Я решил промолчать. Во-первых, я совершенно не выспался: накануне, покончив с оформлением билетов, моя новоиспеченная квартирантка проследовала в ванную, где включила душ и минут сорок исполняла какие-то душераздирающие арии, отчетливо доносившиеся даже сквозь плотно закрытую дверь. Слуха она была лишена начисто, равно как и голоса: мне, с моим музыкальным образованием, ее пронзительные вопли и повизгивания казались форменной пыткой и страшно действовали на нервы. Потом Лора принялась бродить по квартире, нарядившись в экспроприированную из шкафа короткую футболку и намотав на голову мое любимое банное полотенце на манер чалмы. Поглядывая исподтишка на свою гостью, я отметил, что ноги у нее все-таки вполне стройные, хотя бедра показались мне излишне широкими и мускулистыми. На лодыжке обнаружилась еще одна татуировка – в форме паука.

Наконец Лора угомонилась, устроившись в кресле с моим ноутбуком. Почти до полуночи она просматривала картинки в Сети, освещая потолок то и дело вспыхивающим экраном и время от времени похрюкивая от смеха. Пытаясь задремать, я несколько раз подскакивал от резкого грохочущего звука – это Лоре внезапно приходило в голову запустить на «ютьюбе» клип какой-нибудь рок-группы, звучание которой напоминало визг циркулярной пилы или предсмертные хрипы парового пресса. Сон одолел меня только ближе к утру, а с рассветом я проснулся с тяжелой, будто налитой свинцом головой. Лора беззаботно похрапывала в кресле, свернувшись калачиком в обнимку с моей «Тошибой». Прошлепав в ванную, я с раздражением обнаружил, что побриться мне сегодня нечем: мой последний одноразовый станок наглая девица без разрешения приватизировала еще вчера. В этот момент я впервые всерьез задумался, станут ли власти преследовать человека, совершившего убийство на Земле и решившего скрыться от правосудия в Центруме.

Сборы были недолгими. Лора оставила свои пожитки в камере хранения в аэропорту, а мои вещи всегда ждали наготове. Наспех позавтракав в чебуречной на углу, мы двинулись в путь. Лора пребывала явно в приподнятом настроении и всю дорогу что-то напевала себе под нос, я же попытался хоть немного подремать в метро, впрочем, без особого успеха.

Поначалу все шло на удивление хорошо, а вот в момент сдачи багажа – двух вместительных рюкзаков, набитых необходимой в Центруме всячиной, – возникла непредвиденная заминка.

– У вас превышение нормы, – сообщил нам принимавший сумки и чемоданы смурной парень в форменной жилетке, – придется доплатить за багаж.

– Слышь, вообще-то на вашем сайте написано, что максимальный вес бесплатного барахла на одного пассажира – десять килограммов, – возразила Лора, – а у нас тут девять с небольшим, я специально проверила.

– Вы невнимательно читали, – скривился парень, стараясь тем не менее сохранять вежливый тон, – багаж по сумме трех измерений не должен превышать 158 сантиметров. А ваши торбы – явный негабарит. Или платите, или переупаковывайте рюкзаки согласно правилам. Кстати, за ручную кладь с вас еще две тысячи рублей. Касса рядом.

– Какого хрена? – возмутилась Лора. В качестве ручной клади, которую она собиралась взять на борт самолета, у нее имелся маленький кожаный рюкзачок со всякой полезной мелочовкой.

– Инструкции такие. С собой можно пронести дамскую сумочку, а у вас рюкзак. С рюкзаком нельзя.

– Он небольшой!

– Все равно нельзя. Читайте внимательнее правила авиакомпании «Триумф», – назидательно произнес парень, извлек откуда-то небольшую потрепанную брошюрку, перелистнул несколько страниц и с выражением процитировал: – «Под дамской сумочкой понимается небольшая сумка прямоугольной или продолговатой формы, предназначенная для переноски мелких подручных предметов или косметики, которая может быть оснащена плечевым ремешком или цепочкой». Вот!

Он окинул нас победным взглядом и вынес окончательный вердикт:

– А тут целых два ремешка! Поэтому с вас две тысячи рублей, по одной тысяче за каждый, и доплата за багаж.

Топтавшийся в очереди за нами пузатый и обильно потеющий мужик принялся недовольно переминаться с ноги на ногу и сопеть, демонстративно поглядывая на часы.

– Пойдем, пока в кассе никого нет, – вполголоса предложил я, потянув Лору за рукав.

– Черта с два! – гордо отозвалась та, скинула с плеча рюкзачок, ухватилась покрепче за лямку и с силой дернула ее на себя. Толстая кожа издала жалобный треск, и лямка осталась в ее руке. Лора швырнула ее на пол.

– Видал? – обернулась она к слегка обалдевшему парню, косившемуся на нее с явной опаской. – Теперь это гребаная дамская сумочка! Так нормально?

Присев на корточки, Лора расстегнула большой рюкзак и принялась выкладывать из него вещи прямо на ленту транспортера. Она скатала в трубочку и запихнула в свою новообретенную «сумочку» несколько футболок, тонкий свитер, пару комплектов нижнего белья, затем нацепила на себя две хлопковые рубашки – одна на другую, на них надела брезентовую куртку, поверх которой с трудом натянула короткую кожанку. Застежка-молния теперь никак не желала застегиваться на животе.

– Чего смотришь? – бросила она мне через плечо. – Делай как я, или собираешься раскошеливаться, как требуют дурацкие правила этого «лохкостера»?

Спустя несколько минут рюкзаки заметно ужались в размерах, и представитель авиакомпании с недовольным выражением на физиономии прикрепил к ним багажные бирки. Я понемногу расслабился, посчитав, что самое неприятное уже позади. И, видимо, зря. Следующим этапом квеста под названием «попробуй попасть в самолет» был предполетный досмотр. Мы традиционно сняли обувь, положив ее в заботливо предоставленные сотрудниками аэропорта лоточки для кошачьего наполнителя, бросили ручную кладь на ленту транспортера, я выгреб из карманов ключи и прочую железную мелочь, после чего смело шагнул в рамку металлоискателя, оглушительно взвывшую при этом голодным степным волком.

– Что у вас там? – строго обратился ко мне суровый охранник.

Я сунул руку в карман штанов и похолодел. Нож. Чертов складной перочинный нож, без которого в Центруме решительно невозможно обойтись и который я попросту запамятовал выложить из кармана перед отъездом.

– Вот… – сказал я, доставая запрещенный предмет.

– Вы собирались пронести это в самолет? – На мрачной физиономии охранника появилось кровожадное выражение, какое бывает у борзой, почуявшей зайца.

– Нет, просто забыл сдать в багаж. Могу оставить его прямо здесь.

– Боюсь, вам придется пройти со мной, – с металлом в голосе заявил охранник и аккуратно, но крепко ухватил меня за локоть. Под любопытными взглядами пассажиров я, как и был босиком, пересек зал ожидания и оказался в служебной зоне аэропорта. По дороге к нам присоединились еще несколько человек в форме.

– Что ж вы так, Иван Антонович?

Сидевший в глубоком кресле толстый таможенник был наигранно доброжелателен и весел. Кажется, вся эта ситуация стала для него желанным развлечением в череде наскучившей ежедневной рутины.

– Да вот, выложить забыл… Извините…

Я опустил очи долу и постарался продемонстрировать искреннее раскаянье и смирение.

– Выложить забыл, – передразнил меня таможенник. – На регистрации вон комедию устроили, теперь еще это… А я вот сейчас протокольчик изъятия оформлю. По всем правилам. После этого и полетите, только уже следующим рейсом.

– А нельзя его просто в помойку выбросить? – робко поинтересовался я. – Ну, как будто и не было ничего?

– А вот нельзя! – осклабился таможенник. – Никак нельзя! Во всем должен быть порядок, Иван Антонович. Не будет порядка – будет бардак в стране. Изъяли у вас запрещенный к перевозке предмет, значит, нужно оформлять. А это займет время, сами понимаете. С другой стороны, вы же на самолет опаздываете…

Он выжидающе посмотрел на меня. Складывалось ощущение, что таможенник тянет время, намекает, даже понятно на что, только вот боязно как-то: черт знает, чего он выкинет в следующую минуту.

– И что, никаких вариантов? – бросил пробный шар я.