Я пытаюсь встать на колени, но он поднимает меня.

— Тай, пожалуйста. Позволь.

Его взгляд смягчается, и он обводит пальцем мои губы. Я втягиваю его палец в рот, что, похоже, ему действительно нравится, его губы раскрываются. Его взгляд прикован к тому, как я кружу языком по пальцу.

— Я умираю, как хочу, чтобы твои губы были на моем члене, но так же сильно я нуждаюсь в твоей киске. Снимай штаны и забирайся, — он вытаскивает палец, я встаю, чтобы мы оба могли избавиться от одежды.

Не теряя времени, делаю, как он сказал, направляя его в себя.

— С каждым разом все лучше, — стонет он. Я киваю, соглашаясь, так как не могу сказать и слова, находясь на краю оргазма.

Как только Тай полностью в меня погрузился, он задирает мою футболку и сжимает мою чувствительную грудь. Я медленно двигаюсь на нем, пока он пощипывает мои соски. Он подводит меня ближе краю, посасывая и слегка ударяя по ним. Двигаюсь жестче, быстрее. С каждым толчком клитор соприкасается с его лобковой костью, раззадоривая меня еще больше. Пальцы на ногах начинает покалывать, наслаждение поднимается вдоль ног прямо в сердцевину, заставляя содрогаться и всхлипывать, выжимая из меня все соки.

Тай поднимает меня и несет в кровать, бережно укладывает и начинает жестко трахать. Он вколачивается в меня, я пытаюсь встречать его толчки, но успеваю за ним. Когда он закинул мои ноги себе на плечи, мне приходиться держаться.

— Кончи для меня еще раз, детка.

Он облизывает свой палец и начинает ласкать клитор, кружа с нажимом, мои мышцы сокращаются и сжимают член.

— Бл*дь! Так тесно, — его хриплый голос толкает меня за грань, я выкрикиваю что-то нечленораздельное, и следующий оргазм проносится сквозь меня как пожар. Каждый миллиметр моей кожи горит для него.

Мои ноги падают на кровать. Тай склоняется, удерживая вес на локтях, и целует меня. Он погружается в меня еще несколько раз и стонет, не отрываясь от моего рта. Он замедляется, чувствую, как становится еще больше до того, как он садится и кончает мне на живот. Закончив себя поглаживать, Тай заваливается рядом, кладя голову на свою руку. Он использует другую руку, чтобы размазать каплю спермы вокруг моего соска.

Поворачиваю голову к нему. Я улыбаюсь, как и он. Потом его глаза закрываются, и меньше, чем через минуту, раздается ровное дыхание. Мои руки так и тянуться к нему, пробегаюсь кончиками пальцев по красивому лицу, провожу по бровям, подбородку. Когда дохожу до губ, он вздыхает и прижимает меня ближе. Даже во сне, он хочет, чтобы я была рядом. И мне это нравится.

Глава 21

Тай

Из ванной раздается крик Джессы, бросаю пульт, хватаю Глок с журнального столика и бегу, скользя перед дверью. Влетаю внутрь, и когда она кричит снова, роняю голову и смеюсь, кладя пистолет на раковину.

— Тай! Убери его!

Она сидит в ванной, и прямо над ней с потолка свисает паук. Он спускается еще немного, и Джесса снова кричит, пытаясь отодвинуться и проливая воду на пол. Я беру с полки бумажную салфетку, тянусь за пауком, и тогда Джесса опять визжит:

— Ты не можешь раздавить его своими руками!

— Я и не собираюсь. Сделаю это в салфетке.

— Фу! Ты не можешь так поступить!

Пытаюсь сдержать смех:

— Не могу?

— Нет, нужно положить его во что-то и раздавить ногой или что-то в этом роде. Не трогай его… Ааа! — паук спустился еще ниже, и я больше не могу сдерживаться. Сгибаюсь от смеха, упираясь руками в колени.

— Прекрати смеяться. Убей его!

— Я… Я пытаюсь, но ты говоришь, что я не могу.

— Потому что отвратительно давить его руками! Он еще ближе. Быстрее! Сделай что-нибудь! — она такая маленькая, беременная и уже наполовину вылезла из ванны. Меня смешит ее логика, но все же беру чашку с раковины. Подставляю ее под паука и жду, когда он заползет внутрь. Потом вытряхиваю его на пол и поднимаю ногу.

— Нет. Ты не можешь раздавить его носком!

— Гребаный Иисус, — бормочу я. — Чем бы ты хотела, чтобы я его раздавил, детка?

Джесса погружается снова в ванну:

— Ботинком. Журналом или чем-то еще. Не ногой в носке. Это еще хуже, чем салфеткой.

Оглядывая комнату, нахожу пустую коробочку от зубной пасты. Беру ее и поднимаю брови в немом вопросе, подходит ли эта вещь, показывая ее Джессе. Она кивает и отворачивается. Давлю паука картонкой, собираю что осталось приготовленной салфеткой и спускаю в унитаз.

— Спасибо, — улыбается Джесса.

— Пожалуйста, детка.

Она скользит глубже в воду, и закрывая за собой дверь, слышу, как она произносит:

— Не знаю, как я справлялась без него раньше.

***

Я проснулся от того, что что-то было не так. Джесса мирно спит рядом. Черт, я сплю лучше в эти несколько недель, что мы здесь, чем всю мою жизнь раньше. Шум снаружи приводит меня в состояние боевой готовности, тянусь за одним из пистолетов на тумбочке, замечая время на часах: 4:27 утра.

— Джесса, детка, проснись, — слегка качаю ее, пока натягиваю джинсы. — Просыпайся.

Она переворачивается, и ее офигенно прекрасная улыбка сражает меня.

— Опять? — она думает, что я разбудил ее, чтобы снова заняться любовью. Черт, хотел бы я, чтобы это было так.

— Снаружи кто-то есть.

Она садится и начинает неистово осматриваться:

— Что?

— Ты помнишь, где находится секретная комната?

— Да.

— Иди туда и не выходи.

Помогаю подняться с кровати напуганной Джессе, на улице хлопает дверь машины, и она вскрикивает.

— Тсс, тише, детка. Все будет хорошо, — слегка подталкиваю ее в сторону кладовки, где находится потайная комната. Как только слышу щелчок замка, означающий, что она внутри, закрываю дверь спальни и крадусь вниз.

Шаги раздаются у главного входа. Этот идиот топает так громко, чтобы отвлечь меня, или он совсем придурок. Занимаю позицию в гостиной и направляю пистолет на входную дверь. Чтобы лучше слышать, закрываю глаза. Металл. Ключи или отмычка. Затем поворот дверной ручки. Как только срабатывает сигнализация, снимаю предохранитель, делаю вдох и открываю глаза.

— Оу, это всего лишь я, приятель, — Нил поднимает одну руку, а другой вводит код сигнализации.

— Дерьмо! Какого черта?! — убираю оружие за пояс джинсов, предварительно поставив на предохранитель. — Ты не мог меня предупредить?

Бегу наверх и прикладываю палец для сканирования отпечатка, чтобы открыть дверь, за которой находится Джесса. Она сжалась в углу, раскачиваясь вперед-назад. Когда она видит меня, поднимается на ноги и прижимается ко мне. Слезы капают на мою обнаженную кожу.

— Это всего лишь Нил.

— Ч-что?

— Нил. Милая, это просто Нил. Все хорошо.

Она внезапно отступает от меня, вытирает слезы и вырывается из комнаты. Я следую за ней вниз и удивляюсь тому, что слышу.

— Ты зачем меня так пугаешь? — вопит она, и его лицо становится таким же удивленным, как и у меня. — Ты должен был позвонить. Ты чуть до инфаркта меня не довел!

— Прости, Джесса. Кое-что произошло, и я…

— Что случилось? — перебиваю его я.

— Нам нужно сесть.

Джесса обнимает его, прежде чем пойти на кухню:

— Кофе, Нил?

— Спасибо, да. Я всю ночь не спал, — он следует за мной к столу и садится напротив.

Она ставит одну из чашек в кофемашину, наливает два стакана апельсинового сока и предлагает один мне, другой рядом.

— Вот, — Нил кладет пакет на стол. — Донатсы.

— Ты принес мои любимые? — Джесса начинает копаться в пакете, пока не достает один с корицей. — Да! Спасибо, Нил.

— Без проблем. А для тебя с глазурью, приятель, — говорит он мне.

— Спасибо, — я откусываю кусочек, затем перехожу к делу. — Что у тебя?

Он вздыхает и достает из пакета папку:

— Протоколы.

Я открываю и начинаю читать.

— Спасибо, дорогая, — благодарит Нил, получив свой кофе.

Не обращаю внимания и продолжаю читать. Бездумно жую пончик, перелистывая страницы, пытаясь понять, что за чертовщину я читаю. Слова стали размытыми, трясу головой, чтобы избавиться от тумана.