Охрана так ничего и не поняла до самого последнего мига своей жизни. Но если первого Иван просто убил ударом кинжала в шею - как раз в щель между доспехами, и осторожно помог тяжелому телу лечь на пол, чтобы не создавать шума, то вот второму сначала заглянул в душу и выведал все секреты. Секретов не сказать, чтобы было очень много, но теперь он знал, что за дверью, которую охраняли эти несчастные, действительно находится опочивальня досточтимого Ибрагима. И он сейчас там один, поскольку немного прихворал. А так обычно его ложе согревает одна из многочисленных наложниц. А иногда она бывает и не одна. Любит женскую ласку досточтимый Ибрагим, что поделаешь... Но есть и неприятная новость - дверь всегда запирается изнутри на засов. Не доверяет Ибрагим никому. В общем-то, правильно делает. Но вот как теперь внутрь попасть, не поднимая шума?

Постояв перед дверью и убедившись, что выломать ее, не взбудоражив весь дом, невозможно, решил попробовать зайти с другой стороны. Проходя через двор, он обратил внимание, что окна второго этажа открыты, а под окнами идет небольшой карниз. Во всяком случае, можно попробовать. Если не получится - придется уходить. Он и так уже узнал достаточно. Но пока не испробованы все возможности, отступать нельзя. И выбрался через открытое окно в коридоре на карниз.

Он двигался по карнизу совершенно открыто, поскольку спрятаться здесь было решительно негде. Но охрана, ходившая по двору, его так и не заметила. Хотя временами задирали головы вверх, глядя прямо на Ивана, но тревоги не поднимали. Наука Матвея Колюжного принесла свои плоды. Преодолев с десяток шагов, замер. Вот и нужное окно. Постояв еще немного и убедившись, что в комнате спят, а во дворе все спокойно, скользнул внутрь.

Едва проникнув в опочивальню, Иван поразился царившей здесь роскоши. Куда там атаманскому дому в Черкасске! Но подойдя к огромной кровати, закрытой балдахином, насторожился. Что-то было не так. И лишь откинув полог понял, в чем дело. Ибрагим умирал. Жизнь еще теплилась в теле, но дыхание стало хриплым и прерывистым. Причем по его цветущему виду было ясно, что это не результат какой-то болезни. Скорее всего - яд. Иван сделал попытку привести купца в чувство, но ничего не получилось. Он так и не пришел в себя, а вскоре его тело изогнулось в конвульсиях и дыхание стихло. Иван про себя выругался от досады. Надо же, такой план разработал, все вроде бы учел, выполнил задуманное, и вот на тебе! Куда же он случайно влез? Если травят ядом т а к о г о человека, то за этим стоят серьезные люди, и просто так это делать не будут. Остается лишь гадать, кому перешел дорогу Ибрагим. У него самого уже не спросишь, а искать ответ в другом месте нет ни времени, ни желания. Окинув взглядом опочивальню, Иван решил создать видимость ночного ограбления. Ведь все ценности, что есть в этой комнате, все равно утром растащит челядь, когда узнает о смерти хозяина. Так чего добру пропадать? Быстро обойдя комнату и проверив все шкатулки и ящики в мебели, ссыпал в карманы то, что нашел. Не сказать, чтобы очень много, но карманы заметно потяжелели. Денег вообще не оказалось, в наличии были в основном разные женские безделушки из золота с драгоценными камнями, причем явно массовой выделки, а не какие-то шедевры. Очевидно, купец держал их здесь для подарков своим женам и наложницам. Была также горсть дорогих перстней в шкатулке, стоящей особняком. Но похоже, самый ценный трофей Иван снял с руки Ибрагима, подивившись необычной манере исполнения неизвестного мастера. Крупный камень буквально мерцал в лунном свете, независимо от положения перстня. Купцу-работорговцу он все равно больше не понадобится, а к шайтану в ад и так примут. Никаких бумаг покойный здесь не держал, до хранилища ценностей в подвале сейчас не добраться, поэтому оставаться в доме и дальше было бессмысленно. Еще раз осмотрев все вокруг, Иван покинул опочивальню через дверь, отворив тяжелый засов. Втянув внутрь трупы охранников, спустился на первый этаж и покинул дом тем же путем, что и пришел. А затем снова перемахнул через забор и скрылся в ночной темноте пустынной улицы. Никто из бодрствующих сторожей его так и не заметил.

Обратная дорога в порт все же не прошла без приключений - снова повстречались любители чужого добра. Но ничего нового узнать не удалось - эти тоже работали на Ибрагима. А несколько дополнительных мелких подробностей из жизни преступного мира Кафы особого интереса не представляли. Плюс городские сплетни, куда же без них? Сложностей у городских ворот тоже не возникло. Стражники хоть и поворчали для порядка, но от бакшиша не отказались, и выпустили из города молодого хорошо одетого дурака, который ищет приключения на свою голову среди ночи. Наконец, далеко за полночь, Иван все же добрался до своей фелуки, где его "греки" исправно несли службу. Трое отдыхали, но трое сидели на палубе, приготовив оружие, и внимательно вглядывались в ночь. Срочно поднятому Петру доложил обстановку, особо не вдаваясь в подробности о самом процессе получения сведений, а заодно выложил из карманов всю добычу. Петр внимательно выслушал и уточнил ряд моментов, поскольку охрана Ибрагима все же кое-что знала. По крайней мере, уже не придется действовать наобум. А после этого занялся трофеями.

- Молодец, Ваня! Правильно сделал, что забрал все цацки. Раз охрана во дворе никого не заметила, и ворота всю ночь оставались закрыты, то подумают, что это кто-то из своих. А значит завтра сильного шума в городе не будет, и мы спокойно своим делом займемся. Но показывать это здесь никому нельзя. Бабские побрякушки еще куда ни шло, такое пудами делают. Обычная золотая мишура - бабья радость. Но вот перстни - явно штучная работа. Причем работа не здешняя, а фряжских мастеров, это я тебе точно говорю. Как бы их не опознали. Особенно вот этот, который ты с Ибрагима снял. Похоже, что делали этот перстень на заказ, уж очень форма необычная, ни разу таких не видел. При дневном свете надо будет камень как следует глянуть, но уже и так ясно, что изумруд хорошей огранки.

- Так может Ибрагима из-за него и убили?

- Может быть. Да только думаю, что не из-за самого перстня, а из-за того, как он к нему попал. Неправедную жизнь купчина вел. Ох, неправедную!

- Знаешь, Петро... Оставлю-ка я этот перстень себе? Пусть он в мою долю добычи войдет. Вы как, не против, казаки?

- Ваня, да ты что, белены объелся?! Зачем он тебе? Ведь вещь очень приметная!

- Именно поэтому и хочу его взять.

- Но зачем?!

- Есть у меня одна интересная задумка. Ибрагима ведь не просто так на тот свет спровадили, кому-то из серьезных людей он дорогу перешел. И если это как-то связано с этим перстнем, то показав его в нужном месте и в нужное время, можно попытаться выманить этих людей из тени.

- Ну и что? Зачем тебе это надо?

- Пока и сам не знаю... Но если мы т а к начали работать, то согласны, что сможем добиться чего-то большего, чем просто местных купчишек тряхнуть? А если попытаться стравить турок с татарами, а татар с ляхами, что же в этом плохого?

- Ну, Ваня, ты даешь!!! Ты там случайно уже не войсковой атаман? Или хотя бы войсковой писарь?

На палубе раздался сдержанный смех, казаков явно развеселила озвученная перспектива. Но Иван оставался совершенно серьезным. Надев перстень себе на руку, и полюбовавшись блеском камня в лунных лучах, безапелляционно заявил.

- Зря смеетесь. То, что воевода Иван Большой на Дону творит, вас ничему не научило? Царь московский всеми силами старается нас своими холопами сделать. Вот и получается, что с одной стороны турки с татарами и ногаями, а с другой стрельцы московские. Долго мы с такими "добрыми" соседями протянем? Особенно если учесть, что именно Москва нас огневым припасом снабжает? И не только огневым припасом? Да только с одной стороны вроде как снабжает, а с другой пытается ярмо набросить. Забыли, как казаки Азов взяли, и четыре года его удерживали, все надеялись на помощь московского царя? Да так и не дождались. Зато дождались Ивана Большого, который втихаря пытается казаков извести.