Молчание затянулось. Каждый из них ждал, что другой наконец разрядит напряжение. Не в силах справиться с обуревавшим его любопытством, первым нарушил молчание Самсонов.

— Чему обязан честью вашего посещения, регент?

— Это честь для меня, правитель. С сожалением должен сообщить вам, что регент Фуд призван для исполнения других обязанностей. — Гость сделал секундную паузу, изобразив вежливую скорбь. — Он сообщил Первому Кругу, что ваши с ним отношения складывались как нельзя лучше и к взаимному удовлетворению ничем не были омрачены. И я не сомневаюсь, что таковыми они останутся и в дальнейшем. Я, сменивший его, именуюсь Алехандре Калафон. Я прибыл, чтобы вручить вам свои верительные грамоты. Все соответствующие документы доставлены с еженедельной почтой и находятся у вашего секретаря в приемной.

— Но конечно же у вас есть и другая причина для визита?

Регент одарил его тонкой улыбкой, как бы давая понять, что обоим им ясна очевидность этого предположения.

— Обязан ли тут присутствовать этот человек? — спросил Калафон. Он не спускал взгляда с Самсонова и сидел совершенно неподвижно, но не подлежало сомнению, что он имел в виду Акуму, который продолжал стоять у дверей.

— Естественно. Он много раз на протяжении службы доказывал, что достоин моего доверия.

— Если на то ваше желание, правитель. Не сомневаюсь, что вы прекрасно разбираетесь в своих людях. Тому, кто заслужил ваше доверие, можно не бояться кары, которую Дом Куриты дарует тем, кто предает его тайны. — Бросив этот зловещий намек, регент пустился в обстоятельное повествование о своем путешествии в Галедон и об удовольствии от приятной погоды, которой тот встретил его.

Самсонов понимал, что гость несет всю эту чепуху, подчиняясь общепринятой у куритан моде: прежде чем перейти к делу, необходимо уделить время светской болтовне. Самсонов также знал, что тому, кто первый перейдет к делу, угрожает опасность потерять лицо — опять-таки в соответствии с куританскими обычаями. Очередная глупость из числа тех, с которыми он сталкивался каждый день. Не в пример многим соратникам из силовых структур Империи, он не считал себя связанным формальными ритуалами и понятием чести. Такие правила он обращал себе на пользу лишь в тех случаях, когда они отвечали его намерениям или же когда он сталкивался с соперником. Но регент не принадлежал к Дому Куриты, и потому соблюдение им правил в самом деле вызывало раздражение. Чем скорее он закончит, тем лучше.

— Должно быть, вы очень занятый человек, регент, — прервал его Самсонов. — Как и я. Давайте отбросим все эти формальности и поговорим как старые друзья, без всяких вступлений и увертюр — перейдем прямо к делу, которое привело вас сюда. — Военный правитель наклонился к нему и серьезно спросил: — Так что вам надо?

— Как пожелаете, правитель, — согласился с ним Калафон.

Самсонов не заметил никаких признаков того, что регента задело столь грубое нарушение этикета с его стороны. Может, с этим человеком и стоит иметь дело.

— Боюсь, что вы неправильно поняли цель моего визита, — спокойно продолжил Калафон. — Мне от вас ничего не надо. Более того, я хочу кое-что предложить вам. — Помолчав, он добродушно улыбнулся. — Чисто случайно в моем распоряжении оказалась информация, которая может представлять определенную ценность с точки зрения ваших последних начинаний.

У Самсонова тут же вспыхнуло подозрение. Что этот человек знает о его «начинаниях»? Военный правитель прищурился.

— Какого рода информация?

— Позвольте мне поведать вам о некоем солдате. О пилоте боевого робота по имени Фадре Сингх.

— Я не имею привычки приобретать солдат, регент, — фыркнул Самсонов. — Я-то думал, что у вас есть информация.

— Пилот Сингх — весьма интересная личность, правитель. Знакомы ли вы с его историей?

— Нет, — раздраженно буркнул Самсонов. Регент не обратил внимания на его реакцию, явно намереваясь и дальше вести разговор в своем ключе. Ему нравилось играть роль делового партнера. Но чем скорее старик покончит со своей болтовней, тем быстрее он уберется. — Не сомневаюсь, что вы можете мне поведать о ней.

— В определенной мере, — столь же благодушным тоном ответил Калафон. — Самые последние успехи Сингха связаны с Волчьими Драгунами. Он блистательно зарекомендовал себя во время рейда на Хоффу в три тысячи двадцать третьем, где вел себя как настоящий самурай Дома Куриты. Мне рассказывали, что когда его командир пал духом, он взял на себя руководство боем, что и решило исход кампании. И рейд на Хоффу кончился благоприятно для Империи, не так ли?

Самсонов продолжал хранить безмолвие, что позволило Калафону принять его молчание как подтверждение точности сведений, полученных от его источников.

— Увы, — продолжил регент, — к сожалению, с несчастным Сингхом обошлись не лучшим образом. Двусмысленное положение, в которое он поставил своего командира, перевесило его заслуги на поле боя. Возревновав к ним, офицер унизил бедного Сингха и выгнал его из отряда. Он получил назначение на одинокий форпост на Мизери. Это мрачный унылый мир, где большая часть континентов холодна и негостеприимна, а в зонах вулканической активности стоит невыносимая жара. Словом, то было изгнание в полном смысле слова, которого герой не заслуживал. На Мизери он встретил товарища. Предполагаю, тоже из числа наемников. Женщина была обаятельна и смогла внести умиротворение в его душу. От этой милосердной самаритянки я и узнал о судьбе несчастного Сингха.

Калафон остановился, дожидаясь реакции слушателя.

Самсонов же использовал это время, дабы обдумать, в какой мере может быть полезен оскорбленный и униженный Драгун. Это приманка, решил он. Тем не менее ловкая рыба может стащить наживку и не попасться на крючок.

— Значит, Сингху не повезло с Драгунами, — сказал он.

— Вот это мне и дали понять, — уклончиво ответил Калафон.

— Почему это должно меня заинтересовать?

— Ах да, конечно. Вы же не покупаете солдат. Простите мою дырявую память. Но есть кое-что еще.

— Как-то длинной темной ночью на Мизери пилот Сингх завел обстоятельный разговор со своей приятельницей. В его ходе он кое о чем намекнул данной леди — о так называемом «Плане хегиры».

Он утверждал, что этот план предполагает полномасштабный исход Волчьих Драгун из пространства Дома Куриты. Может ли это представлять для вас какой-то интерес, правитель?

— Глупый вопрос, а ведь вы далеко не дурак, регент. Какова ваша цена?

— Не будем говорить о цене. — Калафон распростер руки, давая понять, что он совершенно откровенен. Он улыбнулся, и по лицу его разбежались морщинки. — Я ничего не собираюсь вам продавать. Просто в знак доброй воли я преподношу вам дар.

— Добрая воля имеет смысл, если встречает такую же ответную реакцию, не так ли? — сказал Самсонов, глядя в черные глаза Калафона, в глубине которых поблескивали искорки холодной продуманной расчетливости. «За этой внешней воспитанностью кроется опасная личность, — сказал про себя Самсонов. — С ним надо вести себя осторожно и продуманно».

— Рад убедиться, что вы действительно столь мудры, как мне о вас рассказывали, правитель.

— Порой мудрость не торопится дать о себе знать, — сказал Самсонов, включаясь в игру вежливыми оборотами и уклончивыми выражениями. — Предоставьте мне время обдумать грустную историю этого воина. Может, я и найду способ как-то облегчить его судьбу.

— Благородство угодно пресвятому Блейку. — Калафон поднялся. — Теперь я должен покинуть вас, правитель. В нашем хозяйстве многое нужно приводить в порядок. Там вы, конечно, можете меня застать. Да пребудет с вами благословение Блейка, сын мой.

С этими словами регент направился к дверям, которые Акума распахнул перед ним. Служитель Ком-Стара прошел мимо него, не обращая внимания на внимательный взгляд Меченосца.

— Весьма интересный человек, — задумчиво сказал Акума. — Пользы от него может быть куда больше, чем от Фуда.

— Но и весьма опасный.