4 января 1921 г. генеральный морской штаб представил Битти общие наброски стратегического плана на случай войны с Японией. Прогноз на случай конфликта со Страной Восходящего солнца выглядел вполне оптимистично. Выступление Битти перед главами делегаций на Имперской конференции 1921 г. основывалось именно на упомянутой стратегической разработке. Первый морской лорд поспешил успокоить делегатов конференции, заявив, что потенциальная угроза для Индии, Австралии и Новой Зеландии со стороны Японии не так страшна, как может показаться на первый взгляд. Максимум, что успеют сделать японцы, развязав войну на Тихом океане, это захват Гонконга. Они, конечно, могут попытаться неожиданным ударом захватить и Сингапур, но это маловероятно. Для полного господства в этих водах Японии будет отпущен слишком короткий промежуток времени, в течение которого она едва ли решится отправить морем значительные армейские контингенты за 4 000 миль от главных баз.
Что касается британского флота, то его главные силы прибудут из метрополии и Средиземного моря в Сингапур в самые сжатые сроки. Кратчайший путь полностью обеспечен стоянками, ремонтной базой и топливом. При условии прочного удержания Сингапура непосредственная угроза для Австралии и Новой Зеландии практически снимается. Дальнейшая война против Островной Империи в описании Битти выглядела "делом техники". Океанские коммуникации Японии будут полностью перерезаны, а перевозки через Желтое и Японское моря станут весьма проблематичными. Единственными портами, откуда японцы смогут добывать сырье и пропитание, останутся Пусан и Владивосток. В конечном итоге Япония не сможет продолжать войну и Британия станет "твердой ногой" на Тихом океане.
Таким образом, выступление первого морского лорда на Имперской конференции 1921 г. не в последнюю очередь способствовало сравнительно легкому отказу руководителей метрополии и доминионов от англо-японского союза. Судьба союза была предрешена еще до Вашингтонской конференции 1921-1922 гг., а "договор четырех держав", который его заменил, лишь зафиксировал решение, принятое ранее. Итоги Имперской конференции вызвали в Японии чувство горечи и недовольства. В мемуарах английского военного инструктора в Японии Малькольма Кеннеди приводится отрывок из его беседы с японским генералом Итами вскоре после того, как стало известно решение Уайтхолла не возобновлять англо- японский союз. Итами, в частности, сказал: "Я понимаю ваши чувства и ценю их... Но вам, англичанам, еще раз предстоит убедиться, какую ошибку вы сделали. Вы думаете, что американцы будут так довольны, что аннулируют ваши военные долги. Но они этого не сделают, я уверен, что они этого не сделают...". Предсказания Итами сбылись очень быстро. Как только правительство США убедилось в серьезности намерений Великобритании отказаться от союза с Японией и признать паритет с США в области линейного флота, американцы могли считать свою цель достигнутой. "Конгресс, - писал американский историк Роберт Дайер, - едва дождавшись отбытия британской делегации на родину по окончании Вашингтонской конференции, тут же принял билль о взыскании военных долгов в полном объеме и создал специальную комиссию, которая должна была контролировать его осуществление".
Как бы то ни было, англичане пожертвовали своим союзом с Японией. В новейших исследованиях английских и канадских историков этот факт трактуется как самая тяжелая потеря, самая большая цена, которую Великобритании пришлось заплатить за успех Вашингтонской конференции 1921-1922 гг. С тех пор две островные империи перестали быть союзниками, а вскоре превратились в противников. Жалкий эрзац "договора четырех держав" не мог ни от кого скрыть полной перемены в политико-дипломатической и стратегической обстановке в западной части Тихого океана. А в 1941-1942 гг. японский императорский флот показал себя грозным и безжалостным противником и, сражаясь даже против объединенных морских сил Великобритании и США, добился гораздо больших успехов, чем те, которые отвел ему Битти и английский морской штаб в 1921 г.
Тогда Битти, конечно, не мог всего этого предвидеть. И все же возникает вопрос: почему первый морской лорд избрал именно такой путь. В Адмиралтействе начала 20-х гг. также не было единства мнений относительно приоритетов послевоенной морской стратегии. Как уже говорилось, Джеллико считал главным потенциальным противником Японию. Однако большинство власть придержащих в военно-морском ведомстве, включая морского министра, склонялось к другой точке зрения. Еще летом 1919 г. Лонг писал: "...Есть мнение, что в настоящее время Япония может быть сброшена со счетов как в качестве индивидуального оппонента, так и в качестве партнера в любой возможной комбинации, направленной против нас. Что касается Соединенных Штатов, то здесь ситуация сложная. ...Очевидно, что если США выполнят свою программу 1916г., даже отказавшись от дополнительной (новой) программы, в 1923-1924 гг. между нами будет слишком маленький разрыв, а некоторые из их кораблей будут превосходить наши по боевой мощи. Очевидно также, что новая организация флота США предусматривает содержание 18 линейных кораблей дредноутного типа и 11 додредноутного с полным комплектом экипажей в состоянии сиюминутной готовности, в то время как Адмиралтейство предлагает держать 21 дредноут и линейный крейсер полностью укомплектован ными. Также известно, что личный состав военно-морских сил США достигнет к 1920 г. 171 000 человек". Антиамериканские настроения британских адмиралов вовсе не были беспочвенными и зрели уже давно.
Рост военного флота США в последние два десятилетия XIX в. был даже более впечатляющим, чем прогресс германской военной мощи. В 1890 г. в составе американских морских сил не было ни одного океанского эскадренного броненосца. Спустя полтора десятилетия США располагали уже 24 такими кораблями, как в составе флота, так и строящимися, т. е. больше, чем имелось у Германии. К 1907 г. суммарный тоннаж военного флота США превысил суммарный тоннаж германского флота, и "Джейн'з Файтинг Шипе" впервые безоговорочно отвел ему второе место в мире.
Автор этой монографии далек от намерения утверждать вслед за некоторыми американскими историками, будто морская стратегия США конца XIX - начала XX вв., в отличие от "теории риска" фон Тирпица, не была столь амбициозной и не носила столь ярко выраженной антианглийской направленности. Характер американского вызова был практически идентичен германскому. Начнем с того, что для Тирпица и всех немецких ультра-маринистов начала века настольными книгами были труды А. Т. Мэхена, и именно идеи Мэхена лежали в основе американской морской политики конца XIX - первой трети XX в.
Морская стратегия США также, как и морская стратегия Германии, носила прежде всего антианглийскую направленность. Как и немцы, американцы стремились принудить Великобританию к уступкам путем создания такого флота, столкновение с которым для англичан станет рискованным. Стратегические идеи Мэхена и Тирпица имеют поразительное сходство. В начале XX в. американцы также считали, что им нет нужды создавать флот "такой же большой, как и английский", в случае военного конфликта Англия все равно будет не в состоянии сосредоточить против США все силы своего громадного флота. По подсчетам Альфреда Мэхена для успешной морской войны против побережья Соединенных Штатов англичанам пришлось бы сосредоточить в Западном полушарии не менее 30 линейных кораблей. "Но как долго, - вопрошал американский адмирал, - сможет Англия обходиться без этого количества, не утратив своих позиций в Европе"?
Первой реакцией Лондона на усиление американской морской мощи было стремление разрешить противоречия путем уступок и дипломатических переговоров. Начиная с 1896 г. Великобритании пришлось поступиться в Западном полушарии целым рядом своих стратегических преимуществ под давлением США. В начале XX в. Англия не приняла "американский вызов" по ряду причин. Во-первых, готовность адекватно отреагировать на военно-морские амбиции США означала готовность взвалить на экономику Великобритании непосильные расходы. Для этого потребовалось бы создание первоклассных морских баз в Западном полушарии (в Карибском бассейне, на тихоокеанском и атлантическом побережье Канады) и содержание в этих водах военного флота, как минимум эквивалентного американскому. Целесообразность таких затрат едва ли была оправдана. США отделены от Англии огромным водным пространством, и их военный флот, в том виде, в каком он существовал в начале XX в.. не мог представлять непосредственной угрозы Великобритании. Более того. Британская империя была попросту не в состоянии огветить на "'американский вызов" перед лицом растущей германской угрозы. В начале XX в. усилия США по наращиванию своей морской мощи прошли для англичан незамеченными. Английский военно-морской обозреватель П. Хислам писал в 1907 г.: "Подъем Соединенных Штатов на второе место среди великих морских держав мира, относительный упадок военного флота наших друзей-французов, подавляющее превосходство японской морской мощи на Тихом океане - все это проходит практически незамеченным не только для "человека с улицы", но и для людей, облеченных властью. Для большинства обитателей наших островов сегодня существует только одна морская держава - Германия, только один военный флот, достойный внимания, - Активе Шлахтфлотте и только одно возможное поле морского конфликта - Северное море".
