– Вы по какому вопросу?
Тут я сразу удостоверение предъявил, затем спросил:
– Присяду?
– Берите стул. – Второй опер, что постарше, с усами и ранней лысиной, показал на один из трех стульев у стены. – По какому к нам делу?
Из все того же пакета появилось два сложенных листка, которые я аккуратно расправил и выложил на стол.
– Вот этих ищу. Имен не знаю, наш художник рисовал. Вот это Корень, – я ткнул пальцем в портрет мужчины лет тридцати с бритой головой. – Приметы тут. Вот это Шига, – я выложил еще один портрет. Парня помоложе, с длинными волосами, выбивающимися из-под вязаной шапки-олимпийки. – С ними еще трое было, приметы неизвестны, по оперативным данным устойчивое преступное сообщество. Разыскиваются за убийства.
– Рост около ста восьмидесяти, сутулый, на пальцах татуировки-перстни, на лице множественные шрамы от прыщей… – быстро бормоча, начал читать блондин. – Так сразу не приходит ничего на ум. К нам тут близко давно никто не подходит, а в городе таких вывели, в Лихославле тоже тихо, но можно тамошний отдел запросить.
– Знаю, что уехали с колонной на Торжок из Данилова Ярославской области. Своей машины у них не было, поехали с попутным грузовиком, госномер одиннадцать – двадцать три, Казань – Астрахань – Ростов. Ваш грузовик?
– Может, и наш, глянем, все номера у нас есть. Только время займет, в городе машин четыре сотни.
– Могу сам поискать.
Блондин выдвинул ящик стола, достал оттуда журнал с наклейкой «Регистрация транспортных средств», подвинул ко мне. Да, теперь не так, как До Того, в каждой деревне своя регистрация. Зато найти проще.
– А если с вашей машиной ехали, могли раньше сойти?
– Могли. Но водитель на КПП сообщил бы. Если день примерно знать, то можно проверить. Но если бандиты, то ехали они в Вышний. А если в Вышний, то пошли на мотовоз и туда железкой.
– Мотовоз?
– У нас железка от Старицы до Вышнего Волочка цела. Раз в три дня мотовоз ходит с вагонами. Подождали бы здесь, посидели тихо, да и уехали. Если они у нас не в розыске, то что им.
– Машину нанять не могли?
– Без колонны? Сомневаюсь, туда никто не поедет. – Блондин почесал в затылке. – Железкой проще.
– Купить машину могли разве что, – добавил лысоватый. – Легковушек на продажу много, они дешевые. Только зачем?
– Машина у них была, «шишига», но у Грязовца осталась, спугнули их от нее. Грузовик забрали.
– Грузовик тут не купить, самим нужны.
– Могли и легковушку взять, в Вышнем их много, понтуются, – возразил блондин. – Так себе вероятность, но исключать нельзя. Иногда оттуда к нам специально за машинами приезжают.
– А где торгуют?
– Да на Энгельса, в военном городке, почти у платформы.
– Если я там похожу и вопросы позадаю – не удивятся?
– Удостоверение предъявляйте. Если кто борзеть начнет – дайте знать, сами подскочим.
Вместе походить не предложили, но хоть не уперлись, и на том спасибо. Сам потопчусь по городу.
– А ствол можете с патронами носить, – вдруг неожиданно добавил блондин. – Коллега все же. Дайте ваш временный. – И когда я передал ему квиточек временного пропуска, он вписал туда «с правом ношения оружия» и расписался «ст.о.у. Иванов С.М.» – У дежурного печатку тисните. Так проще будет. Хотя у нас тут тихо, – повторил он за остальными.
– Вывели громких?
– И вывели, и сами в Волочек съехали.
– А в окрестных городах ваша власть?
– Осташков, Лихославль, Старица, Селижарово, Кувшиново, села вокруг, где люди есть, на восток до Святова озера – наше, да, наш район. Но не поедут они туда, точно говорю, смысла нет.
– Да я так, представление составляю. А в Ржеве что?
– А в Ржеве военного много было, прилетело туда, – ответил лысоватый, вздохнув. – Воздушный. Не сильно большой, но город все.
– Не светится?
– Нет. Пара пятен есть до сих пор, но они там обозначены. Так даже счетчик почти не трещит. Бологое тоже снесли, по узлу железнодорожному били, похоже. Там тоже все.
Я посмотрел на висящую на стене карту области, разрисованную пятнами разного цвета.
– А в Вышнем чисто, выходит?
– Ну да, как бы они там жили. За Калинином начинается в сторону Москвы совсем беда, лучше не соваться, а от Медного в эту сторону вполне жить можно.
– Понял, спасибо.
– Журнал тут посмотрите или куда поспокойней вас отсадить?
– Могу здесь. Не мешаю?
– Да нет, еще и чаю дадим. Дим, за кипяточком сходишь? – спросил он у блондина.
– Твоя очередь вообще-то, – вздохнул тот. – Принесу сейчас.
Номер машины я нашел быстро. «ЗИЛ-130», бортовой, частный, владелец Бутин Михаил Аркадьевич, домашний адрес – улица Пролетарская, 62. Переписал в блокнот, а блондин, который Иванов Эс Эм, объявления о розыске на подоконнике перефотографировал. Сказал, что себе в ориентировки добавят. На этом, воткнув магазин в «ТТ», я пошел к дежурному, тот хлопнул на пропуск толкушку, и затем я вышел на улицу.
Конец рабочего дня, вон народ по домам идет, нет смысла сегодня свидетелей обходить. Поэтому подумал и направился на рынок, до него тут совсем рукой подать.
Рабочий день точно заканчивался, потому что на базарчике людно было. А так базар как базар, торговые ряды с навесами, сзади несколько маленьких магазинчиков и мастерских. Что до Этого Самого так все было, что так и после осталось. Покрутился, приценился к связке воблы, потому спросил у продавца:
– А пиво-то к вобле есть?
– Вон там возьми, – он показал на магазинчик «Продукты». – Только банку или канистру надо, у них в разлив только.
А верно, вон два мужика идут, у каждого в руке по трехлитровке с янтарно-красноватой жидкостью.
– А где купить можно?
– Там же и купишь.
Ответ немного поразил, но я решил не реагировать.
– Тогда дай связочку. – Я вытащил из кармана брезентовую авоську, развернул.
– Рублик с тебя.
– Не греши, полтинник цена самая высокая, – не повелся я.
– Да ты глянь, что за рыба!
– Рыба как рыба, больше полтинника не дам. Пересушена к тому же.
– Ладно, уговорил, – вздохнул мужик, опознавший во мне приезжего и решивший поправить дела за мой счет. – Пересушена она ему.
Закинув рыбу в сумку, направился в магазин. То, что там торговали пивом, по запаху чувствовалось. Но с виду пиво вроде ничего было. На бочке, из которой разливали, имелась надпись белилами «Пиво ржаное». Ну да, а каким еще ему тут быть? А так магазин как магазин. Колбаса какая-то, мясо на прилавке, домашний сыр, что-то еще. Соленья в бочках, ими тоже пахнет, даже не знаешь, чем сильней, ими или пивом. На полке водка и еще что-то в пивных бутылках с сургучом, папиросы и табак в пачках.
– Баночка найдется? – спросил я у грузной тетки в грязноватом белом халате, как раз закончившей отрезать кило колбасы девчонке-подростку.
– Банка рубль, – тетка посмотрела на меня выжидающе.
– А закрыть будет чем?
– Крышка тридцать копеек.
– Ну вот налейте мне банку под крышку как раз. – Я ей улыбнулся, но тетка оставалась мрачной.
Впрочем, пива она налила, дала отстояться и еще долила. Требуйте долива после отстоя пены, все правильно. Вытащила из какой-то коробки пожелтевшую полиэтиленовую крышку, положила рядом, предоставив возможность запечатать банку самостоятельно. Банка пошла в ту же сумку. Рыба бы не намокла вот так рядом лежать.
– И папирос пять пачек дайте, пожалуйста. Еще полбуханки хлеба и колбасы копченой колечко. И вареной грамм двести.
Она так же молча выложила папиросы, отрезала хлеб, кинула колбасу, ту и другую, потом, к удивлению моему, завернула все в толстую бумагу, пощелкала костяшками на счетах и сказала:
– Шесть восемьдесят.
– Пожалуйста, – вложил пятирублевку и досыпал мелочи.
Хоть не с пустыми руками теперь. Подумав, достал банку из сумки и решил нести в руках. Тут недалеко и недолго, ничего с ней не сделается. Потом прошелся по рядам, хотел купить уже там соленых огурцов, да сложить не во что, потекут. За покупками люди со своей тарой ходят, у кого какая есть. Тут хоть в магазинах бумага была, а так ведь все, бумага в дефиците. Если и есть какая газета местная, так ее никто не выбрасывает, идет на растопку да в уборную. Заворачивать в нее что-то – уже роскошь. Историю слышал, как с какого-то склада туалетной бумаги вывезли несколько машин. И не проверили, а та пыли набрала, светится. Вот и наподтирались ей люди на свою голову. Не голову, если точнее. А вот тут гля, заворачивают. Роскошь, цивилизация. Надо было еще листочек попросить, для воблы, тогда и банку тащить в руках не нужно бы.
