Когда он уезжал из Австрии в Америку, какой-то родственник попросил его помочь в пути женщине, которая плыла на том же пароходе к мужу в Чикаго. Женщина отправлялась в путь с двумя детьми, но было ясно, что по дороге семейство ее может увеличиться. Фукс вспоминал, что "с ребятишками он поладил", и мать была славная, хоть и сыграла с ним скверную шутку! Посреди океана она разрешилась, да не одним младенцем, а сразу тремя! Это событие незаслуженно сделало Отто героем дня, поскольку он путешествовал вместе с ней. Горничная четвертого класса злилась на него, врач подозрительно косился. Пассажиры первого класса, собравшие для роженицы деньги, проявляли к Отто назойливый интерес и приставали с расспросами о его подопечных. Когда высаживались в Нью-Йорке, Отто пришлось, как он сказал, "переправлять тройню на берег". Но поездка в Чикаго оказалась еще сложней морского путешествия. Добывать в поезде молоко для детей и содержать в чистоте их рожки было сущим мучением. Мать старалась изо всех сил, но ни одна женщина не может прокормить троих. Муж ее, скромный рабочий мебельной фабрики, увидев своих домочадцев на вокзале, был потрясен их количеством. Почему-то он тоже склонен был винить во всем Фукса. "Я, конечно, рад был, - заключил Отто, - что он хоть на бедняжке жене не вымещал досаду, но зато на меня как он злобно смотрел! Нет, скажите, миссис Берден, где это слыхано, чтоб молодому парню так не везло?"
Бабушка утешала его, уверяя, что бог, несомненно, все это держит в памяти и не раз приходил ему на помощь в разных переделках, когда Фукс и не подозревал, что его охраняет рука господня.
10
Несколько недель после той поездки на санях мы ничего не слышали о Шимердах. У меня болело горло, и я не выходил из дому, а бабушка простудилась, и у нее едва хватало сил на хозяйство. В воскресенье она радовалась возможности отдохнуть. Как-то вечером, за ужином, Фукс сказал, что встретил мистера Шимерду, когда тот охотился.
- Знаешь, Джим, он смастерил себе кроличью шапку и воротник. Воротник пристегивает прямо к сюртуку. Видно, пальто у них на всех одно, и они носят его по очереди. По-моему, морозы их сильно напугали, и они отсиживаются в своей норе, как барсуки.
- Только дурачок выходит из дому, - подхватил Джейк. - Этот всегда без пальто. Крайек говорит, он такой здоровый, что его мороз не берет. Похоже, вокруг нас кроликов поубавилось. Вчера работаю я в поле, вдруг подходит Амброш и показывает трех луговых собачек, он их подстрелил. Спрашивает, едят ли их. Я сплюнул и скривился, чтобы его напугать, а он хоть бы что, спрятал тушки в мешок и ушел с умным видом.
Бабушка с тревогой подняла глаза на деда:
- Как ты думаешь, Джошуа, неужто Крайек допустит, чтобы эти несчастные ели луговых собачек?
- Хорошо бы тебе, Эммелайн, завтра же проведать наших соседей, поглядеть, как они, - серьезно сказал дед.
Фукс внес в разговор веселую нотку, заметив, что луговые собачки зверьки чистые и, наверно, превкусные, вот только с родственничками им не повезло. Я спросил, что это значит, и Отто с усмешкой объяснил, что луговые собачки сродни крысам.
Когда на следующее утро я спустился в кухню, бабушка с Джейком уже упаковывали большую корзину.
- Вот что, Джейк, - говорила бабушка, - поди-ка посмотри, не попадется ли тебе тот старый петух с отмороженным гребешком. Сверни ему шею, мы его тоже прихватим. Не могу понять, почему миссис Шимерда не взяла осенью у соседей пару кур, был бы у нее сейчас свой курятник. Верно, растерялась и не знала, с чего начать. Я сама когда-то была новичком в здешних краях, но одно помнила твердо: что бы ни было, а куры никогда не помешают.
- Как прикажете, мэм, - сказал Джейк, - только мне даже думать тошно, что нога нашего петуха достанется Крайеку.
Стуча сапогами, он прошел через подвал, и тяжелая дверь с шумом захлопнулась за ним.
После завтрака Джейк, бабушка и я закутались потеплее и уселись в настывшую повозку. Приближаясь к Шимердам, мы услышали пронзительный на морозе визг насоса и увидели, как Антония в платке, наброшенном на голову, в ситцевом, треплющемся на ветру платье, изо всех сил налегая на рычаг, качает воду. Услышав скрип повозки, она оглянулась, подхватила ведро с водой и бегом бросилась в землянку.
Джейк помог бабушке слезть с сиденья и сказал, что принесет корзинку с провизией, только сперва укроет лошадей. Мы медленно поднялись по скользкой тропке к двери, глубоко ушедшей в землю. Из трубы, торчавшей среди снега и сухой травы, вырывались струйки голубоватого дыма, и ветер тут же уносил их прочь.
Не успели мы постучать, как дверь открыла миссис Шимерда и схватила бабушку за руку. Она не произнесла своего обычного "Здра-сте", а сразу залилась слезами, быстро заговорила по-своему и, указывая себе на ноги, обмотанные тряпьем, обвела нас взглядом, исполненным упрека.
Ее муж сидел на чурбане за печкой, съежившись, точно хотел от нас спрятаться. У ног его на полу примостилась Юлька с котенком на коленях. Она высунулась, улыбнулась мне, но, взглянув на мать, снова спряталась. Антония в темном углу мыла посуду. Дурачок лежал под единственным окном, вытянувшись на джутовом мешке, набитом соломой. Как только мы вошли, он бросил под дверь тряпку, пытаясь прикрыть щель. В землянке было душно и совсем темно. Над плитой горел фонарь, и от него падали кругом слабые желтые отблески.
Миссис Шимерда сдернула крышки с двух кадушек у двери и заставила нас заглянуть в них. В одной была мороженая подгнившая картошка, в другой горстка муки. Бабушка в растерянности что-то пробормотала, но чешка только презрительно усмехнулась - верней, фыркнула - и, схватив с полки пустой кофейник, потрясла им у нас перед носом с видом явно угрожающим.
Бабушка продолжала что-то говорить с виргинской учтивостью, будто не замечала их вопиющей нищеты и не признавала за собой никакой оплошности, пока, словно в ответ на упреки миссис Шимерды, не появился Джейк с корзиной продуктов. Тут бедная женщина не выдержала. Опустившись на пол рядом с дурачком, она уткнулась лицом в колени и горько заплакала. Бабушка, не обращая на нее внимания, попросила Антонию помочь разобрать корзину. Тони неохотно вышла из угла. Я никогда не видел ее такой подавленной.
