значит мама придет еще нескоро. Драко неловко вылезает из кровати, натягивает теплую кофту, заботливо оставленную мамой на стуле, и с трудом перебирая ногами — ладно, возможно, это преувеличение — спускается на кухню за чашкой чая. Их домработница, миссис Винки, видимо, куда-то вышла, так что Драко, закутавшись поплотнее, сам ставит на плиту чайник. У них, конечно же, есть и электрический чайник, но миссис Винки всегда кипятит воду в обычном, говорит, что так вкуснее.

Драко тянется за банкой с печеньем, вставая на цыпочки, когда слышит наверху какой-то грохот. Звук такой, будто на пол упало что-то очень тяжелое.

Первым делом Драко думает вызвать полицию — потому что у них куча всего, что можно украсть — но потом решает сам проверить. В конце концов, может быть, это миссис Винки решила что-то достать на чердаке.

Он осторожно поднимается по лестнице, стараясь не шуметь, но застывает на последней ступени, потому что кто-то точно ходит в его комнате. Он приоткрывает дверь и нос к носу сталкивается с Гарри.

— Драко! — радостно шепчет тот, и втягивает Драко в комнату.

— Ты что тут делаешь? — спрашивает Драко, когда Гарри отпускает его и отступает на два шага назад, смущенно ероша волосы на затылке.

— В школе сказали, что ты заболел — вот я и решил проведать, — признается он, несмело улыбаясь. У Драко горят щеки — но это, наверное, просто снова поднялась температура. — Слушай, а чего ты не в кровати? — вдруг хмурится Гарри.

— Ходил за чаем, — отвечает Драко, все еще ошарашенный. — Но послушай, ты что, в окно влез? — спрашивает он.

— Ну да, — Гарри деловито подталкивает его к кровати и отбрасывает в сторону одеяло, чтобы Драко было удобнее забраться. — Подумал, что у тебя может быть кто-нибудь дома, не хотел попадаться на глаза.

Драко садится в постели, все еще удивленно пялясь.

— Я сначала подумал, что это вор… Хотя воры-то так не шумят, — медленно говорит он, но Гарри только весело смеется и закрывает за собой дверь в комнату. Внизу громко свистит чайник, а через минуту Гарри появляется с подносом. На подносе — две чашки и несколько бутербродов с ветчиной. Драко совсем не голоден, о чем он и сообщает Гарри.

— Давай-давай, — Гарри пододвигает к нему тарелку и сам берет себе бутерброд. — А то я сам все съем.

— Ты наглец, Поттер, — говорит Драко, все же откусывая и думая, что в жизни ничего вкуснее не ел. — Заваливаешься в чужой дом, уничтожаешь чужую еду.

Гарри снова весело улыбается и подталкивает Драко еще один кусочек.

— Ешь давай, а то ты бледный как смерть.

— Ну спасибо большое, — чопорно говорит Драко, но все же съедает и второй бутерброд, запивая чаем.

После этого он чувствует себя немного лучше. Гарри снова улыбается — так, что Драко ужасно хочется его поцеловать, но он не решается, чтобы не заразить его — и уносит поднос вниз. Драко слышит, как на кухне звякает посуда, шумит вода, потом стучат дверцы шкафчиков.

— Я уничтожил все улики, — говорит Гарри, вернувшись в комнату. Он садится на стул рядом с кроватью Драко и облокачивается на одеяло. Отросшие кудряшки падают ему на глаза, и Драко рассеянно тянется убрать их за ухо.

— Это вовсе не обязательно, ты знаешь, — говорит он, чувствуя, как под его рукой лицо Гарри краснеет. — Такие предосторожности. Не знаю, что ты там себе придумал о моих родителях, но они вовсе не плохие.

— Я и не говорю, что они плохие! — быстро говорит Гарри. — Что ты. Просто мне кажется, твой отец меня бы не одобрил.

Драко не говорит, что его отец не одобрил бы, в сущности, никого, и вместо этого просто замечает:

— Отца не будет в городе до следующей недели, — он задумчиво проводит по волосам Гарри, а тот вдруг ловит его руку и целует в ладонь. Губы у него сухие и обветренные, но Драко все равно вздрагивает и покрывается мурашками. Гарри, весь красный, аккуратно кладет его руку на одеяло и накрывает своей.

— Можно я залезу к тебе? — едва слышно спрашивает он, пряча глаза. Драко жутко хочется сказать что-нибудь ужасно глупое (что-нибудь вроде «я тебя люблю»), но вместо этого он оглушительно громко чихает, тут же обвешиваясь соплями. Он едва успевает подумать, что, наверное, кажется Гарри отвратительным, как тот протягивает ему платок, нежно, как кажется Драко, улыбаясь. — Я тебя заражу, — смущенно говорит Драко, вытирая нос.

— Ничего, я крепкий, — говорит Гарри, стягивает кеды, свитер и джинсы — тут Драко быстро отворачивается, ладони у него вспотели. Ноги у Гарри ужасно длинные, хоть он и ниже Драко. Раздевшись, Гарри ныряет под одеяло и тут же обнимает Драко за талию, утягивая его в теплый кокон.

Они лежат напротив друг друга, и носы их почти касаются. Гарри мягко сплетает их пальцы и прижимается еще ближе. Он такой теплый — как большая грелка, — что Драко совсем не чувствует озноб.

— Целый день скучал без тебя, — шепчет Гарри почти в губы Драко. — Даже Гермиона спрашивала, почему тебя сегодня нет, — усмехается он.

— Вечно Грейнджер сует нос куда не просят, — ворчит Драко. На самом деле, сейчас он совсем не может думать о Гермионе — и вообще ни о чем, кроме того, что губы Гарри почти касаются его собственных. Гарри тянется вперед и целует его — коротко, не размыкая губ, и сладко. Но Драко этого мало.

— А говорил, что не боишься заразиться, — говорит он, и Гарри тут же целует его без всякого стеснения, забирается пальцами под пижамную рубашку и гладит бок. Очень скоро Драко начинает задыхаться, потому что нос у него совсем не дышит.

— Поттер, Поттер, хватит, — просит он, и Гарри смеется.

— У тебя нос такой красный, — шепчет он Драко на ухо. — Мило, — и он целует Драко в этот самый нос. Драко только морщится.

— Ага, мило, как же, — недоверчиво говорит он.

— Ты просто себя не видел со стороны, — отвечает Гарри и целует его в лоб, щеки, уши, а потом просто обнимает так, чтобы Драко мог спокойно дышать. — Выздоравливай, ладно? И сходим покататься на роликах, — Драко никогда не катался на роликах, но он кивает и придвигается ближе к Гарри.

Драко заставляет Гарри уйти еще до того, как садится солнце — потому что он отказывается уходить через дверь, а в темноте лазать по деревьям — плохая идея. Когда приходит мама, Драко сидит на диване в гостиной и читает — да, ему намного лучше, да, он ел и принимал лекарство, да, тоже люблю тебя, мам — но в книге он не понимает ни слова. Он все думает о том, что на следующей неделе он покатается с Гарри на роликах и, если хватит смелости, скажет ему кое-что ужасно глупое.