========== Собачьи зубы ==========

Допустим, не любишь людей. Допустим, такой злодей. Ликующий мизантроп…

Что по лбу тебе, что в лоб…

И дальше, в таком ключе:

Есенин, Кобейн и Че.

0

Ли — не принципиальный и честный парень. Если его хорошенько отделать в Клетке, на уличном ринге, он тебе ни слова не скажет. Хлопнет по плечу, улыбнётся кровавым ртом, сплюнет на асфальт и, если будет в настроении, отведёт в ближайшую забегаловку закрытого типа, где бармен пожмёт ему руку. Нальёт вам выпить. Не спросит документов, в глаза не заглянет.

Бывают же хорошие дни.

Рыжий запрокинет голову, будет смотреть в слегка плывущий потолок над собой и не думать ни о чём (ни о ком). Ещё рано, даже не стемнело, поэтому здесь будет тихо. Эта рыгальня — другой мир, в который можно попасть через одну мрачную дверь, ведущую с одного мрачного переулка. В этом местечке “для своих” Рыжий будет смотреть в потолок и не думать.

Кайф в том, что в компании Ли можно посидеть молча. Настоящее благословение после школьного дня и Хэ Тяня.

После боя в рёбрах ещё долго будет гудеть: кулаки этого парня крепкие, но Ли — здоровяк, а Рыжий — он легче. Ему проще обскакать огромного и неуклюжего медведя, ускользнуть из-под удара и нанести ответный, после которого запросто можно вылететь в нокаут, даже если в тебе пять пудов веса. В Рыжем всего пуда четыре, но тонна ощетиненной злобы сверху, а Ли иногда нравится, когда его колотят. Какие-то свои загоны, в которые лезть не нужно, Ли вообще лучше не задавать вопросов.

Иногда он будет откровенно поддаваться (чем разозлит Рыжего), а иногда изобьёт до полусмерти — да так, что ты руки поднять не сможешь; да что там — даже моргнуть не получится, — и тогда будет злиться сам. И ногой ещё наподдаст, как будто гематом и кровавой каши под носом недостаточно. Рыжий не обидится, Рыжий всё понимает: непростая семья и непростые отношения с отцом. Разное бывает настроение.

По сути, это всё.

Вот всё, что он знает о Ли — отец у него такой же гондон, как у Рыжего. Только не сидит. И что по почкам его, — Ли, — лучше не бить. Хронический пиелонефрит. В прошлый раз еле оклемался, а в боях, как в танцах – постоянного партнёра терять не хочется.

Вот какие отношения у них с Ли.

За всё семимесячное знакомство они и десяти минут не проговорили, а Ли как будто самый близкий человек из всех, что были у Рыжего. Кроме матери.

Мо Пейджи…

Он подумает о ней, откроет глаза и уставится в пыльный потолок.

Сунет руку в карман, сожмёт прохладными пальцами деньги за бой.

Подумает: нужно поднимать задницу и идти в “Тао-Тао”, чтобы помочь матери на кухне. Потом — вернуться домой.

Сделать ужин.

Напомнить ей о таблетках.

Разобрать грёбаные счета.

Прикинуть, насколько они не укладываются в сроки оплаты.

Снова напомнить о таблетках: перед ужином те, что в голубой капсуле. Жёлтые — после завтрака. Розовые в обед — их осталось больше всего. О них он не может напоминать, потому что для этого пришлось бы сбегать с занятий и ехать в “Тао-Тао” каждый божий день (мобильный мама не слышит). (Быть может, делает вид).

Дождаться, пока Пейджи уснёт, и возвращаться в Клетку — вечером там всегда очень много желающих поглазеть и намять тебе бока.

Будет обыкновенный длинный день. Привычные места. Проживать эту жизнь — как разгадывать кроссворды в одинаковых журналах: знаешь слово заранее, ещё не прочитав вопрос.

Да, бывают обыкновенные дни.

А бывают дни такие, как сегодня.

Рыжий укладывает обоих братьев Гао — тощих, нескладных. Никакого удовольствия — оба дерутся с дурниной, вкладывают всю силу в удар, бьют, не думая, просто бьют, бьют, бьют. Колотят воздух. Дышат шумно, не берегут дыхание, злятся, словно Рыжий им задолжал, а теперь ещё и ужом выворачивается, не подставляется под тощие костяшки. Таким нельзя выходить на ринг — таким лучше смотреть и делать ставки. Такие ребята не контролируют своё тело. Они сжимают кулаки и швыряются на тебя, но понятия не имеют, как по тебе попасть. Рыжий складывает носом в асфальт сначала одного, а потом — второго. Это не Ли — с ними слишком просто и неинтересно. Рефери (Фанг Чжо, его узнать легко — всегда в старой красной толстовке и затёртой зелёной кепке с плоским коротким козырьком, лежащим на затылке) останавливает бой, бьёт Рыжего по плечу, отсчитывает деньги — он совсем не удивлён. Никто не удивлён. Даже толпа вокруг не орёт с надрывом, не свистит, как бывает на боях Рыжего и Ли.

Всё заканчивается быстро, поэтому сегодня он освобождается раньше — за двоих дали приятную сумму, теперь можно купить свежих овощей, вернуться домой, сложить матери на работу пакет с завтраком. Закончить доклад по истории. Лечь спать до двух часов ночи — редкая удача.

Рыжий чувствует неприятности, когда почти выходит из сквера, когда слышит торопливые шаги за своей спиной. Слева от него глухой бетонный забор, справа — пустой парк для выгула собак. Над головой чистое небо и круглая луна, а под подошвами кед — гладкий асфальт, который внезапно бросается в лицо, сразу за сильным ударом в затылок. Падая, Рыжий успевает подумать: Гао. Одного из них он узнаёт по кроссовкам, которые тут же появляются перед глазами — дорогие и фирменные дутые найки. В таких неудобно драться — слишком тяжёлые, слишком неуклюжие… В глазах темнеет, за шиворот течёт, поэтому обернуться или избежать второго удара почти невозможно — под череп будто гвоздь вогнали.

Мысли какие-то глухие и смазанные.

Падать ни в коем случае нельзя, упасть — это смерть, особенно когда кругом ночь и только разозлённое шумное дыхание сверху.

Падать нельзя, но его уже берут за волосы и с силой прикладывают лицом об асфальт. Как из деревянной коробки — приглушённо, тихо, сквозь писк в ушах, — на краю сознания вспыхивает звук быстро приближающихся шагов, и это последнее, что он слышит.

У Рыжего бывают плохие дни.

1

Не то чтобы он сразу заметил его отсутствие.

То есть, да, ещё в среду он бы заметил сразу. В среду он стоял посреди кишащего людьми парка и орал в удаляющуюся спину: один ужин, и я от тебя отъебусь! В среду у него были ледяные руки и ледяная ухмылка на губах, от которой к вечеру начало сводить мышцы лица.

В среду Хэ Тянь представлял собой статую эпохи ренессанса, которая воплощала человека с протянутыми руками: дружи со мной, дружи со мной, дружи со мной. У меня никогда не было людей, похожих на тебя. У меня никогда ещё так не горела задница от того, что кто-то добровольно отказался проводить со мной время.

Сегодня понедельник, и Рыжего в школе нет – это становится ясно после пятого урока, когда он не появляется в курилке, не выходит погонять мяч на площадке, не бросаются в лицо его волосы — его просто нет. Можно было бы вообще не обратить на это внимание, но Хэ Тянь с субботнего вечера усиленно пытается забыть разговор с Йонгом, который позвонил ему и как бы между делом сообщил:

— А ты слышал, что в пятницу избили кого-то из наших? Не знаю, кого именно. Не знаю, кто. Ночью, недалеко от парка для выгула собак. Завуч сказала, что это парень из нашей школы, но кто из наших мог шататься в такой глуши после полуночи, да? Слухи, наверное.

Хэ Тянь тогда ответил:

— Ага. Наверное.

Ему показалось, что он сейчас начнет задавать тысячи уточняющих и совершенно точно сдаст себя с потрохами. Например: не знаешь, случайно, какой у этого придурка был цвет волос?

Или: и что этот парень? Жив?

Или: Йонг, у тебя никогда не возникало желания зациклиться на человеке, к которому нет ни одного адекватного способа подобраться?

Йонг спас его сам. Он, как генератор бесполезной информации, мог говорить обо всём и сразу. Никакая тема не задерживалась в его голове надолго — господи, храни Йонга.

— Кстати, помнишь Чан Си? Ту симпапулю из старшего класса. Как думаешь, старшекласснице пойти на свидание с парнем из средней школы — это полный зашквар?..

Если бы ты знал, подумал он. И спокойно ответил: