Белый Человек погладил меня по щеке.

— Ты хорошо справилась. А твои действия сегодня доказали мне, что ты готова. — Его губы изогнулись в садисткой усмешке. — Ты хотела бы узнать к чему готова?

Я внутренне сжалась. Мое сердце затрепетало от ужаса. Я не знала и не желала знать. Я бы просто не смогла выслушать еще больше злодеяний. Соленая слезинка сорвалась с моих раскрасневшихся глаз.

Пинаю ее.

Ударяю ее.

Расцарапываю ей кожу.

Убиваю ее.

И я сделала это.

И делала это вновь и вновь.

Я вновь пережила мгновения, когда стала игрушкой Кожаного Жилета — его послушным монстром. О, боже мой, я помнила их мучения. Их ужас. Звук ломающихся костей в их телах, который проигрывался, словно чудовищная симфония в моей голове.

Больше крови. Больше криков. Больше... намного больше.

— Оставьте меня! Оставьте меня!

Белый Человек мягко проворковал:

— Вот, вот так. Хочешь что-нибудь, чтобы унять боль? Чтобы заставить все это уйти?

Да!

Нет!

Они владели мной. Держали меня под контролем. На данный момент наркотики были моим единственным спасением. Моя реальность была чем-то, что я больше не могла выносить, потому как я запятнала ее, разбила на осколки и заполнила свою душу преступлением.

Секунды пролетали, а я дрожала настолько сильно, что все мое тело тряслось, словно с меня только что содрали плоть до костей.

— Скажи мне, что ты хочешь, и я дам тебе это. — Он погладил мои волосы, опускаясь рукой до моей груди.

Я издала тихий стон, отстраняясь прочь, но он ущипнул мой сосок, заставляя меня тем самым оставаться на месте.

— Ты можешь предпринять попытку и бороться с этим, но тебе известно, что в конечном итоге, тебе не одержать победу. Ты уже испытываешь жажду. Мы давали тебе большую дозу... тебе предстоит еще долго падать, малышка

— Ч-что в-вы х-хотите? — пробормотала я, расцарапывая до крови руки грязными ногтями. Зуд распространялся, поглощая меня.

Он облизал свои губы.

— Какой милый вопрос. Но тебе и так известно, чего я хочу. Я хочу, чтобы ты умоляла.

Я задрожала еще сильнее, сотрясаясь всем телом оттого, что последствия этого сказывались на мне. Он хотел, чтобы я умоляла о чем? О наркотиках? О сексе? Для того, чтобы он мог делать со мной что угодно?

Я не могу.

Не буду.

«Но ты знаешь что сделаешь... в конечном итоге».

Леденящий страх превратил мою дрожь в потряхивание. Я захрипела, когда мои легкие заболели от количества жидкости и болезни.

— Пожалуйста. Просто отпустите меня.

Он погладил мои волосы, притягивая к своей груди до того момента, пока моя щека не расположилась на его плече.

— Скоро, малышка. Совсем скоро мы продадим тебя, но ты еще недостаточно сломлена для этого. Я совершил ужасную ошибку, продав тебя несломленной, и это принесло мне множество проблем. Я больше не совершу подобного промаха.

Его голос успокаивал меня, в то время как слова выносили мне смертный приговор.

— Когда я продам тебя, ты будешь настолько зависима, что мастер с легкостью сделает, что угодно с тобой, и ты будешь этого желать. Твой разум будет ощущаться настолько бессвязным, что ты будешь принимать приказы, словно от них будет зависеть твоя жизнь, потому как больше тебе будет не под силу принимать решения самостоятельно.

Я беззвучно зарыдала, ненавидя обещание в его голосе, ненавидя, что все из сказанного им исполнится. Я была так близка к тому, чтобы стать идеальной рабыней. Мою страсть к Кью затмила непреодолимая потребность ощутить вновь дымку и устрашающую теплоту. Я еще никогда не была так близка к потери самой себя.

Я уже потеряна.

Это лишило меня жизни.

— Пожалуйста... пожалуйста... — я больше не знала, о чем молила.

— Это уже близко к истине, — Белый Человек пробормотал. — Игнасио.

Кто-то схватил мою руку, и крошечный укол иглы ощущался чистой эйфорией. Мне больше не нужно было слышать, как ломаются кости или течет кровь. Я медленно погрузилась в состояние безразличия и отрешенности.

— Прелесть, я насладился этим путешествием с тобой. Ты еще не готова, но после того, что произойдет сегодня вечером... возможно, будешь готова. — Белый Человек оставил поцелуй на моем лбу, когда мое тело расслабилось и безжизненно повисло в его руках.

Ложное ощущение тепла поприветствовало меня, и я вздохнула, позволяя своему телу погружаться глубже, падать быстрее.

И на самом дне пропасти меня поджидал Кью.

Его руки были скрещены на сильной груди, костюм ослепительно поблескивал черным, напоминая бархат.

— Это не ты, эсклава. Моя Тесс никогда не была настолько слабой.

Я захихикала, покачиваясь в тумане, позволяя ему заключить меня в свои химические объятия.

— Я больше не твоя Тесс. Я — ничто.

— Не говори так. Я иду за тобой. Черт побери, борись. Не обесценивай мою поездку, организованную для твоих поисков.

— Слишком поздно. Ты опоздал. — Мягкое облако закружилось передо мной, и я устремилась к нему, падая лицом вниз.

Разгневанный Кью бросился ко мне, его идеальные туфли отбрасывали в стороны клочки тумана.

— Черт побери, борись же! Se battre comme vous le faites toujours (прим.пер. Борись с присущей тебе силой!)! — Его голос просочился сквозь мое бесчувственное состояние, заставляя меня презирать себя.

И вместо того, чтобы прокричать в ответ, я понурила свою голову и позволила его гневу обрушиться на меня.

— Я не могу. Я не в силах. Со мной все кончено.

— С тобой ничего не кончено. Ты слышишь меня! Борись! — его команда в каком-то роде вдохнула в меня некую энергию, но тем самым лишь усиливая боль от моих ран, и с новой силой пробуждая отвратительные воспоминания. Я глубже погрузилась в состояние небытия. Захлопнула дверь перед прекрасным лицом Кью. Освободила себя, таким образом мне больше не нужно было претерпевать страдания.

— Прости меня. Я не была настолько сильной.

Мир канул во тьму, когда облако тумана унесло меня.

— Прощай.

***

В первую очередь меня пробудил холод.

Ощущение жгучего холода на моих сосках.

Я застонала, пытаясь сглотнуть тяжелое ужасное послевкусие в моем рту. Все мое тело ощущалось чужеродным, замерзшим.

Где, мать вашу, я находилась? Я полагала, что в преисподней должно царить адское пекло?

С жаром я могла бы совладать. Мои легкие ощущались еще более тяжелыми от жидкости, что скопилась в них, и каждый вдох, который вырывался со свистящим звуком, давался мне с большим трудом. Наказания в виде избиений и оскорблений превратили мое тело в бесполезную вещь, которое больше было совершенно непригодно ни на что, кроме как быть мусором.

— Она очнулась. Ты можешь приступать, Игнасио.

Мое сердце застучало быстрее, стараясь отчаянно угнаться за остатками тумана, в котором я пребывала. Мой разум заработал на полную силу, и я огляделась вокруг.

Черт.

Я находилась в какой-то сумасшедшей по виду спальне: дьявольской спальне. Черные занавески висели по бокам заколоченных окон, ободранные обои свисали со стен, словно наполовину сорванное с тела платье, и красная лампочка в безобразной люстре превращала всю комнату в не что иное, как жуткие тени.

Мой желудок скрутило, когда я взглянула вниз. Я была привязана к грязной кровати, совершенно голая, если не считать впивающейся в кожу веревки на запястьях и щиколотках.

Рвота поступила к горлу, но я сглотнула ее. Если бы меня вырвала, то я могла задохнуться и захлебнуться ею.

«Хорошо. Захлебнись. Смерть будет намного лучшим существованием чем то, что должно было произойти, Тесс».

Хныкающий звук раздался рядом со мной, и я взглянула налево. Блондинка с пирсингом и царапинами, которые порывали всю ее грудь, находилась в таком же лежачем положении. Наши глаза встретились, и ее губы задрожали, когда она попыталась бороться со слезами.