Дёмушкин неслышно отлип от земли, в три бесшумных прыжка достиг часового...
С десяток секунд "дух", изогнувшись бешеной дугой, ещё боролся, пытаясь оторвать немеющими пальцами сталь проволоки, что беспощадно резала горло. Но сильные руки крепче стянули концы удавки, и "дух" затих, уткнувшись лицом в землю. Некоторое время Дёмушкин лежал, навалившись на чужое тяжёлое тело, чутко вслушиваясь в предрассветную темень занимающегося утра, потом отпустил затянутую проволоку и, приподнявшись, огляделся.
С этим всё, а где поносник сбежавший? Вроде бы, вон в те кустики наладился... Там-то что? Ага, там уже Генка Васильков руками скрещёнными маячит, значит - порядок. Охране звиздец, теперь пора домишком заняться...
Дёмушкин взмахнул рукой, из зарослей бесшумно вынырнули четверо, быстро побежали к дувалу.
А вот теперь пошустрей действовать надо! Через часок рассветёт, люди Джунаддира будут на подходе. И когда подойдут - ничего подозрительного на этом "духовском" КПП обнаружить не должны. Здесь всё должно быть тихо и пристойно, как в пятницу в доме правоверного. Всё, работаем...
Дёмушкин выдернул из-за ремня "стечкин" с навёрнутым глушителем и побежал вслед за своими...
...Прапорщик Лямин сидел на кочке, задумчиво мусоля потухшую сигарету, и сосредоточенно наблюдал за активными действиями пары ног, обутых в кроссовки. Кроссовки были паршивенькие - китайский "адидас", - а вот ноги, напротив, внимания заслуживали особого. Во-первых, облачённые в добротные армейские штаны, эти ноги "информировали", что владелец в шмотье не нуждается. Во-вторых, ноги выражали явное стремление своего хозяина выжить любой ценой. Они дёргались, елозили, цеплялись за землю, пытались даже брыкаться. А причина столь бурной деятельности заключалась в том, что обладатель ног, дёргая ещё и связанными за спиной руками, пытался вытащить собственную голову из арыка... Такой возможности ему не давали - за шею и плечи его крепко держали Васильков с Палвановым. Лишь изредка, по знаку Лямина, патлатую башку "духа" выдёргивали из мутной воды, давая хватануть широко разинутым ртом чуток воздуха, и вновь подвергали "водной процедуре". Для столь эффективного и экстренного "потрошения" имелись свои веские основания.
Первое: среди убитых "духов" ни Джунаддира, ни интересующей нас личности не было. Второе было ещё паскуднее: один из трёх пленных "духов" оказался славянином. Да-да, землячком, я сам чуть не офонарел поначалу.
...В этот раз хадовская наводка сработала без осечки. Люди Джунаддира появились на этой тропе часа через полтора после того, как мы "обработали" здешних обитателей. Присутствия нашего на этой душманской "хазе" они явно не ожидали, как и кинжального огня с трёх сторон. Но очухались быстро: Джунаддир обкатывал своих в пешаварской "учебке", и рубка закрутилась серьёзная. Стреляться и резаться с этими серьёзными сволочами по всем окрестным зарослям и арыкам нам пришлось почти что час, после чего мы заимели трёх более-менее живых аборигенов. И одного из них, наиболее "достойную кандидатуру", мы сейчас готовили для срочного "потрошения"...
Лямин кивнул, и Васильков выдернул башку "духа" из арыка. Выпученные глаза, рот, судорожно хватающий воздух, явно выражали желание землячка передохнуть, и тогда Лямин чуть заметно кивнул Василькову - не торопись, мол...
- Р-реб-б-бята... - прохрипел "дух", блуждая мутным взором по нашим лицам. - П-пацаны, я свой!..
- Допустим... - негромко отозвался Лямин и, раскуривая сигарету, сменил тон на решительный: - Отвечать живо и ясно! Понял?
- Т-так точно...
- Службу помнит, козёл... - зло удивился Васильков и, слегка двинув "духа" по рёбрам, полюбопытствовал: - А что такое "чмо", помнишь, мразь?..
- Цыц... - спокойно приказал Лямин и обратил пристальный взгляд на "духа": - Быстро - фамилия, звание, полк!..
- Круглов... - Судорожно выдохнул "дух" и, переведя дыхание, зачастил захлёбывающейся скороговоркой: - Круглов Владимир, 101-й полк, второй батальон, первая рота1...
- Когда и почему ушёл к "духам"?
- Не уходил!.. - бывший "шурави" энергично закрутил головой, неприятные холодные брызги полетели с его нечёсаной головы. - С "блока" утащили, в октябре 80-го, сонным взяли, гады!..
- Сонным, значит? Гм... Ну, а пулемёт тебе за какие заслуги выдали?
- Да заставили меня, заставили!.. - почти простонал "дух" и, задрожав расквашенными губами, хлюпнул носом: - Убили бы иначе...
Все молчали, молчал и Лямин, продолжая полупрезрительно разглядывать "духа" Вову, и тот, сразу приободрившись, снова завёл:
- Я свой, пацаны, свой!.. Сбежать хотел, всё случая ждал, в доверие к ним входил... Верьте мне, ребята!..
Началось кино... Всё, не могу, сейчас младший сержант Дёмушкин рыдать начнёт вместе со всеми, охая и причитая над судьбой несчастного узника зиндана... Представили картинку?
Что интересно: она была бы вполне возможной, если б я этого Вову при другом раскладе не встретил. Поверил бы, ей-ей!.. Вид у него несчастный, голос дрожит, глазки голубые, ясные и честные, слёзы и сопли самые что ни на есть натуральные...
Вся проблема в том, что с этим Вовочкой я встретился, когда тот был занят крайне хлопотным и неблагодарным делом, полностью не соответствующим планам геройского побега из плена. Если точнее, стоял Вова за дувальчиком и вовсю лупил из старого "дегтярёва" по нашим залёгшим пацанам. Лупил азартно, патронов не жалел и даже покрикивал что-то злорадное. Я обошёл его с тыла, морды не видел, и мне страсть как хотелось влепить очередь в этого азартного "душка"! Но "язык" нужен был позарез, поэтому разделявшие нас два десятка шагов пришлось пропахать на пузе, кляня судьбу и необходимость выполнять приказы. А когда я очутился у него за спиной, то прикладом по башке двинул почти что нежно. В аут он ушёл сразу - мордой вниз: мне оставалось его же чалмой руки под локоточками скрутить. Спеленал, перекантовал на спину, глянул в морду - обомлел!.. Славянин, мать его за ногу, русак чистейший! С минуту приводил в чувство, усиленно разминая его харю кулаками, а потом орал и отгонял подбежавших пацанов, которые сгоряча чуть не порвали эту сволоту в клочья... Такое вот знакомство получилось у нас с Вовой из 101-го... Поэтому шибко большого доверия к его соплям и стонам я не испытывал.
- Ладно, жертва зиндана, будем считать - убедил... - словно издалека донёсся голос Лямина. - Теперь быстро пой - где Джунаддир?
- Нету... - Вова снова хлюпнул носом. - Свалил куда-то с пару недель уже...
- С американцем? - будто промеж делом поинтересовался Лямин.
- Ч-что? - Вова запнулся лишь на миг, всего на одно крохотное мгновение, но этого мига Витале хватило с лихвой - рывком вздёрнув голову "духа", он заорал, глядя в его расширенные глаза: - Куда американец ушёл, падла?!
...Только не надо брезгливо морщиться! Оно понятно: гораздо удобнее сидеть у "телека" и сквозь дрёму слушать вдохновенный трёп Мишки Лещинского, вовсю вещающего об "интернациональном долге" и геройских бойцах царандоя. Это проще и красивее, чем осознавать, что "выполнение интернационального долга" - война, которая не бывает без грязи, крови и мата. На которой убивают право и неправо. На которой солдат, угодивших к "духам", возвращали назад кусками, и мы платили "духам" тем же...
Информация о сгинувшем в неизвестность янкесе нужна была срочно, и сейчас у нас совсем не было времени играть с "духами" в ладушки. Уже рассвело, а до ближайшего поста три-четыре часа ходьбы. Место же здесь было очень пакостное - кандагарская "зелёнка". Да и "гости" могли явиться в любой момент.
... - Кончайте эту гниду...
- Не надо!
- Заткнись, падаль... Умри хоть человеком...
- Стой! - резко приказал Лямин. - Легко уйдёт, гад, шлёп - и нету... Как мыслишь, Вова?..
Вова безмолвно трясся, с ужасом глядя на прапорщика. А Виталя всё продолжал, не отрывая холодного взгляда от елозящего по земле "духа":
- В феврале Быкова в "цинк" запечатали, в марте Фарука с женой нашли... А если там наш Вова трудился? Как, хлопцы?..
