В Тверской губернии численность сельских жителей за полвека с 1850 г. к началу ХХ в. выросла в 1,4 раза, а в «старопахотных» уездах плотность населения увеличилась в 1,7 раза.70Со времени проведения земских подворных переписей в 1882–1892 гг. к 1913 г. во Владимирской губернии численность сельского населения выросла с 1.325 тыс. до 1.750. тыс. человек, или в 1,3 раза; в Московской с 1.330 тыс. до 1.691 тыс., или в 1,27 раза; в Тверской губернии с 1,575 тыс. до 2.214 тыс., или в 1,4 раза.71Численность мужчин и женщин в абсолютных цифрах выросла, но доля мужчин уменьшилась и составляла относительно численности женщин в 1882–1892 гг. по Владимирской губернии – 48,2 %, Московской – 48,2 %, Тверской губернии – 47,8 %. В 1913 году доля мужчин стала еще меньше, соответственно по губерниям: 47,8 %; 46,3 и 46,7 %.72Это было связано с более высокой смертностью среди мужчин, а также с их уходом на заработки в города, в том числе и других губерний.
Наглядную картину половозрастного состава сельского населения в конце ХIХ в. даёт перепись населения 1897 г. Так, например, в Московской губернии насчитывалось 1.296.199 сельских жителей обоего пола. Доля лиц мужского пола составляла 44,5 %, женского – 55,5 %. В том числе детей, подростков, девушек и юношей от 1 года до 19 лет насчитывалось 599,3 тысячи человек, или 46,2 % от общего числа жителей, что свидетельствовало о демографическом всплеске в последние два десятилетия ХIХ в. Во всех возрастных группах от 20 до 59 лет наблюдалась тенденция к снижению доли лиц мужского пола.73Почти такие же показатели половозрастной структуры были характерны для Владимирской и Тверской губерний.
По переписи населения в 1897 г. доля крестьян в общем населении страны составляла 84 %, но только 74 % от всего населения было занято сельскохозяйственным производством. В Тверской губернии крестьяне составляли 92,8 %, во Владимирской – 87,4 %, в Московской губернии – 78 % населения. Однако крестьянским трудом в Тверской губернии занималось 80,9 % сельского населения, во Владимирской – около 80 %, в Московской губернии 47,7 %. Остальные крестьяне сочетали труд в сельском хозяйстве с работой в промышленности или занимались различными местными промыслами.74
В действующем законе слово «крестьянин» часто чередовалось со словом «сельский обыватель». Сельскими обывателями, или сельскими жителями, могли быть крестьяне, дворяне и мещане. Сельский обыватель мог стать крестьянином лишь только тогда, когда он приписывался к какому-либо сельскому или волостному обществу, хотя мог жить в деревне или в городе. Для получения мирского надела земли вступающий в сельское общество должен был получить не менее двух третей голосов крестьян, имеющих право голоса на сельском сходе.75
Как известно, в процессе проведения крестьянской реформы 1861 г. бывшие помещичьи крестьяне были переведены на положение «временнообязанных», платили оброк или несли барщину в пользу бывших владельцев. Кроме этого бывшие помещичьи крестьяне в течение 49 лет – до 1910 г., а некоторых случаях до 1920-х гг. должны были платить государству выкупные платежи. К 1870 г. 66,6 % бывших помещичьих крестьян, а к 1881 г. уже 84,7 % крестьян были переведены на выкуп и получили статус крестьян-собствен-ников.76Остальных крестьян с 1 января 1883 г. государство перевело на выкуп, а временнообязанные отношения были прекращены.
После введения в 1889 г. института земских начальников, назначаемых из дворян и отставных офицеров, крестьяне вновь попали под полный контроль местного дворянства. Практически вплоть до революции 1905–1907 гг. сохранялось сословное неравноправие крестьян и такой пережиток крепостного права, как телесные наказания. По закону от 17 апреля 1863 г. телесные наказания для крестьян ограничивались, но сохранялись для тех, кто не имел образовательного ценза, еще не достиг 60-летнего возраста, не страдал болезнями и не занимал каких-либо должностей в сельской администрации. Женщины, дети и подростки освобождались от телесных наказаний. В этом отношении крестьяне приравнивались к арестантам и ссыльнокаторжным, на которых распространялись телесные наказания.77В 1903 г. согласно «Уложению о наказаниях», телесные наказания для крестьян были отменены.78
Почти всё сословие крестьян Европейской России, за исключением Прибалтики, входило в состав социальной организации, которую чаще всего называли «общиной», или «сельской общиной». Сами крестьяне называли это «миром», или «обществом» («обчеством»). С 1838 г. община стала официально называться «поземельной общиной», а как административно-полицейская единица – «сельским обществом». После отмены крепостного права в 1861–1866 гг. такое ее двойное название сохранилось, а сельские общества всех категорий крестьян получили права юридического лица и были поставлены под полный контроль коронной администрации.79
«Верхи» крепко держались за общинное устройство жизни крестьян, и для этого были две основные причины. По признанию С.Ю. Витте, в основе государственной поддержки общины лежало твёрдое убеждение, что с «административно-полицейской точки зрения община представляла удобства – легче пасти целое стадо, нежели каждого члена стада в отдельности».80Властям не надо было требовать от каждого крестьянина выполнения тех или иных повинностей, за это полностью отвечала община. Важным было то, что с общины, а не с отдельного двора, взимались выкупные платежи. В общине существовала круговая порука: с того, кто не мог заплатить свою долю, она перекладывалась на других крестьян. Круговая порука как одна из фундаментальных основ общины окончательно была упразднена в 1903 г., когда уже 99,6 % общин её не применяли.81Чтобы число плательщиков не сокращалось, закон затруднял выход крестьян из общины – для этого нужно было выкупить свой надел. Поэтому в сохранении общины государство в первую очередь преследовало фискальные интересы.
В зависимости от границ и размеров селений общины делились на три группы: простые, или однодеревенские; составные, которые объединяли две или более небольших деревень; раздельные, когда в составе одного большого села имелись две или более общины. В центральных губерниях в основном преобладали простые общины, их доля колебалась от 70 до 94 %, составных – от 2 до 11 % и раздельных – от 4 до 28 %.82
Община являлась самодостаточной хозяйственно-административной единицей и решала две главные задачи: служила государству и действовала в сословных интересах крестьян. По государственным делам выступало «сельское начальство», а по общественным делам – сельский сход. Все «сельское начальство»: староста, сборщик податей, писарь, сотские и десятские выбирались из «мужиков зажиточных, порядочных и добрых». Три главных управленческих должности в общине получали жалованье за счёт мирских средств, сотские и десятские выполняли возложенные на них мелкие полицейские обязанности чаще всего на общественных началах. Старост выбирали на сельском сходе из наиболее грамотных и авторитетных людей, способных защитить интересы общины и быть ходатаями перед властями.
Большим влиянием в общине пользовались старики – мужчины в возрасте 60 лет и старше, являвшиеся главами хозяйств, так называемые «большаки», или «патриархи». Они обычно объединялись в неформальную организацию – «совет стариков» и влияли на многие внутримирские дела. Авторитет стариков в общине в пореформенной деревне долгие годы был непререкаем и объяснялся тем, что вся жизнь в общине строилась по устной традиции, которая передавалась от старшего поколения к младшему. Старики являлись хранителями традиционных устоев общины. Однако к началу ХХ в. под воздействием модернизационных факторов происходит ломка многих общинных порядков, появляется множество молодых грамотных крестьян-домохозяев и вместе с этим начинает падать авторитет стариков.
