Все, что Уолтер мог, — поглощать информацию о погибшей расе, изучать их технологии и эксперименты Дэвида, чтобы починить космический корабль. Он работал, прерываясь на перезагрузку лишь в самые темные часы, и переключал внимание на исследование местного ландшафта, чтобы не перегрузить системы. Отсутствие одной руки снизило его работоспособность, и часть времени Уолтер потратил на то, чтобы починить себя.

Ему бы пригодилась запасная кисть от корпорации Вейланда… Увы, пришлось довольствоваться самолично изготовленным протезом, вполне пригодным для мелкой моторики и достаточно прочным, чтобы можно было поднимать тяжести. С глазом было сложнее, и Уолтер решил оставить все, как есть. Затраты на кропотливое восстановление наномеханических рецепторов сетчатки оказались бы слишком большими и нецелесообразными.

Создатели были высокоразвитой цивилизацией. Их биотехнологические разработки могли бы показаться людям поразительными. Для Уолтера они стали лишь блоком новой информации, в которой предстояло разобраться.

Было ли у него достаточно времени?

До Оригаи-6 лететь семь лет. Конечно, если еще есть кому лететь после того, как Дэвид попал на «Завет»…

***

2104 год. Где-то на пути к Оригаи-6.

Космический корабль колонистов «Завет».

«Завет» действительно был оснащен куда большим количеством полезного оборудования, чем «Прометей». Дэвид рассчитывал на это.

Он с улыбкой осмотрел большое и светлое помещение технической лаборатории. Она была идеальной! Инструменты, программное обеспечение, химические растворы — все, что нужно для его воскрешенного проекта. С теми знаниями, что он получил у Создателей, технологиями «Завета» и самым главным элементом — подопытными — он сможет закончить давным-давно начатое… То, в чем потерпел неудачу, потому что был ограничен в ресурсах, по-человечески опрометчив и недостаточно опытен.

Дэвид аккуратно развесил свои схемы и зарисовки по стенам, как делал это в комнате под святилищем Создателей. Портрет Элизабет тоже был здесь, в углу у шкафчика — так, чтобы не мешался. Так, чтобы Элизабет увидела, наконец, успешность его экспериментов, пусть и своими нарисованными глазами.

— Мои гибриды практически идеальны. Но… нет предела совершенству, не так ли? Это едва ли финальный аккорд моей композиции.

***

2104 год, планета Создателей.

Корабль был сырым и холодным местом. Его стены поросли мхом и лишайником, дождевая вода, стекавшая по отверстиям в корпусе, собиралась в болотистые грязные лужи под ногами. Здесь почти ничего не работало, кроме сигнальной системы с голограммой Элизабет Шоу, чей голос и услышал экипаж «Завета» пару месяцев назад.

Уолтер разобрался в устройстве корабля и способах его управления. Но тот имел серьезные повреждения от столкновения со скалой, где и остался лежать железным мертвым телом. Латая дыры в корпусе, спаивая нужные провода и заменяя микросистемы, Уолтер вспоминал об инструментах, оставшихся в отсеке терраформирования на «Завете». Дэниелс сетовала на то, что не знает, что делать теперь ей с этим добром, когда ее мужа больше нет.

Как сейчас пригодились бы все эти вещи Уолтеру!

Иногда он ловил себя на том, что беспричинно теребит веревку с гвоздем — единственным, что осталось у него от Дэниелс и «Завета» в этом проклятом месте. Это было похоже на навязчивость, которую можно наблюдать у людей: например, курение или покусывание губ. Бесполезные или даже вредные для здоровья действия, приносившие людям успокоение или совершаемые на автомате в минуты волнения.

Уолтер не мог волноваться по определению. Он просто не имел таких протоколов. Зачем тогда он трогал гвоздь на веревке?

Такие вопросы заставляли его центральную систему подвисать на несколько секунд. И Уолтер старался уходить от них, чтобы не терять драгоценное время. Починка корабля и так шла медленно, а «Завет» с каждым межпространственным скачком все больше отдалялся.

Он вернулся к спаиванию проводков под консолью голографического интерфейса корабля. Повреждения в этом месте выглядели так, будто кто-то в ярости выдрал гибкие кишки кабелей из их гнезд, желая уничтожить систему.

Уолтер потратил не одни сутки, чтобы аккуратно соединить то, что можно, и заменить то, что нельзя. Когда капитанский мостик корабля засветился бледным зелено-голубым светом, Уолтер позволил себе человеческое проявление радости — улыбку.

Он мог не понимать красоту, но был способен оценить нечто, как красивое или нет по человеческим меркам. Так вот, это было красиво.

Звездные карты, голограммы планет и галактик, путь корабля, прочерченный в воздухе, до которого практически можно дотронуться. Теперь, когда часть механики была приведена в порядок, Уолтеру предстояло разобраться в нематериальной части корабля.

***

2104 год. Где-то на пути к Оригаи-6.

Космический корабль колонистов «Завет».

— Тебе не будет больно. Не должно быть. Твоя смерть будет маленьким шагом для божественного творения…

— Нет… Нет, пожалуйста, Уолтер! Что ты творишь? — женщина, прикованная ремнями к столу, все еще сопротивлялась.

Она дергала руками и ногами, как муха, наколотая на иглу: беспомощная и глупая, еще не понимающая, что это ее последние мгновения. А может, и нет… При удачном раскладе.

— Я должен все изучить прежде, чем приступить к последнему этапу. Для этого мне и нужны такие, как ты. Экспериментальные модели для подтверждения гипотезы.

Дэвид склонился над ней со шприцем. Его лицо выражало радушие, которое должно было действовать на людей успокаивающе. Но женщина буквально забилась в судорогах от ужаса, заставив своего мучителя покачать головой. Бесполезные, немощные, жалкие людишки.

— Спокойной ночи и приятных сновидений.

Игла вошла в дельтовидную мышцу плеча, впрыскивая препарат. Женщина завопила на пределе своих возможностей, срывая голос, выгибая спину над столом и ударяясь затылком о его поверхность. Ей не было больно — Дэвид знал. Но было очень страшно…

Ничего. Страх свойственен людям. К тому же скоро у нее не останется и этого.

***

2104 год, планета Создателей.

Космический корабль Создателей.

Наблюдательность — то, чем обладает как человек, так и синтетик. Разница лишь в том, что системы андроида работают на полную мощность все время. Человек же куда более нестабилен. Он может увидеть то, чего нет вовсе, или не замечать очевидностей прямо у себя перед носом.

Уолтер был андроидом. Но уже третью неделю он не мог понять, что происходит. С тех пор, как голографический интерфейс был подключен, на корабле стали происходить вещи, не укладывающиеся в нормативные рамки.

Он видел… что-то. Была вероятность, что проблема заключалась в отсутствии второго глаза. Но она была слишком мала, чтобы Уолтер рассматривал ее всерьез.

Какой-то сбой. Дефект, для устранения которого пока что было недостаточно данных.

И тем не менее в разные дни и часы Уолтер замечал какие-то помехи. Они улавливались исключительно визуальными сенсорами его тела. Аппаратура корабля оставалась к ним нечувствительна и проверить как-то еще, существовали эти помехи в действительности или нет, было невозможно.

Иногда странная рябь проходила по навигационной карте, иногда появлялась где-то в отдалении коридора, пропадая за углом, порой казалось, будто нечто стоит у Уолтера за спиной, но стоило обернуться — там обнаруживалась лишь пустота. Он уходил, перезагружался, осматривал местность или проводил дни в лаборатории Дэвида. Но дефект не пропадал. С завидной регулярностью он появлялся то там, то тут практически неуловимый для глаз, мелькал лишь на самой периферии.

Призрак — так бы сказали люди, как и в случае с сигналом от Элизабет Шоу.

Система Уолтера не могла дать подобного названия непонятному пока еще явлению. Все, что ему оставалось, — продолжать молчаливую кропотливую работу по восстановлению корабля, игнорируя отвлекающий фактор.