Помнится, об этом говорил Ян.

«Страх – это нормально, – так он сказал тогда мне. – Твой разум борется с инстинктами. Но ты не животное, поэтому можешь выбирать. И если ты понимаешь, что в твоей жизни больше нет смысла – зачем мучиться?»

Лифт тормозит, открывает двери, выпуская меня на прокуренную лестничную клетку. Долго ковыряюсь ключом в заедающем замке, пока он, наконец, не щелкает.

В прихожей тяжелый запах лекарств, мочи и несвежего белья – я так и не загрузил постельное белье матери в стиралку. Прикрываю глаза, прислоняясь к стене. Для начала надо переодеться, вымыть руки и разобраться с катетером. Потом сменить калоприемник. Хорошо, что его установили, возиться с подгузниками было той еще проблемой.

Стягиваю кроссовки и плетусь в ванную, по дороге закинув в комнату рюкзак. Включаю воду, плещу в лицо. В голове слегка проясняется.

Тщательно мою руки, вытираю ладони насухо. Переодеваюсь здесь же, в ванной, потому что с утра оставил шорты и футболку висеть на вешалке для полотенец. Натягиваю перчатки и иду к комнате матери.

Приоткрываясь, дверь тихо скрипит.

***

«Привет, – Ян как всегда пишет первым. – Ты как?»

«Ничего», – пальцы автоматически набирают стандартный ответ. Из открытого окна доносится шум дороги и запах выхлопных газов.

«Сегодня мы встретимся».

Вот так. Три простых слова. Ян никогда не отличался привычкой начинать издалека.

И вдогонку, следующее сообщение:

«У твоего дома. В двадцать минут пятого».

«ты знаешь, где я живу? – набираю, забывая строчные буквы. – откуда?»

Руки подрагивают, сердце стучит явно чаще, чем должно.

«Я не знаю, – он отвечает почти без паузы. – Говори адрес».

«коммунистическая, 4, подъезд там один», – сглатываю вязкую слюну, прежде чем отправить сообщение.

«Вставай и сразу выходи, понял?» – я жду секунд десять, пока он набирает текст.

«Понял», – коротко отвечаю.

«Я позвоню тебе. До встречи».

Откладываю телефон и тянусь за наушниками.

Сегодня я не засну.

***

Вопреки ожиданиям, я все же задремал. Поэтому зазвонивший телефон заставил меня вздрогнуть. На экране значилось: «Входящий вызов от Ян. Принять/Отклонить».

Палец скользит по экрану, принимая вызов. Прижимаю телефон к уху и выдыхаю:

– Привет?

Звучит почему-то вопросительно.

– Решил побыть твоим будильником, – кажется, Ян улыбается. – Я приехал. Спускайся.

Киваю, одновременно нашаривая джинсы, натягиваю их, прижимая телефон ухом к плечу. Ян молчит, почему-то не отключаясь.

Затылок ломит. Я заснул минут сорок назад, и организм успел перейти в глубокую фазу сна.

Когда-то я этим интересовался.

А Ян вдруг говорит:

– Умойся, будет легче. Я подожду.

Открываю было рот, но он уже сбрасывает. Пожимаю плечами, накидываю толстовку и иду в ванную.

***

Я вижу его сразу, едва выхожу из подъезда. Он стоит, прислонившись спиной к машине, и курит. В рассветных сумерках и из-за расстояния я еще не могу различить черты его лица.

Он тоже замечает меня. Делает неопределенный жест рукой с сигаретой, словно обозначая свое местоположение.

Медленно спускаюсь по ступеням, иду, считая шаги.

Что мне сказать?

Еще раз «привет»?

Глупо.

Но не молчать же. Это будет выглядеть еще хуже.

Встреча со смертью, бля…

– Я думал, успею докурить, – Ян перекладывает сигарету в левую руку и протягивает мне ладонь. Пальцы у него прохладные и сухие. Еще я чувствую запах кофе, пробивающийся сквозь сигаретный.

У него длинные растрепанные волосы, шрам на подбородке и светлые глаза.

Лет двадцать пять? Он явно куда старше меня.

Почему-то становится неловко.

– Докури, – выдавливаю, глядя на наши сцепленные руки.

Ян тоже смотрит, коротко улыбается и отпускает мою ладонь. Снова перекладывает сигарету. Затягивается. Дым плывет в сером воздухе, и я вдыхаю его, глядя на пальцы Яна.

У него неровно подстриженные короткие ногти и широкое кольцо на среднем пальце.

Еще пара затяжек, и Ян бросает окурок на влажный асфальт. Прижимает носком кроссовка.

У него голые щиколотки, татуировка на правой.

– Садись в машину, – говорит Ян и дергает водительскую дверь.

Молча обхожу тачку спереди и тоже залезаю в салон. На передней панели стакан с кофе.

Ян тянется к нему, делает пару глотков. Неосознанно слежу взглядом. Сейчас хорошо было бы выпить кофе.

Он вдруг молча протягивает стакан мне.

Почему-то не отказываюсь. Делаю глоток. Кофе еще теплый. Без сахара.

– Допивай, – Ян заводит машину и плавно трогается.

Куда мы едем – я не спрашиваю.

***

Тормозит Ян около Химкинского лесопарка, со стороны Левобережной, паркуется вдоль дороги, поворачивает ключ, глуша машину.

– Прогуляемся, – говорит он в ответ на мой вопросительный взгляд. – Недолго.

Послушно выхожу. Небо пасмурное, наверное, снова пойдет дождь. Поэтому, даже учитывая рассвет, на улице едва светло.

Так даже лучше.

Хлопает дверь, пищит сигнализация.

– Идем, – Ян кивает мне и направляется к заасфальтированной дорожке, проложенной между деревьями.

Молча иду следом.

Минут пять мы шагаем в тишине не глядя друг на друга. А потом Ян останавливается, оборачивается ко мне.

– Нам нужно серьезно поговорить, Антон, – в его глазах нечитаемое странное выражение. Он смотрит так, будто видит меня насквозь.

Мы стоим под толстым раскидистым дубом, в воздухе пахнет сыростью и лесом.

– О чем? – выговариваю почти шепотом, чувствуя только, как Ян до боли сжимает пальцами мое плечо сквозь плотную ткань толстовки.

Ян коротко криво улыбается уголком рта и вытягивает из кармана пачку. Выбивает сигарету и прикуривает.

Следую его примеру. Вытягиваю последнюю сигарету и шарю по карманам в поисках зажигалки. Ян протягивает мне свою.

Глубоко затягиваюсь, прикрыв глаза. Вчера я так и не поставил метку.

Зажимаю сигарету в губах и закатываю рукав. В сумерках пятна на коже кажутся гораздо темнее, чем есть на самом деле. Я всегда прижигал основательно.

Снова затягиваюсь и беру сигарету в пальцы.

– Дай, – Ян вдруг берет меня за запястье.

Послушно протягиваю руку, завороженно глядя на его пальцы.

Он проводит кончиками пальцев, меж которых зажата сигарета, по пятнам от ожогов, задерживается на последнем. А потом подносит свою сигарету к моей коже.

По спине у меня проходит дрожь. Становится жарко. Все это почти интимно. Почти слишком.

Я ощущаю жар раскаленного докрасна кончика сигареты. И уже знаю, что за боль почувствую.

Но Ян почему-то медлит, держа сигарету в чуть подрагивающих пальцах. По листьям редко бьет начинающийся дождь.

– Пепел набирается, – складываю непослушными губами.

И Ян резко прижимает сигарету к моей коже.

Я резко хрипло выдыхаю, едва не дергаясь. Ян сжимает мое запястье в железной хватке, так, что после останутся синяки, и убирает сигарету.

На предплечье расцветает свежий ожог. Сороковой по счету.

– Нам осталось десять дней, – он смотрит мне в глаза. – Ты понимаешь, что это значит?

– Да, – автоматически киваю.

У него широкие зрачки и много лопнувших алых сосудов в белке. А еще короткие слипшиеся стрелками ресницы.

– Ты боишься, – голос звучит как будто у меня внутри головы. – Тебя что-то парит. Скажи мне, и я помогу освободиться. Я здесь для этого. Я хочу помочь. Нельзя уходить из жизни со страхом и сожалениями. Антон.

Мое имя из его уст звучит как-то мягко, почти ласково. И я говорю. Сбиваясь, давясь собственным дыханием, а потом слезами. Рассказываю про то, как боюсь оставить мать одну. Как люблю ее и одновременно ненавижу. Что чувствую себя трусом. Говорю то, чего ни разу не озвучивал ни в переписке, ни тем более вслух. Слова жгут.

– Как она будет без меня?.. – я чувствую, как некрасиво кривятся мои губы, зажимаю их ладонью, отворачиваясь. Меня захлестывает мутной волной отчаяния. Щеки мокрые от слез.