Вспомнив фильм "Гладиатор" и сериал "Спартак", она выразила осторожное недоверие словам Аполии Тармы. В представлении жительницы двадцать первого века любая гладиаторша легко могла свернуть ей шею.
- А ты их хотя бы раз видела? - насмешливо фыркнула повариха.
- Нет, - вынуждена была признать Ника.
- Тогда чего споришь?
О том, что с ней случилось в бане Хотрака, а также о своих подозрениях хозяйка рассказала Риате только после обеда.
Оказалось, что ушлая рабыня уже всё знала и даже успела провести кое-какое расследование.
- Я уж не знаю, как там Дора повязана с "неистовыми", госпожа, - горячо зашептала женщина, воровато выглядывая из закутка между кладовой и оградой, где секретничали рабыня с госпожой. - Только слухи про неё нехорошие ходят. Вредная она и злая!
- Это я и без тебя знаю, - усмехнулась Ника. - Я думала, ты что-нибудь новенькое расскажешь.
- Расскажу, госпожа! - со значением подняла ладонь невольница. - Года три назад здесь в помощницах по обету жила дочка богатого купца из Фессалы. Не знаю, что и как там случилось, только Врана мне сказала, что Дора сильно невзлюбила её и как вас на кухню отправила. Та девка тоже оказалась боевая, себя в обиду не давала. Поговаривают, даже дралась с Дорой. Ну, понятно, что после такого жрица её выгнать захотела. Да только Маммея не дала, уж очень богатый вклад тот купец внёс в храм. Вдруг деньги назад запросит?
- И что? - насторожилась слушательница.
- А то, госпожа, - шёпот рабыни стал зловещим. - Пропал у Клио корешок какой-то сильно дорогой. Чуть ли не дороже золота по весу.
- И его нашли у той девушки, - догадалась хозяйка.
- Правильно, госпожа, - Риата, кажется, даже слегка расстроилась от такой догадливости собеседницы. - Только не у неё, а на кухне. Сами понимаете, кого обвинили в краже. Верховной жрице пришлось таки девчонку выгнать. Врана говорила, отец приезжал, но узнав, в чём дело, скандал поднимать не решился. Только сами подумайте, зачем стряпухе тот корень? А Дора в мастерскую Клио пять раз на дню заходит.
"Вот батман!" - с тоской подумала Ника.
Молодой человек поймал себя на мысли, что не волновался так с тех пор, как едва не угодил в рабство за долги. Он уже собрался повернуть назад, но какая-то неодолимая сила заставила его решительно распахнуть украшенную бронзовыми уголками дверь.
А началось всё с неуместного любопытства первого писца рудника "Щедрый куст" и несдержанности второго.
Толком уяснив суть поручения госпожи Юлисы, Олкад подумал, что скорее всего сведения понадобились для какого-нибудь шантажа. Однако не стал торопиться её осуждать. Одна в чужом городе, без могущественного покровителя, несчастная, из-за подлой клеветы лишилась даже защиты закона.
Как не прискорбно, но подлые и низкие натуры встречаются даже среди служителей богов. Неудивительно, что одна из них решила потешить свою подлую натуру, издеваясь над попавшей в беду девушкой знатного рода, по недосмотру или капризу богов попавшую к ней в полную зависимость.
А жизненный опыт убеждал Ротана в том, что благородные способы бесполезны в борьбе с гораздо более сильными мерзавцами.
Поэтому он уже тем же вечером принялся расспрашивать соседей о святилище Рибилы и его обитательницах. Те, видимо, поняв причину его любопытства, рассказали массу интересного, дав несколько направлений для дальнейших поисков.
Вот только на следующий день разразилась катастрофа. Внезапно умер владелец шахты, на которую давно зарились хозяева "Щедрого куста".
По завещанию всё его имущество доставалось супруге с маленькими детьми. Однако, имелся ещё и старший сын от первого брака, вполне способный опротестовать волю отца по праву пола и первородства. К счастью, он давно перебрался в Радл, где служил у богатого тестя. Понимая шаткость своего положения, молодая вдова решила обратить часть собственности, в том числе и шахту, в золото. Вот только сделать это надлежало как можно скорее, пока скорбящий отпрыск не заявился на похороны отца.
Городской совет Этригии зарегистрировал сделку без проволочек. Тем не менее, Косус Антон Кватор зачем-то распорядился срочно внести всё свежеприобретённое движимое и недвижимое имущество в общие списки.
Когда рабы поставили перед Ротаном большущую корзину, до краёв наполненную свитками, а первый писец назвал сроки для исполнения работы, его младший коллега погрузился в глубокое уныние, осознав, что за выполнение поручения госпожи Юлисы он возьмётся нескоро.
Надо отдать должное Сципу Антону Уру. В первый день он корпел над документами до вечера и укатил домой только в сумерках. Олкад, стремясь поскорее отделаться от навалившихся дел, остался ночевать на руднике и всю ночь ворочался на сдвинутых вместе жёстких скамейках.
К сожалению, терпения и усидчивости начальству хватило ненадолго. Уже на следующий день Сцип Антон стал то и дело устраивать короткие перерывы, потягиваться, зевать или расхаживал туда-сюда с видом чрезвычайной усталости, а после обеда вообще отодвинул списки в сторону.
Успевший привыкнуть к подобному стилю работы первого писца, Олкад почти не обращал на него внимание, аккуратно выводя букву за буквой.
Его руководитель явно скучал, однако, вместо того, чтобы укатить в город и предаться там радостям жизни, начал приставать к подчинённому.
Само собой, речь зашла о том, как чувствует себя Ника Юлиса Террина. Вот тут усталый, не выспавшийся второй писец и допустил некоторые высказывания, позволившие собеседнику заподозрить его в чувствах к знатной подзащитной.
Олкад отнекивался, но так неубедительно, что только подтвердил подозрение Антона.
- Я так и думал, что ты взялся за это дело не только из-за того, что она может принадлежать к роду твоего покровителя, - хмыкнул он . - Признайся, Ротан, девчонка тебе приглянулась?
Внезапно вымотавшемуся, измученному работой и мрачными мыслями второму писцу захотелось хоть с кем-нибудь поделиться своими переживаниями. Тем не менее, он нашёл в себе силы ограничиться мечтательной улыбкой и короткой фразой:
- Она красивая.
- Не дурна, - согласился Антон. - К тому же многим тебе обязана. Ты спас её, самое малое, от каторги.
- Я выполнял работу, за которую мне заплатили, - набычился молодой человек, в душе признавая правоту собеседника.
Если бы Сцип Антон Ур позволил себе какое-нибудь ироническое замечание или даже насмешливый взгляд, второй песец тут же замолчал и никогда бы больше не заговаривал на эту тему.
Однако, собеседник, качая головой, серьёзно проговорил:
- Ты же мужчина, Ротан, а, значит, клянусь Аксером, рассчитывал на что-то большее, чем горсть серебра.
- Может, вы и не верите, господин Антон, - грустно улыбнулся Олкад. - Но я точно знаю, что она из рода Юлисов.
- Ну и что?! - откинувшись к стене, вскинул брови первый писец. - Я же вижу, что ты постоянно о ней думаешь.
- Но она обо мне не думает! - в сердцах вскричал младший коллега. - Я-то ей не нравлюсь, вот в чём дело!
- А ты её спрашивал? - деловито осведомился собеседник.
- Я же не слепой, господин Антон, - поморщился Олкад, уже жалея о том, что ввязался в столь неудобный разговор.
- Даже если так, - подумав, заявил начальник. - Этому можно помочь.
- Как? - вытаращил глаза второй писец.
- Магия, - понизил голос начальник. - Разве ты не знаешь, что заклинания и колдовство способны пробудить в сердце человека любовь.
- Я слышал о таких вещах, - настороженно пробормотал молодой человек. - Но разве в Этригии есть маги?
Вот тут Сцип Антон Ур впервые за всё время их беседы рассмеялся:
- Думаешь, все маги мира собрались в Радле?
Смутившись, Олкад пододвинул очередной лист. Какое-то время в комнате стояла тишина. Первый писец явно ждал вопросов, а, задетый за живое последним замечанием, второй надеялся, что тот, не выдержав, сам всё расскажет. Вот только начальник тоже захотел проявить характер и углубился в изучение толстого, сильно потрёпанного по краям свитка.
