Фалангисты получали поддержку со стороны клерикальных кругов. Как подчеркивает Р. Константине, фашисты превращали церковь в свой резерв, в своего союзника. Испанские священники из ордена доминиканцев, которые контролировали Университет св. Фомы и колледж Летран, действовали особенно активно. Отец Сильвестр Санчо, ректор Университета св. Фомы, организовал церемонию присвоения Франсиско Франко титула "ректор Магнификус". В благодарность за это фашистский диктатор посвятил Санчо в рыцарское звание. Из библиотеки филиппинского университета изымались и уничтожались газеты, журналы, если в них содержалась малейшая критика фашизма, не говоря уже о статьях против Франко, Гитлера, Муссолини или японского императора. Фашистские режимы и фашистская идеология прославлялись в радиопередачах, которые вела станция "Атенео де Манила".
Американцы постоянно нуждались в дополнительных филиппинских силах для подавления выступлений рабочего класса, разгрома их организаций. Они поэтому поддержали идею объединения фалангистов, клерикалов, крупных землевладельцев под лозунгом борьбы против "красной угрозы". Однако в то же время "дьявольский союз", как его окрестили в народе, работал на Японию, расшатывал обороноспособность Филиппин.
Да, "Гибралтар на Востоке" терял качества "надежной крепости", а значит, ослаблялись позиции Соединенных Штатов. Бесспорно: как высокообразованный военный, дважды прошедший академию, имеющий военный опыт, Д. Макартур понимал значение Филиппин. И не только для США. Ведь говорил же он, что архипелаг - это ключ к Тихоокеанскому бассейну. Но если он ключ для США, то почему таковым не станут они для Японии? Филиппины, обращали внимание американские стратеги, расположены
"на фланге важнейших для Японии морских путей, которые вместе с Сингапуром образовывали ров, обеспечивающий защиту нефти, каучука, хинина, тикового дерева, олова в голландской Восточной Индии и к югу от нее".
"Без Филиппин,- делился своими соображениями Гомер Ли,- японское господство на море может быть только временным и ее триумф или поражение будут зависеть от того, кто будет владеть этими островами".
Тогда как же понять Макартура? Только ли боязнью левых антиимпериалистических сил объясняется его беспечность, его терпимость к действиям крайне правой одновременно профранкистской, прогерманской и прояпонской реакции?
Пытаясь ответить на эти вопросы, следует всегда помнить, что Д. Макартур прежде всего отражал интересы тех сил США, которые выступали за политику умиротворения Японии. Более того, поощрения агрессора путем прежде всего оправдания акций милитаристов. Что плохого для американцев, если в поисках сырья японец обрушится на владения Великобритании, Голландии, Франции? Пусть обрушится, тем самым он неизбежно ослабит себя. Потом можно и потеснить его. А если энергию восточных экспансионистов удастся направить против СССР, то это будет просто великолепно.
Некоторые военные стратеги Соединенных Штатов именно на это и рассчитывали. В Вашингтоне 15 ноября 1941 года начальник штаба Джордж Маршалл собрал корреспондентов на экстраординарную секретную пресс-конференцию и заявил им следующее: война неизбежна, однако американское положение на Филиппинах блестящее - ежечасно туда прибывают танки и пушки, но самое главное, Макартур создал "самую сильную в мире группировку тяжелых бомбардировщиков". Поэтому, делал вывод начштаба, Макартур не только способен защитить острова, он готов нанести сокрушительные бомбовые удары по самой Японии и спалить японские "бумажные" города. Один из корреспондентов напомнил, что у В-17 едва ли хватит горючего, чтобы, отбомбив Токио, вернуться на филиппинскую базу Кларк-Филд. Это не проблема, возразил Маршалл и тут же, к удивлению журналистов, добавил, что русские с радостью позволят американцам использовать Владивосток как базу для отдыха и дозаправки В-17.
Позднее с подобными провокационными заявлениями выступил и сам Макартур. В "Воспоминаниях" он пишет, что обращался к командованию США с предложением убедить Советский Союз ударить по Японии с севера.
"Я считал,- разъясняет Д. Макартур свое предложение,- что это заставило бы Японию перейти от наступления к обороне и сберегло бы много крови, денег и усилий, необходимых для того, чтобы отвоевывать потерянные земли. Поэтому я, узнав о разгроме гитлеровцев под Москвой, обратился с рекомендацией, чтобы Советский Союз ударил по японцам с севера. Такой натиск, поддержанный военно-воздушными силами США, которые были бы сосредоточены в Сибири, сковал бы деятельность японских ударных сил, нейтрализовал их первоначальные успехи и позволил бы выиграть время, чтобы усилить Филиппины и голландскую Восточную Индию".
Комментариев здесь особых не требуется. В данном случае Д. Макартур играл на руку генеральному штабу Гитлера, который, конечно же, мечтал о том, чтобы на Дальнем Востоке СССР получил второй фронт и его войска были бы скованы в регионе, расположенном на огромном расстоянии от европейских театров военных действий.
В 1937 году Д. Макартур вместе с президентом Кэсоном побывал в Японии. И с какими же впечатлениями возвратился он? Главное, заключил "Наполеон Лусона", состоит в том, что Токио действительно нуждается в "жизненном пространстве", что Япония не может существовать, не захватив другие земли{8} (но почему-то Филиппины выводились из зоны аппетитов японцев).
"Располагая небольшим количеством земли в границах своих четырех островов,- писал Д. Макартур в "Воспоминаниях",- японцы едва ли были способны прокормить свое растущее население. Обладая великолепной рабочей силой, Япония в то же время не имела достаточно сырьевых ресурсов для развития производства. Японцам недоставало сахара - поэтому они оккупировали Формозу. Им не хватало железа - поэтому они захватили Маньчжурию. Им не хватало угля и древесины - они вторглись в Китай. Они не испытывали достаточной безопасности для себя - и поэтому они взяли Корею. Без указанных продуктов (непонятно, к каким продуктам относится чувство "недостаточной безопасности".- Л. К.), которыми как раз обладали эти (подвергшиеся агрессии.- Л. К.) нации, их (японцев.- Л. К.) промышленность могла задохнуться, миллионы рабочих были бы выброшены на улицу, и тогда наступила бы экономическая катастрофа, которая могла легко привести к революции."
Такое понимание японских предпринимателей, страдающих от нехватки бирманского хлопка и индонезийской нефти, такое сочувствие японским фабрикантам наводят на определенные мысли. Во всяком случае, помогают найти ответ на некоторые, с первого взгляда невероятные решения и поступки Д. Макартура. Невольно возникает предположение: не рождалось ли сочувствие к японскому предпринимателю во многом из личной заинтересованности Д. Макартура в процветании филиппинского горнорудного дела за счет военных поставок на волне гонки вооружений. Ведь, как уже говорилось, Д. Макартур владел акциями компаний, предприятия которых занимались на Филиппинах разработкой и добычей полезных ископаемых. Он не мог не учитывать интересы дельцов, с которыми был тесно связан.
Даже денонсирование в 1939 году японо-американского торгового договора не нарушило взаимовыгодных связей. Американские монополии не только не прекратили поставки в Японию сырья, продовольственных товаров, но увеличили снабжение военной промышленности Страны восходящего солнца рудой, сельскохозяйственной продукцией и т. д. Только из Филиппин вывоз железной руды в Японию в 1936 - 1940 годах вырос более чем вдвое. Казалось, этот щедрый поток, эта мощная инъекция в мускулы милитаристской машины прекратятся после введения правительством США в 1940 году лицензий на вывоз некоторых товаров в Японию. Ничего подобного! За первые пять месяцев 1941 года экспорт Филиппин в Японию увеличился на 125 процентов по сравнению с тем же периодом 1940 года. Но ведь, кроме этого, существовал еще и скрытый экспорт. Филиппинские компании, точнее американские монополии на Филиппинах, вывозили ту же руду, древесину, сахар в оккупированные Японией районы Китая и Индокитая, в зависимый от них Таиланд и Гонконг. Причем объем поставок Японии через эти "третьи каналы" резко возрастал по мере приближения войны.
