Этот заносчивый целитель не замечал ее, одаривая женщину равнодушным взглядом. Госпожа Нестелл не сказала бы, что он был красивым, родовитым и богатым, он не имел и веса в обществе, а наоборот, был его изгоем - он не обладал тем, ради чего можно было стараться, но в нем что-то было такое, что заставляло неприступную красавицу раз за разом искать его внимания. Мариан часами думала об этом, анализировала свои поступки, искала причины, почему ей было так нужно увидеть Никериала своим, игнорируя призывы матери одуматься и перестать терять время с "этим бесперспективным тюфяком".

И однажды, сидя на очередном сборе друзей Никериала, поняла.

Он, как и она, умел нравиться, но если Мариан использовала для этого свою внешность и очарование, то маг использовал иное: доброту, заботу, сочувствие, внимание. В его серых глазах, которые природой не предусматривали теплых оттенков, проскальзывало такое тепло, что неприступное сердце Мариан таяло, словно масло на солнце.

Она понимала, почему ее брали на эти сборища, видела, как на нее смотрел Дариан, пропуская все его намеки, намеки своего брата и его друзей мимо своих ушей, знала, что от нее ждут за этими встречами. Что ждала от нее мать, вложив в свое время солидную сумму на образование дочери, на знакомство с нужными людьми, на хорошую красивую одежду и дорогие мази, и крема для ухода за собой. Но ничего не могла с собой поделать.

Никериал Ленге ее манил, став для мастерицы любовной магии объектом вожделения, словно она сама выпила любовное зелье и стала им одержима.

Не добившись внимания целителя традиционными методами, Мариан решила прибегнуть к своим профессиональным навыкам, но и тут ее ждало разочарование. На магистра Ленге не действовали любовные лексиры в привычном понимании этого слова, она его не смогла ни заворожить, ни навести нужные сны, чтобы он подсознательно стал к ней тянуться, ни утянуть к себе с помощью разнообразных ритуалов приворота. Он был, словно заговоренным и никак не давался ей на зубок.

Для Мариан это стало вызовом.

И сейчас, магистр женился. Она пыталась его добиться больше десяти лет, а одна вертихвостка королевской крови сманила ее мага меньше чем за год. Мариан была уязвлена, но не собиралась так просто сдаваться.

Никериал Ленге должен быть ее. И если ей не удалось это раньше, потому что она щадила его разум и личность, то сейчас он, забывшись, будет на собственной свадьбе ползать на коленях, моля Мариан о снисхождении.

Она заполучит его, даже если ей для этого придется сделать так, чтоб он и дня не смог без нее прожить.

***

Колокол прозвенел над столицей, провозглашая о свершившемся венчании.

Толпившиеся возле ворот храма рыцари издали дружный протяжный вздох. Некоторые несчастные зарыдали на плечах сотоварищей, другие стали проклинать колдуна, что загубил несчастную принцессу, но в целом, стихийный митинг разобиженных доблестных рыцарей сошел на нет, и они дружной гурьбой пошли заливать свое горе в кабаках.

Столицу охватил неудержимый огонь празднества. Отмечать свадьбу принцессы вышел весь город, улицу украсили разноцветные фонари, на площадях выступали акробаты, фокусники, факиры. По приказу короля выставили столы, выкатили бочки, и каждому желающему предлагали вино и еду, приготовленную королевскими поварами. Люди восхваляли щедрого короля Ариана, пили за здоровье молодых и веселились до упада, под заводную музыку приглашенных уличных артистов.

Никто и не догадывался о страстях, что вершились в сию минуту на свадьбе.

Большая часть аристократов, оскорбленная массовой потасовкой, демонстративно удалилась, прикрывая веерами увечья. Жрец, призывая себе в свидетельницы саму Пресветлую, пригрозил всем собравшимся анафемой, но его вскоре задобрили и успокоили, пообещав сгладить "небольшое недоразумение" щедрым вложением. На короля служитель Пресветлой старался не смотреть. Оставшиеся гости, преимущественно со стороны жениха, тоже.

Ариан был зол, и испытывать терпение монарха никому не хотелось. Жрец, для приличия немного поворчав, быстро присмирел и провел церемонию. Ее участники, стараясь на друг друга лишний раз не смотреть, сделали все свои действия: произнесли ритуальные клятвы, испили из чаши, надели кольца и только после того, как прозвенел колокол, дружно выдохнули.

Звон колокола стал для Мариан хуже набата. Она готова была разрыдаться, но лишь гордость не позволяла ей ронять слезы на потеху остальным. Все гости ринулись поздравлять молодых, зазвучал радостный смех, и зал, будто до краев наполнило ощущение легкости и веселья - все улыбались, шутили, смеялись и главное, глаза молодых и гостей светились от счастья.

Мариан отошла в сторонку, пропуская вперед поздравляющих и впилась взглядом в ненавистную соперницу. Невероятная злость и гнев в ней поднялись удушающей волной. На месте невесты должна была стоять она, принимать поздравления и счастливо улыбаться, ловя на себе восхищенные взгляды она, а не эта... принцесса. Тогда Мариан и решила окончательно заполучить свое по праву любой ценой.

Ее участливый брат подтолкнул женщину за плечо, призывая подойти и поздравить молодых, и она подчинилась. Дрожа от гнева и впив ногти в ладони, чтобы совладать с собой, магесса мило улыбнулась невесте, горько, слегка наигранно, чтобы все посмеялись "ее несчастной любви", посетовала жениху, что он разбил ей сердце, и она отказывается от своих притязаний на его руку, сердце и состояние. Все посмеялись, пожалели несчастную "дуреху Мариан" и как обычно посоветовали ей обратить внимание на других мужчин.

Никто, даже ее брат-близнец не догадался, что ей далеко было не до смеха. Матушка хорошо ее научила прятать за маской простушки свои настоящие эмоции.

После церемонии, все гости в ней участвующие и даже те, которые по статусу не были приглашены на торжество, через портал прибыли в замок Никериала на банкет. С содействием короля пристанище новоявленного герцога восстановили полностью и мрачный, нелюдимый замок, прежде заросший плющом и побитый непогодой, воссиял. Нику, после исчезновения призрака, было в нем неуютно: он ощущал себя одиноко без колких шуточек Джека, наивной простоты и доброты Ирен, ворчания домовихи Милены и внимания кота, когда тот вбирался вечерами на его колени, и, тарахтя, сворачивался клубком. Поэтому целитель и жил в общежитии целителей, даже, когда его прежний дом восстановили - в небольшой комнатке на двоих было и то уютнее, чем в огромном холодном замке, насквозь пропахшим свежим деревом и лаком.

Но сейчас Нику казалось, что замок до краев заполнили люди и честно сказать, маг не знал и половину из них, но все знали его и жаждали с ним пообщаться. Его прежде уютное пристанище отшельника в один миг превратилось в проходной двор, и мужчина все никак не мог поверить, что его на это смогли уговорить друзья! И главное, - о, ужас, - он сам предлагал им устроить небольшой фуршет у себя дома!

Никериал еще никогда так сильно не ошибался.

Столы расставили в самом большом зале замка, в соседней комнате устроили склад подарков, на кухне трудились повара и Милена, в гостиной засели те, кому претила праздничная суета и там же предприимчивые гости организовали небольшой игральный дом. В коридорах танцевали все и вся, хотя для этого была выделена специальная зона на первом этаже. Гости были везде, где только можно - даже в темницах! - и Ник был уверен, что шторы на окнах шевелились не от ветра, а от парочек, которые в этот вечер отдавали свою дань любви.

После первого танца молодоженов, который, по мнению самого жениха, был выполнен великолепно, и главное, ни чьи ноги не были оттоптаны, а длинный подол платья невесты все также сиял чистотой без отпечатков подошв, к ним пошел король в обществе Филгуса. Несмотря на чуть несорванную церемонию, монарх оттаял и стал даже улыбаться, и у мага на миг возникло желание сбежать к гостям, но Ирен, будто предчувствуя это, крепко вцепилась в его руку, сковав тем самым не хуже тюремных цепей.