Руай теперь учился. Да, память и опыт тах передал, но теперь нужно было подогнать к знаниям тело и принять опыт.
Наставник не жалел теперь ученика: занятия длились до полуночи, а то и более, и после этого, когда ноги совсем отказывались идти, Руай пересиливал себя и шел выпускать на прогулку друзей. Короткий сон, чтобы успеть забрать питомцев, ответственность не давала проспать. Так как жили они отдельно от общины кошанов, то и питание лежало на их плечах. Потому тах учил не только бою, тактике, разведке, но и ориентированию на местности, преследованию, охоте, разделке дичи, заготовке, ремонту одежды доступными средствами. До магии они пока не дошли, Руаю казалось, ветеран пока таился от соплеменников.
Но все же отделиться от селения они не смогли. Однажды он отстал от наставника, несшего тушку кракозябистого зверька, ноги заплетались одна об другую, вечером он выдержал свой первый бой, а ранним утром случилась охота. Вчера ему казалось, что трудно держать два меча в руках, пусть и деревянные. А он еще и отбивался ими. Тяжело, да, но теперь интерес к своим возможностям резко вырос. Жизнь Громова потихоньку отходила в лету, уступая новым впечатлениям.
Когда на Руая сверху посыпался густой листопад, он отскочил в сторону и начал отряхиваться, но неожиданно получил удар по шее. Уже на земле смог рассмотреть, его угостила толстая палка в руках брата. Рядом скалились еще один однокровник и парочка дружков, хвосты их резко били каждого по ногам, а глаза горели азартом. Они даже подняться не дали, били палками, до него доносились отзвуки их мыслей: «урод, из-за него мать страдает», «ненормальный», «печать тьмы на душе», «изгнать скверну». От очередного удара уже по голове Руай отключился.
Очнулся он от мокрой тряпицы на лбу, с нее капала вода, и сама она холодила кожу. Глаза смотрели мутно, словно в них песка насыпали, да и обоняние почти не работало. Через некоторое время Руай рассмотрел сидящего рядом наставника. Взъерошенный, с горящими глазами. Мальчик с усилием приподнял руку и... уронил ее. Тах встрепенулся и, приоткрыв ему пасть, положил мокрую тряпицу на язык. Какое облегчение, Руай расслабился, смакуя жидкость.
А на следующее утро они ушли из селения. Самма и Лирх передвигались сами, а старый Сирру нес на спине мальчишку. Когда успел привязаться к мальцу, он не знал, но после такого не намерен был оставаться здесь. Это один случай, будет и другой. Самого его здесь ничего не держало, от Руая старейшины и родня с радостью отказались, только скрытая радость мелькнула в глазах выглянувшей матери малыша. Ночью, отсчитывая часы над мальцом, горящим от многочисленных ран, вспомнил друга, брата, с которым когда-то смешали кровь. После покушения на Повелителя он остался калекой, руки стали плохо двигаться, и плести вязь заклинаний оказалось невозможно. Напоследок Шао обнялся с ним и на ухо прошептал:
- Чую, и ты здесь не долго задержишься. Как освободишься, приходи ко мне в Сонный лес. Там у меня дом, разделим старость на двоих. Не забудь.
Он оказался прав, не прошло и шести оборотов Луны, как Сирру торжественно списали, отправили на заслуженный отдых. Мешочек с серебром, украшенное самоцветами оружие, богатый паек и верительная пластина. Каммо почему-то решил наведаться в родные места, сердце тянуло его сюда. Что же, вот кто его сюда звал. Мальцу помощь нужна была, потому и Иллира привела его сюда. А теперь в путь, к брату, примет Шао его с довеском, с приемным сыном, будут жить, нет – найдется другое место. Так думал Сирру, шагая с израненным мальчонкой на спине.
Двигались они медленно. Подросший Лирх охранял их, предупреждая друга. Самма указывала птичьи гнезда, поэтому первые два дня они не охотились. А после Руай смог идти. Сирру спрятал вещи мальца в мешок, понимая, что именно из-за выбора котенка его выбросили на обочину. Полуграмотные селяне, хмыкал он, откуда им знать, что за драгоценность оказалась у них в руках. Что такого, если сознание у ребенка странное? Все они пришли из других миров, отозвавшись на эксперимент. До сих пор приходят души-новички, и как раз у них обнаруживаются странности. В следующем воплощении они не будут отличаться от всех, но сейчас их просто нужно учить. С каждым шагом внутри крепла уверенность, что друг не откажет в приюте. Многомудрый Шао...
Руай топал за тахом без жалоб, хотя ноги были исколоты и не успевали заживать. После их бегства из селения и двух дней на спине старого воина внутри Руая треснула броня и родился маленький огонек доверия, разгоравшийся с каждым новым утром. Воин мало с ним общался, но заботился о нем. Они не голодали, но ели скудно, некогда было охотиться.
Через несколько дней, когда Руай потерял счет времени, они пришли в селение, хотя раньше обходили их стороной. Сирру оставил его в густом кустарнике, а сам пошел к селянам. Через час или около того наставник вернулся в сопровождении дымчатого подростка, который повел их в густой лес, расположившийся недалеко от поселка.
Указав на тропинку, подросток уважительно поклонился и исчез. А через три часа они пришли на поляну, где расположился хуторок. Большой бревенчатый дом, несколько хижин без привычной ограды, и навстречу им вышел крепкий золотистый кошан. Они обнялись с тахом и простояли несколько минут, потом Сирру поманил мальца и рассказал о нем другу.
«Примешь нас, брат? Мальчонка силен, учить нужно, но его дары в родном селении не приняли..»
«Ты что! Сироте и брату чтобы я отказал? Да и посмотри на меня! Руки все хуже работают, скоро я никому не нужен стану, а так хоть мальца помогу учить, глядишь, и позаботится он о дядьке. Вижу, ограничили его силу, помочь нужно, а никто не возьмется. Это мне уже нечего терять».
«Ох, не сомневался я в тебе, но спросить нужно было», – усмехнулся Сирру и хлопнул друга по плечу. – «Только малец не один, два приятеля у него. Руай, покажи».
Самма поднялась из травы и начала качаться из стороны в сторону, из кустов выпрыгнул Лирх и застыл со сложенными лапками на груди.
«Да, богатая компания. Точно, приживетесь здесь. А у тебя и работа будет, сможешь давать уроки. Я все больше по плетениям, но теперь мне сложно, могу только излагать, но не показывать».
Через восемь лет Руай возвращался с охоты на рассвете. Дома его ждали старички Шао и Сирру, два отца, как он думал о них. Жили и не бедствовали, Шао успел научить Руая плетениям стихий и сдерживать свою силу. Только некро не знал второй отец, поэтому парень уходил ночью подальше от хутора и учился сам. Ошибка за ошибкой, но Боги хранили его, ничего не случилось пока страшного. Выходило пока немного: всего лишь магически собрать скелет. Тренировался он на лягушках, после извлечения и очистки их костей получался неплохой материал.
Сирру считал сына готовым к поединкам, местные ученики уже давно были им побеждены, но отец теперь настаивал на проверке воинских умений, самое лучшее место — бои. Шао противился, он говорил, что лучше пойти и наняться к Повелителю, там будет проверка, но пока не дашь клятву, можно уйти. Каммо рычал на это и скалил зубы, говорил, что такой лакомый кусок не отпустят. Конечно, когда сына рядом не было, в глаза он больше ворчал и ругался.
Руай улыбнулся. Лирх уже совсем взрослый, вошел в полную силу, тренировки ментальной защиты оказались с оборотной стороной, он теперь, не глядя в глаза, слышал разговоры, и еще Лирх передавал, что у него хорошая сила проникновения в разум других. Самма тоже пару раз уходила класть яйца, а потом осталась, решила, что Руай, Лирх и старые вояки – и ее гнездо. Она сильно выросла и учила своего друга гипнотизировать.
Руай мог сейчас сказать, что Сирру выиграет спор. Он — перестраховщик, но за сына перегрызет глотку любому. Да, он хорошо учил бою всех, но личный опыт передал только Руай повторным ритуалом. Шао тоже где-то через год их прибытия провел единение с мальчиком. Да, их опыт много значил, обычно никто не передавал ТАКИЕ знания молодым. Считалось, у каждого своя дорога и свои шишки, но старички все равно говорили: хоть какой опыт, но решения будут приниматься молодым умом, горячность подскажет выход, и пусть лучше этот сорви-голова станет оперировать самыми лучшими наработками, чтобы выжить.
