– В том числе трогать проводом стартера соединенные провода батареи, – кивнул я. – Сложная наука, без базара. Замок рулевой колонки разблокировать не забудь, а то уедем прямо вон в тот сарай.

Меченый исподлобья посмотрел на меня.

– Удивляюсь, как я тебя еще не пристрелил, – вздохнул он.

– Это взаимно, – кивнул я. – Ну как, стреляться будем или все-таки поедем?

– Загружайся в машину, легенда Зоны, – скривился сталкер. – Здоров же ты, когда выпимши, языком молоть…

С кабацкого двора мы выехали без проблем – похоже, после выстрела Меченого все, кто его слышал, предпочли свалить подальше. Нормальный рефлекс для Призонья, где совсем недавно за стрельбу можно было получить реальный срок, а свидетелям применения огнестрела грозили долгие и нудные судебные заседания, за неявку на которые можно было самому загреметь в следственный изолятор. Чисто чтоб свидетель был всегда под рукой.

Сейчас, когда Второе и Третье кольцо приказали долго жить, всё это стало неактуальным. А вот рефлекс – остался. Ну это и хорошо, причем для всех. Что преследователям не стрелять, что нам не отстреливаться.

По разбитой дороге, объезжая ямы и колдобины, три километра мы проехали относительно быстро. А потом я увидел какое-то движение впереди и сказал:

– Тормози.

– С какой это радости? – спросил Меченый, всё-таки нажимая на тормоз. Но потом сам разглядел в сгущающихся сумерках нечто странное.

– Давай-ка машину в кустах спрячем и прогуляемся, – сказал я. Напарник возражать не стал.

По обеим сторонам дороги раскинулись поля, заросшие кустами и высоченными сорняками, в которых скрываться – одно удовольствие. Одно время военные пытались выжигать растительность, мутировавшую от близости к Зоне – чисто чтоб сталкеров ловить было сподручнее. Дохлый номер. Горела она плохо, а места, которые удавалось очистить, за месяц вновь зарастали травой высотой в рост человека. Так что к кордону мы подобрались без проблем и, укрывшись в знакомой роще, принялись наблюдать за происходящим.

А посмотреть было на что.

Похоже, новое правительство Украины решило прибрать Зону к рукам. Причем как можно быстрее. Сейчас две бригады рабочих сноровисто ремонтировали старый периметр и тут же возводили новый. На выходе получалось следующее: два ряда колючей проволоки, меж которыми в пределах обоюдной видимости устанавливались легко собираемые из стальных конструкций пулеметные вышки. Прямо перед нами как раз такая торчала, и сверху уже какой-то хрен в камуфляже устанавливал на станок то ли ПК, то ли «Печенег», отсюда не разглядеть. Впрочем, нам-то без разницы, из чего очередь своей тушкой ловить. Ясно одно – из рощи уже не высунуться.

– Четыре прожектора по углам вышки и два пулемета, – негромко произнес Меченый. – Один в Зону смотрит, второй – в противоположную сторону. Вторая вышка на расстоянии в полкилометра. Третью, которая слева, монтируют и до ночи точно не успеют закончить. Может, влево двинем и проскочим, как совсем стемнеет?

Я покачал головой.

– Там, где они работают, этой ночью света и пулеметов будет побольше, чем здесь. Так что тут пойдем.

– И как, интересно, ты собрался это делать? – поинтересовался Меченый.

Я усмехнулся.

– Помнится, было время, когда ты двигал безумные идеи, а я задавал такие вопросы.

– Похоже, времена меняются, – хмыкнул сталкер.

– Как я понимаю, ты свои стволы тоже в Зоне оставил? – сменил я тему.

– Верно полагаешь, – кивнул Меченый. – Только «макар» с собой и прихватил. Правда, слегка прокачанный фрагментом «кольца».

Я удивленно посмотрел на напарника. Любому известно, что распилить этот артефакт невозможно – при повреждении «кольцо» взрывается, разрушая всё вокруг.

– Не удивляйся, – хмыкнул Меченый. – Это Зона. Тут многое невозможное возможно.

С этим трудно было не согласиться.

…На зараженных землях темнеет быстро. Вроде только что унылые серые сумерки окутывали вышки, маячившие впереди, – и вдруг не успел глазом моргнуть, а уже темнота вокруг и всё небо в звездах, просвечивающих сквозь тучи.

Мимо рощи, где мы скрывались, протарахтел патрульный БТР, после чего на вышках врубили прожектора. Другого я и не ждал. По одному на каждом углу вышки. Два в Зону светят, два – в нашу сторону. Меченый аж зажмурился, когда свет ему по глазам резанул.

– И чего теперь? – спросил он, заслоняя глаза ладонью.

– Теперь я пошел, – сказал я, доставая из ножен «Бритву». – А ты из своего прокачанного «макара» стреляй по прожекторам.

И рванул вперед, прямо под широкий луч света.

Глупо? Возможно. Но я был уверен, что наблюдатель не сидит возле пулемета, положив палец на спусковой крючок, а прохлаждается, покуривая и не ожидая столь нахального штурма заграждения. Я ж не просто так ринулся под пули, а лишь когда заметил красную точку между прожекторами. Хоть и не было у меня больше никаких суперспособностей, но зрение-то осталось. И навыки. А еще я бегать быстро умею, особенно когда живенько так представляю себе, как наблюдатель на мгновение замирает от неожиданности, увидев одинокую человеческую фигурку, бегущую к заграждению, а потом бросается к пулемету.

Сколько у меня было? Секунды три? Больше? Меньше? Ну три-то точно, а дальше уж как повезет…

Позади меня зло тявкнул выстрел. Один. Второй. Третий…

Прожектора не гасли!

Твою ж душу! Неужели правительство расщедрилось и выделило денег на пуленепробиваемые стекла для этих грёбаных фонарей?! Или Меченый тупо мажет – да, эффективная дальность стрельбы из «макарова» пятьдесят метров, но убойная сила пули, выпущенной из него, сохраняется на все триста пятьдесят! Или прокачка карманной артиллерии заключается в том, что с расстояния в сто с лишним метров опытный сталкер не в состоянии попасть в светящийся прожектор?

А между тем сверху над моей головой застучал пулемет. Правда, первая очередь резанула не по мне, а по роще, откуда раздавались выстрелы. Понятное дело, пулеметчик рассудил здраво: этот придурок, что несется прямо под пули, какое-то время провозится возле заграждения, а вот стрелок, палящий по вышке, это реальная опасность.

И ошибся.

Подбежав к забору из колючей проволоки, намотанной довольно часто, рядов в двадцать, я с размаху рубанул по нему «Бритвой» сверху вниз.

Мой нож, способный разрезать пространство между мирами, с задачей справился легко – стальные нити располовиненной проволоки повисли на опорных столбах, открыв проход. Правда, там, за вышкой, тянулся еще один точно такой же забор, но это уже не главное – я был в «мертвой зоне», где меня из пулемета не достать.

Хотя радоваться было рано. Не знаю, сколько времени потребуется наблюдателю с соседней вышки, чтобы сдернуть пулемет со станка и начать поливать меня свинцом. От станка зависит. И от расторопности стрелка. Поэтому мне следовало поторопиться.

Впрочем, я и не собирался медлить. Подбежав к вышке, я рубанул «Бритвой» по стальной опоре. И тут же, обратным движением, по ней же, только на полметра выше.

Толстый кусок стального профиля упал на траву. А я уже бежал ко второй опоре, слыша, как заскрипела, заныла вышка и как страшно заматерился пулеметчик над моей головой, когда пол под ним начал медленно заваливаться в сторону.

Но медленно – это не мой случай. Мне надо было быстро. Поэтому я подбежал ко второй опоре, в ускоренном темпе проделав с ней то же самое. Два удара ножом – и я еле успел отскочить в сторону, когда семиметровая конструкция начала стремительно заваливаться набок.

Отлично. Прорубить проход во втором ограждении – дело одной секунды. Интересно, хватило у Меченого личной удачи и соображалки скрыться за деревом и не поймать пулю, когда наблюдатель начал стрелять?

Хватило. Подбежал, выдохнул:

– Я в порядке.

– Поздравляю, – бросил я.

И ринулся вперед.

В Зону…

Тут всё было знакомо, хожено-перехожено не единожды. От КПП «Дитятки» шло старое, раздолбанное шоссе, к которому мы и вышли примерно через четверть часа. Если налево свернуть, то можно попасть в логово Жмотпетровича – бывшего моего работодателя, с которым было о чем побеседовать. Но это попозже, сперва дело.